Время бюрократии

Когда закон теряет силу, произвол становится законом, а каждый чиновник – высшей властью

Об этом даже думать страшно

В очередной раз пришло письмо от учительницы о том, что нет спасения от бюрократии.
«В каждой школе существует свой внутренний мир, зависящий от того, на что ориентирована школа. Наша – на проверку и контроль. От учителя требуется предоставление тематического, поурочного, воспитательного плана работы по определенной форме, журнала общественно-административного контроля, плана по самообразованию и многое другое. Контроль ради справок, которые будут представлены при очередной проверке. Об этом даже думать опасно, а не то что писать» (Новокузнецк).
Таких писем мы получаем немало, но еще больше можно услышать от учителей, когда бываешь в школах, в маленьких и больших городах, в селах и поселках. Бюрократия испытывает невиданный подъем: контроль, проверки, срезы, тесты, аттестации. При этом учитель и школа оказались меж двух огней – внутриведомственная бюрократия набирает утерянную силу, и «смежники» трудятся изо всех сил. Почти в каждой школе уже была или идет, или планируется проверка ОБЭПа, или по крайней мере есть прокурорский запрос, а в последнее время школой заинтересовался еще и антимонопольный комитет. Давят изнутри и извне: в отсутствии ясной законодательной основы жизни не нарушить одну из многих противоречивых инструкций просто невозможно. Невозможно в неремонтированной школе удовлетворить требования пожарников, невозможно выполнить все нормы санитарных врачей, невозможно заполнить все журналы, и предоставить все справки, и вовремя сдать все отчеты, и пройти унизительную аттестацию и диспансеризацию, купив за свои деньги медицинскую книжку, и от всего этого теряется ориентация и возникает страх перед никому не известными правилами.
Никто не живет по Закону «Об образовании», никто не придерживается Конституции, у школ фактически нет учредителей, у учителей нет работодателей (разве директор – работодатель, если он не из своего кармана платит, точнее, не платит зарплату?), у родителей нет никакой правовой основы отношений со школой, поэтому все хотят стандартов – чтобы была правовая основа отношений с системой образования.
Но если формальное право не работает, то в системе обязательно возникает источник влияния, подчиняющий себе и волю, и действия всех людей и организаций.
Пришло время бюрократии. Сегодня она в состоянии подчинить себе школу, в состоянии удержать систему от развала. Для этого ей необходимо одно – чтобы ее боялись. Это обязательное условие, других методов воздействия, кроме запугивания, у бюрократии не осталось: денег нет, а творчество опасно.
Никто другой своих интересов в образовании не видит. Для политиков школа всегда была и есть средство манипуляций, для бизнеса школы вообще нет как общественного института – там нет финансовых потоков, как им кажется. Спецслужбы используют школы только для того, чтобы улучшить отчетность, – именно этим вызвана активность финансовых проверок в образовании.
А у бюрократии есть вечный интерес, его замечательно описал Маркс: отстаивание своей единственной собственности – власти.
Сегодня, когда все вдруг от школы отступились, оказалось, что только бюрократия осталась верна образованию, только она сохранила рычаги влияния.
Пришло время бюрократии. С этим теперь нам придется жить как на оккупированной территории.
Как выжить при господстве бюрократии?
Мы задумались над закономерностями, которым подчинена сегодня бюрократическая деятельность как осмысленная и целенаправленная. И вот что у нас получилось.

Законы бюрократии

Первый закон: бюрократия стремится украсть власть.
Столоначальник – бюрократ – правит только своим столом, он промежуточное звено между властью и людьми.
Как правило, это мало кого устраивает. Мы видим, что никто даже не хочет, чтобы его называли бюрократом.
Никто не говорит с гордостью:
– Я действую бюрократически!
Напротив, все пытаются скрыть свою принадлежность к столоначальникам, облагородить, придать более содержательный характер своей бюрократической деятельности.
Столь же традиционно и то, что рядовые граждане, простые люди употребляют слово «бюрократ» исключительно в оскорбительном, уничижительном смысле.
Потому что бюрократ хоть и при власти, но все же не сама власть. Так? И так и не так. В своем фундаментальном исследовании бюрократии Людвиг фон Мизе очень аргументированно доказал, что бюрократия элементарно присваивает (ворует?) власть. Ей мало исполнять чужую волю, она стремится к экспансии своего влияния. Вот что пишет Л. фон Мизе: «Бюрократ получает свою должность не по воле избирателей, его назначает другой бюрократ. Он уже присвоил себе изрядную долю законодательной власти. Правительственные комитеты и бюро издают декреты и постановления, претендующие на то, чтобы направлять и контролировать все стороны жизни граждан. Они не только регламентируют то, что ранее оставлялось на усмотрение индивида; они не останавливаются даже перед выпуском таких декретов, которые по сути дела отменяют принятые ранее законы. Путем такой квазизаконодательной деятельности различные бюро узурпируют право решать многие важные вопросы в соответствии с собственными представлениями о характере того или иного дела, то есть совершенно произвольно». Вот оно главное! Бюрократ стремится контролировать и регулировать свободы граждан! Это и есть власть, это и есть истинная цель и мотив бюрократической деятельности. При этом бюрократия сама же и создает почву для произвола, выпуская собственные инструкции, которые зачастую отменяют законы. В нашем деле мы сталкиваемся с этим сплошь и рядом, например, при лицензировании или аттестации.
Но при этом сильная бюрократия и создает иллюзию власти, видимость порядка, потому что ничто не может произойти без ее ведома.
И при этом ни о каких штатных ситуациях, решающихся сами собой, и речи быть не может: все ситуации форсмажорные, чрезвычайные, требующие личного вмешательства.
При этом заметьте: в иерархических структурах все стремятся попасть к первому лицу. Почему?
Потому что для строгой вертикальной структуры, когда все ситуации нештатные, любой уровень может отменить уже принятое решение.
Вот здесь и кроется причина злоупотреблений.
– Правил нет? Значит, именно я их и устанавливаю. Потому что власть – это я.

