В каждой шутке – лишь доля шутки, а остальное – правда, гласит известное изречение.
В этом забавном рассказе “остальное” – методика работы с дошкольниками и младшими школьниками, применимая к любой теме. Совершенно серьезная методика. Улыбнемся же и... попробуем применить.

Скелет жирафы с рожками

Страшный методический рассказ

"Изучай!” – дали мне команду и сунули под нос пухлую рукопись. Я села за стол, положила рядом часы (чтобы тренировать силу воли) и стала конспектировать: “Дети стайкой бегут к планшету с картинками, обмениваются впечатлениями по поводу увиденного”.
Та-ак, дальше. “Воспитатель беседует с группой детей, сидящей вокруг стола: “Дети, у кого есть дома животные? Сережа, расскажи нам про твое животное. У кого еще есть? Что они едят зимой?” – и тому подобное.
Конспект готов. Смотрю на часы. Нормально.
Теперь от меня требуют сотворить такое же, но не на животных, а на культуре.
Вряд ли я с культурой сотворю нечто подобное. У меня уже заготовлен дурацкий дидактический сценарий про театр. Как Мартышка, Удав, Попугай и Слоненок обсуждали, для чего в театре нужен занавес и что будет, если артистка забудет слова роли. Мартышка в антракте, конечно, первым делом бежит на сцену и хватает пирожок (бутафорский) – пока артисты там у себя за кулисами. Чтобы таких безобразий не было, и придумали занавес (за ним стоит строгий директор театра, подкарауливает мартышек и направляет их в буфет).
– Детям скучно будет, потому что непонятно, – терпеливо объясняет начальница.
Я сижу на краешке стула.
– К большой группе не выходи, – подсказывает она. – Возьми двух-трех ребят и отрабатывай методику по кусочкам. Им все надо разжевать. Как в “Санта-Барбаре”, понимаешь? Не две серии, как в нормальном фильме, а двести две. На целый год хватит.
Я сползаю с краешка стула.
Все мои начальницы – огромного ума люди. Умеют руководить науками вдали от детей. Это высший класс. (Они все знают о детях. За это им степени дали.)
Я вползаю на сидалище и забираю со стола сценарий (где тут у вас корзина?).

