Мартовские срезы

Чем беднее становится школа, тем строже над ней контроль

Начинается последняя четверть, и можно уже подводить первые итоги: отличался ли чем-нибудь 1998/99 учебный год от предыдущего? Речь сегодня не о деньгах, зарплате или больших системных проектах (двенадцатилетка или стандарты), а о том, что можно назвать жизнью школы.

...Недавно в нашей газете был опубликован материал о том, как уволили директора инновационной школы из подмосковного Пушкина Светлану Булаеву. Как и любой конфликт, дело там сложное, но есть одна фраза в этом материале, которая объясняет настоящую причину столкновения. Это фраза о том, как начальник городского образования сообщает, что 80 процентов инновационных школ уже закрылось и это, по его мнению, нормально.

Удивительно даже не то, что эта цифра неверна в принципе; это видно на примере сети федеральных экспериментальных площадок, куда вливаются инновационные школы, и можно сравнить их количество с тем, что было в начале девяностых годов.

Но откуда это ощущение нормальности в душе начальника? Откуда эта уверенность в том, что смерть школы – это ничего, так и надо, одной меньше, одной больше – в целом-то ничего? При этом, по данным известного исследователя детского здоровья Л.М.Кузнецовой, проводившей свои наблюдения за детьми из классов развивающего обучения, дети, обучающиеся по программам, например, Эльконина – Давыдова, меньше страдают от перегрузки, а уж о развивающем эффекте и говорить нечего. А тот же начальник утверждает, что для Московской области развивающее обучение не подходит, не прижилось.

Да как же ему прижиться, если, вместо того чтобы поддерживать творческого директора, увольнять его по статье?

Но образ, тип этого начальника из подмосковного Пушкина во многом собирательный, к сожалению.

В конце девяностых годов очень наглядно проявилась беда не только российского образования... Об этой беде в начале века много писали русские философы, а в наши дни рассуждал, исследуя Рубинштейна, В.П.Зинченко. На каждом следующем шагу мы стремимся дискредитировать и растоптать все, что было сделано на предыдущем, опрокинуть прежнюю форму (вместе с ее носителями, кстати), и это считается обязательным атрибутом движения. И вот, кажется, наступает такой момент в нашей школьной жизни, когда прежняя форма, над которой работали десять лет и которая во многом связана с новаторством, развивающей педагогикой, многообразием, гуманистическим подходом, – все это будет смешиваться с грязью, причем методично и со знанием дела: людей уволить, родителям объяснить, что все это было заблуждением, а на пустыре будет строиться жесткая бюрократическая школа.

...У нашей газеты есть любопытная особенность в переписке с читателем. Большинство писем приходит всей редакции. И обычно это не отклики на конкретную статью, а размышления читателей на тему школы. Эти письма очень важны для нас – ведь пишут не сторонние наблюдатели, а люди, знающие школу изнутри.

Учительница из Вязьмы сделала очень простую вещь: она описала хронологию третьей четверти.

Вот эта хронология.

11.1. – 7.02 – учебные занятия.
8.2 – 24.02 – карантин (грипп).
3.03 – объявление об областных срезах с 15.03. Потом выяснилось, что сроки изменились.
11.03 – 19.03 – областные контрольные срезы.
18.03 – объявление о продолжении областных контрольных срезов в апреле.
22.03 – реорганизация бухгалтерии при отделе образования.
23.03 – установка почтового ящика для вопросов к работникам администрации.
Сокращение весенних каникул из-за карантина, сроки – 27.03. – 31.03.

Вот такая четверть глазами учителя: карантин, срезы, деревянный ящик.

В письме есть еще комментарии.

“От слова “срез” у учительницы русского языка начинается головная боль”.
“Весь небольшой город Вязьма две недели говорил о контрольных работах. Только сейчас школы города выходят из сильнейшего стресса, в котором пребывали учителя и дети”.
“Девятиклассники успели в пределах этого срока написать работы по русскому языку, литературе, алгебре, биологии”.
“Еще в школе были срезы по физике, химии, иностранным языкам, математике”.
“В апреле предложили задания по истории, музыке, изо, черчению, ОБЖ”.

Мнения коллег:

– Надо обязательно написать в газету об этом безобразии.
– Лучше не ввязываться.
– Такая проверка помогает выявить сильные стороны школы и определиться с предметной специализацией.

...Ну как после этого можно говорить о перегрузке или о здоровье ребенка? Ведь такой тяжелый марафон контрольных работ, да еще бушует грипп, и весенний авитаминоз, и каждому ясно, что ребенка надо изо всех сил поддерживать, чтобы не свалился...

Но это все, оказывается, ерунда: важнее выявить сильные стороны школы и определиться с предметной специализацией.

...Чем беднее становится школа, тем строже контроль над ней. Этот учебный год проходит под знаком ужесточения школьных порядков, явного усиления серости и показухи. Все бессовестнее становится стремление превратить школу в бездушную машину, срезающую любые проявления непохожести. И поразительно бесстыдство разговоров о здоровье ребенка, а в это же самое время – гнет, давление, проверки, срезы.

И тыканье пальцем в сторону учителя:

– Вот до чего довели, дай вам свободу – все поломаете.

А учительница из Вязьмы пишет: “Моя мечта – это школа, в которой никого не нужно заставлять работать и учиться”.

На начало четвертой четверти эта мечта еще жива.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"