Второй закон: бюрократия стремится все централизовать и консолидировать.

Сейчас бюрократия подбрасывает обществу фальшивую причину бедственного положения системы образования. Оказывается, во всем виновата муниципализация.
Чистая манипуляция сознанием людей:
– Видите, как плохо?
– Видим.
– А раньше было лучше?
– Хоть зарплату вовремя платили.
– Ну вот, значит, муниципализация виновата. Все надо централизовать. А муниципализацию отменить.
Сила бюрократии в том, что жесткая структура внутри себя вырабатывает правила и нормы. Помните знаменитое: «Есть мнение...»
Или: «Порешаем вопросы...» Внутри бюрократической структуры возникают невидимые и никогда не проговариваемые правила, своя семантическая азбука, согласно которой и вырабатывается решение. Не старайтесь, вы ее никогда не разгадаете, это достояние жрецов, допущенных, проверенных – вам не дано. Вы можете только по некоторым внешним признакам догадаться, как только услышите про усиление «порядка», устрожение «государственности», восстановление вертикали, – вот это и есть камуфляж бюрократии. Главная цель проста – никаких реальных прав внизу, все права вверху.
Тогда тот, кто попал наверх, имеет все – влияние, власть. Почему наши профсоюзы так хотят вернуться к жесткой централизованной, иерархической структуре в образовании? А потому, что не смогли работать с местными властями, потеряли влияние. А как только все станет на старые места, властные полномочия вернутся наверх, то и профсоюзы обретут былое влияние – станут партнерами переговорах в верхних этажах власти. Влиятельной силой.
Потому что число договаривающихся сторон резко уменьшится. А вот здесь и возникает тезис ложной ответственности. Бюрократ говорит:
– Я отвечаю за ребенка.
– Я отвечаю за школу.
– Я отвечаю за учителя.
Эта иллюзия создается в жестких вертикальных структурах, потому что принять решения и повлиять на ситуацию можно только на самом верху. Больше ни от кого ничего не зависит. Ну понятное дело, значит, и ответственность на том, кто принимает решение.

Третий закон: бюрократия запрещает только то, что разрешено.

Методика бюрократического действия очень проста. Вы никогда не придете к нему за тем, что нельзя. Вы же нормальный человек, законопослушный, ничего сверхъестественного вам не нужно. В подавляющем большинстве случаев вы приходите за тем, что положено и разрешено.
Но живем мы бедно, и вы сами настроены на то, что ресурсов для того, о чем вы просите, мало. И вы начинаете просить его о том, чтобы вам разрешили сделать то, что в принципе вполне разрешено.
Вы прекрасно знаете, что имеете право на то, чтобы открыть школу или получать зарплату, или иметь отпуск, или выписывать газету, или учить детей так, как считаете нужным, – вы имеете на это право и знаете об этом. Но вы также знаете, что в стране нет ресурсов, чтобы все это было правдой и реальностью. Даже не в стране, а в вашем городе или районе, или деревне. Денег нет или их ничтожно мало, компьютеров нет или их мало, квартир, книг, авиабилетов – всего, что вам нужно, мало. И поэтому прав оказывается больше, чем возможностей. Это и есть социализм. Потому что возникает необходимость распределения.
И если вам не досталось чего-то, это и есть форма запрета.
– Мы не можем всем позволить...
– Что же это начнется, если каждый захочет...
– А вы что, самая умная?
– Мы за это отвечаем, и мы не можем вам этого позволить.
Они всегда не могут позволить только то, что уже позволено.
Это есть произвол. Произвол – орудие бюрократии.

Четвертый, главный закон: хвост вертит собакой.

Ошибается тот, кто считает, что управляют министры или большие начальники. Власть бюрократии на самом деле не над нами, а над ними, над управленцами. Управляют мелкие, в руках которых находятся реальные рычаги влияния и власти: распределения и формулирования решения.
– Мало ли что министр подписал, а мы ничего не знаем!
– Ну и что же, что вам разрешили, – для нас это ничего не значит.
Бюрократия строит жесткую вертикаль только с одной целью – овладеть ею, стать полной хозяйкой, подчинить себе даже самых больших начальников, сделать их беспомощными, сделать их рабами своих отчетов и приказов.
Высшим руководителям приходится подчиняться регламенту, который вырабатывается клерками, рано или поздно объем работы возрастает настолько, что становится невозможно вникнуть глубоко, разобраться до конца в сути проблемы...
Хвост вертит собакой.
Это значит, что хвост умнее собаки.
А власть слабее бюрократии.

А что же делать?

Люди все равно придут к необходимости сорганизоваться. Люди все равно поймут, что бюрократия их не накормит и счастья им не даст. Люди все равно поймут, что правила рождаются от того, как мы друг к другу относимся, а не от указания сверху. Люди все равно придут к демократии.
А демократия – это разделение власти и собственности. Реальное разделение власти и собственности.
Консолидация, централизация, восстановление вертикали – это сужает власть, сужает собственность, все оказывается в одних руках.
Это руки бюрократии. Бюрократии, которая отвечает за все. У нее руки по локоть в этой ответственности. Чувствуете?

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"