Судовой журнал корабля Эллады
«Занимательная Греция” –
так называется эта книга. Странное
словосочетание, не правда ли? Как вообразить
занимательную страну? Вертится на языке всем нам
памятное уверение смешного чеховского героя: “В
Греции все есть!” Это знает о Греции даже тот, кто
ничего о ней не знает. Но вот удивительное
повествование о старо-стародавних временах этой
страны. Оно документально убеждает: в Греции
действительно все было... И еще: с Грецией все
было!.. Всё!.. Ну, ради точности: всё, что бывало
возможно – желанно или неизбежно – в древней
истории людей.
На титуле книги сказано: это “своеобразная
энциклопедия древнегреческой культуры”. Тут нет
преувеличения, но снова есть странность. Книгу
написал наш видный ученый, известный филолог
Михаил Гаспаров. Один! Без соавторов. А как
вообразить единоличное авторство в
энциклопедии? Оно неправдоподобно – равносильно
всезнанию. Ну а всезнание в наше время
представляется, право же, невозможным... Даже в
пределах одной науки! Вспоминается, как
говаривал академик Лев Ландау: “Я – последний
универсалист в физике, поверьте, последний!”
Так, может быть, академик Михаил Гаспаров –
“последний универсалист” в своей сфере, в
“эллиноведении”. И потому сумел в одиночку
одарить нас энциклопедией эллинской культуры. Не
смею судить, справедлив ли и тут эпитет Ландау
“последний”, но определение “универсалист”
бесспорно.
Культура – это ведь все, что создают разум,
чувства и руки человека. Никакие перечни
сработанного людьми ее не исчерпают, – начиная с
храмов и кончая застенками, начиная с азбуки и
кончая заумью, начиная... (подставьте что-нибудь
безупречно достойное) и кончая... (подставьте
что-нибудь безусловно дурное). Для рассказа о
любой культуре надобны самые емкие метафоры. Для
рассказа о древнегреческой, пожалуй, очень
подходит образ многопалубного корабля на
вздымающихся волнах истории.
Можно бы означить палубу законов и обычаев,
палубу философии и верований, палубу искусств и
наук, наконец, палубу труда и быта...
Повествователь-энциклопедист совершенно свой в
каждом закоулке веками плывущего корабля. Он
словно бы его капитан. И непрерывно пишет судовой
журнал. О самом важном, а точнее, о единственно
неповторимом, что вершится на корабле под
незатихающий гул морских валов за кормою. В
судовом журнале отражается и этот гул
нескончаемых войн, заговоров, мятежей. Козней и
казней. Бесчеловечного фона рождения и расцвета
великой человеческой культуры.
А в этой истории, охватывающей восемь столетий, с
IX по II век до Рождества Христова, всеведущему
рассказчику, кажется, равно знакомы и понятны все
подробности былого – скажем, состязания Гесиода
с Гомером и эратосфеновых измерений Земли;
расправы с Сократом и замыслов тираноборцев;
возникновения театра в трагедиях Эсхила,
Софокла, Еврипида и бедно-безмебельного
убранства городских домов; жестокого
благородства спартанского воспитания и тонких
различий в творениях мастеров масштаба Фидия,
Праксителя, Поликлета; беспримерных походов
Александра Македонского и превратных
представлений ученых мудрецов о бегущем Времени;
скудости тогдашней кулинарии и... Остановлюсь!
Вспомню эллинское “мера превыше всего” (но
чувствую, что вспомнить это следовало уже
раньше).
Так что же, для появления “Занимательной
Греции” довольно было стараний эрудита? Нет-нет,
всеведения, или, иначе, владения материалом
истории для этого было бы мало. Книга
М.Л.Гаспарова – кентавр: сочетание
документальности и художественности. Ученый
должен был обнаружить еще и дар
художника-конструктора.
Эту книгу нельзя было писать как строго логичное
научное сочинение: логической цепью невозможно
было бы связать все ипостаси ушедшей культуры
(как в басне: “В одну телегу впрячь не можно коня
и трепетную лань”). Но ведь следовало связь найти
– создать единую упряжку для коня и лани. Ради
цельности и полноты повествования.
Полноты? А разве она достижима?
Вспомнилось, как в университетские годы, перед
войной, мне, студенту-физику, бог знает отчего
захотелось прочитать только что вышедшее тогда
“Описание Эллады” римлянина Павсания. Два
толстенных тома. Нелегкое было чтение. Местами –
замечательное, но, признаюсь, внимание и память
не умели справиться с нашествием имен, названий,
событий, версий, догадок. А меж тем именно
сверхобилие всего этого рождало надежду, что вот
тут-то во всей полноте откроется картина
“детства человечества”, как не очень осторожно
принято было тогда говорить вслед за Марксом о
Древней Греции. Но настал час разочарования.
Вдруг осозналось: а где же среди эллинских
достопримечательностей Академия Платона, Лицей
Аристотеля, Сад Эпикура? Только односложные
упоминания. А о бочке Диогена даже слова нет. Как
нет ни слова о Гераклите!.. Где-то я вычитал
раньше, что афиняне, покоренные “Антигоной”
Софокла, назначили его командовать флотом в
межусобице с островитянами Самоса и он проиграл
сражение. Помню, как понадеялся узнать эту
историю поподробнее у Павсания. А там – ничего...
Сейчас я сосчитал по указателю, что Павсаний
уделяет место 920 статуям! Фантастическая
добросовестность созерцающего путешественника.
Он поминает имена 137 ваятелей и 10 архитекторов. И
это все, конечно, бесценно для историков Эллады.
Но от Павсания веет односторонней полнотой, меж
тем как быть односторонней она не может – это
оксюморон – сочетание несочетаемого.
А об эпизоде с Софоклом-флотоводцем не
рассказанное Павсанием я узнал у Гаспарова.
Всего интереснее, что поражение великому
драматургу нанес тоже довольно странный
флотоводец: самосцы поручили командование
своими кораблями философу Мелиссу. Можно было
дважды улыбнуться...
Ощущение полноты гаспаровского повествования
возникает не от щедрого изобилия сведений, а от
искусно-гармоничного построения книги.
Сравнение культуры с многопалубным кораблем
легко переносится на саму “своеобразную
энциклопедию” этой культуры. Но палубы здесь
выстраиваются одна над другой не по темам, а
хронологически: первая, нижняя, в глубине веков,
– “До закона было предание” – и последняя,
шестая, замыкающая древность, самая верхняя –
“Греция подводит итоги”. А на переходах с палубы
на палубу, как лестницы, таблицы важнейших дат. И
рядом с этими лестничками, как витрины
завлекательной информации, маленькие словари:
“Все начинается с азбуки” или “Греческие
имена”, или “Логии, графии и 15 приставок”... А в
кратком “Вместо послесловия” – редкостно ясный
и лаконичный обзор греческой мифологии.
Растолковывать гармонию – дело безнадежное.
Увлеченно читая Гаспарова, трудно предугадать, о
чем он захочет рассказать на следующей странице,
кому из мудрецов даст слово, а кого из тиранов
слова лишит, и тэдэ и тэпэ... Нынче в ходу
английское ноу-хау – “знаю как”. Не могу
привести нужную греческую идиому. А очень
хотелось бы щегольнуть такой идиомой.
Документально-художественное повествование –
всегда изобретение. Так воспринимается и
“Занимательная Греция”. Она – изобретение
ученого, услышавшего в душе голос художника:
“ноу-хау!”.
Случилось так, что книга эта досталась мне с
опозданием на три года (она вышла в 1996-м). Но
выразить признательность хорошей книге никогда
не поздно. Я позвонил Михаилу Леоновичу по
телефону и, как мне показалось, обрадовал его,
сказав, что эта книга написана свободным
человеком – свободным от идолопоклонства,
общепринятых суждений и общеобязательных
чувств... Вот, например, в словарике на верхней
палубе он приводит версию происхождения слова
“элемент” – будто оно составлено из букв
алфавита “эл-эм-эн-т”, и позволяет себе добавить
совсем не по-профессорски: “Мне это нравится, но
языковеды в этом очень сомневаются”.
А я, признаюсь, не решился вместо похвал пошутить,
что он – капитан своего многопалубного корабля
– оказался счастливее флотоводца Софокла: он не
потерпел поражения на бескрайнем море восьми
веков истории Эллады. Иначе – выиграл схватку с
Временем.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|