Но я кровожадна. Сценарий про театр мне будут сочинять сами деточки. Расскажут, на что бросится зрительница Мартышка в театре. И Попугай. И бабушка Удава. (Конечно, я спрошу детей культурно: “На что обратят внимание, что понравится больше всего героям?”) Весь прошлый месяц мы читали “Зарядку для хвоста” Г.Остера.
– Прыгать Мартышка начнет, – говорит мальчик Саша.
– Прямо в театре? – уточняю я.
– Ой, в театре, кажется, нельзя! – поправляется ребенок.
Для девочки с необычным именем Лана, первой в учебе и драках, это вопрос ерундовый:
– Конечно, Мартышка сразу побежит хватать бананы!
– На сцену?
Лана шмыгает носом.
На помощь отличнице приходит решительная толстушка Даша:
– Заругают и выгонят!
Я задаю новый вопрос:
– А Слоненок на что обратит внимание в театре?
– Обратит внимание на спектакль. Как актеры играют. Как упражнения делают на сцене, – выпаливает Лана как на духу. И вдруг добавляет, совсем по В.Ф.Асмусу (видному эстетику), что артисты там играют как по-настоящему и одновременно понарошку.
От неожиданности я не успеваю записать эти золотые слова. Явно чужие?
Или передо мной вундеркинд?!
– Так. А что Даша думает по этому поводу?
– Если бы я была Слоненком, то я обратила бы внимание на спектакль, – заверяет та.
– Для чего в театре кулисы нужны? Прятаться от зрителей? – продолжаю я атаку.
– Одевать костюмы, – отвечает Лана снисходительно, оценив мои умственные способности.
– …и гримироваться, – добавляю я. (Пусть знает, что я тоже чего-то стою!)
– Слова смотрят, – подумала и сказала Лана, имея в виду артистов. – Я осенью выступала, а слова до сих пор помню! – гордо добавила она.
– А декорации там были?
– А что это такое? – спрашивает отличница. – А, знаю. Висят, людей не показывают, закрываются.
– Это занавес, – сказала я грустно. И стала рисовать занавес, кулисы, сцену, зрительный зал. Юные дарования пририсовали на сцене Бабушку, Красную Шапочку, Волка и отряд Дровосеков.
– Удава-то забыли, – объясняю я, – просто он еще не приполз. Опаздывает он.
Даша вздыхает. Я продолжаю:
– Вот он ползет. Снял в гардеробе шапку, пальто. Бинокль будет брать?
– Зачем ему? Он – во втором ряду, – отвечает Лана.
Я послушно рисую во втором ряду Слоненка, Мартышку, Попугая и примкнувшего к ним наконец Удава.
Все. Теперь и мне пора ползти вниз, в кабинет по изо.
– Ирина Леонидовна, вы с подготовительной группой театр случайно не проходили? Дети занавес не знают, зато про условность представления шпарят, как студенты художественного вуза.
Ирина Леонидовна протягивает мне книжку “Что такое театр”:
– Читала им отсюда кое-что. Были в театре. Здание мы уже рассмотрели, нарисовали, а занавес еще не проходили.
– А декорации?
– Декорации будем делать и костюмы тоже.
– Это ваша собственная методика?
Ирина Леонидовна вздохнула (к чему риторические вопросы?).
Так. Затоптали любимую тему. Переждем, пока ее затопчут окончательно. А сами сейчас займемся музеем.
– Да, расскажите нам про музей, – просит мальчик Саша. – Там оружие есть?
Я поперхнулась:
– М-м, в Оружейной палате… Кареты прошлого, мечи, кольчуги, боярские шапки, драгоценности…
(Что рассказывать – лучше один раз увидеть.)
Мы пойдем другим путем. Мальчики и девочки сами изобретут музей. Тогда и выясним, что может быть в музеях, а что нет. И почему.
Хитрые вопросы уже заготовлены. Отловлю еще парочку деток, и…
– Были там ненастоящие звери, – докладывает Катя, очень решительная особа, про музей, в котором недавно была. – На втором этаже скелеты: мамонта, обезьяны, кабанчика.
– Ой! – пугаюсь я. – Зачем же страшное показывать? Скелеты?
– Они не страшные, – терпеливо объясняет мне ребенок, выросший на ужастиках. – Скелет жирафы с рожками.
– А зачем их показывают?
Катя задумалась и честно призналась:
– Не знаю.
– Но тебе интересно было там, да? – подсказываю я.
Катя смотрит на меня как на непонятливую:
– Да! Да!!
– Тебе показали там то, что раньше ты нигде не встречала, правда?
– А я, – встревает Маша, – была в парке! Там комната, где страшилище.
Я пожимаю плечами презрительно.
– Аттракцион, а не музей.
Маша сникает. Ее не водили в музеи.
– Ну хорошо. А что в музеи отбирают, как вы думаете? Что попадает туда, а что нет?
Катя, как опытный посетитель музеев, формулирует определение:
– Если кто не видел, то отбирают, а если видел, то не отбирают.
– Ага! – говорю я. – Отбирают вещь, если она очень редкая или старинная, каких сейчас уже не увидишь.
– Да, – кивает Катя.
Вот сейчас я их и подловлю!
– А может быть музей карандашей? – спрашиваю невинным тоном.
– Нет. Потому что в музее не бывает карандашей. Все люди видели карандаши, – отвечает решительная Катя безапелляционно. Маша согласно кивает головой.
– А если необычный карандаш, к примеру, из Бразилии? В виде змеи? – продолжаю я.
Глаза Кати раскрываются широко-широко. И рот тоже:
– Я не была в Бразилии! – выдыхает она.
“И я хочу в Бразилию к далеким берегам!” (Как я ее понимаю!)
– Вот в таком музее, – говорю я задушевным закадровым голосом диктора научно-познавательного фильма, – могут быть собраны самые необычные карандаши из разных стран. И карандаши, которые были давно, сто лет тому назад.
Барышни соглашаются.
– А бывает, – спрашиваю я снова невинным тоном (невинней не бывает), – музей чертей?
– Кого?! – кричат Маша и Катя одновременно. И сваливаются со стульев.
– Чер-тей. Так там живые черти, чучела или просто их изображения?
У Кати культурный шок: она не знает, что такое чучело.
– Ну как же, – объясняю я, – ты же в зоомузее была, там же чучел полно.
– Там скелеты! Скелеты! – кричит мне Катя в ухо.
– А со шкуркой, с перьями разве никого не было? – заискивающе спрашиваю я.
– Были. Были!
(Ну слава Богу!)
– А я, – встревает вдруг новая девочка, Ксюша, – когда из зала вышла, увидела: тетенька лежала как собака.
(“Спокойствие, главное спокойствие”, – говорил известный персонаж Карлсон, который живет на крыше.)
– Это была скульптура? Из камня?
– Белого, – кивает Ксюша.
– Красивая была скульптура, понравилась тебе?
– Не очень, – отвечает ребенок, задумчиво ковыряя в носу.
Завершить беседу полагается мажором – педагогически выдержанной тематикой.
– Хотели бы вы побывать в музее игрушек? Увидеть куклы, которым двести лет?
– Да! – завопили юные леди.
Уф! Перерыв.
– Все свободны! – говорю я.

Но не тут-то было.
Дети стайкой побежали на меня. Взяли в плен, поволокли в тихий закуток под названием “Школа”. В этом так называемом мини-классе уже были приготовлены орудия пытки: доска, мел, конечно, планшеты и много каких-то бумажных кульков.
Дети покинули меня вблизи стула, побежали к кулькам и стали их рвать. Посыпались буквы, цифры и картинки с овощами.
– Говорите, что это! – потребовали инквизиторы, живо выставив картинки на планшете.
Я оробела:
– Репка, что ли?
– Редиска! – крикнула, как отрезала, Катя.
(Да я и так знаю про себя, что редиска.)
– Тут редиска нарисована, а не репка, – объяснила она все так же сурово. (Катя – директор школы.)
Перевожу дух.
Главный инквизитор ловко орудует карточками:
– Так! А теперь быстро говорите, что лишнее.
Тупо смотрю на планшетку. Тест “Четвертый лишний”? Ящик, яблоко, пресловутая редиска, кубик.
Да все тут лишнее!
– Ящик? – кричу я с последней надеждой.
Маша хихикает. (Она учительница и во всем подчиняется директору.)
Катя ухмыляется:
– Не знаете! Яблоко.
– Это почему же? – перехожу я в наступление. – Это, извините, чего ради яблоко лишнее?
– А потому, что яблока этого здесь раньше не было, вот почему!
– А!
– Да.
(Так это не тест “Четвертый лишний”, это тест “Вспомни, чего здесь не было раньше”.)
– А сейчас, – кричит мне в ухо прыткая учительница Маша, – раскладывайте эти цифры, ну! По порядку, понятно?
– Да понятно, понятно. Подумаешь, бином Ньютона, – бормочу я, тасуя карточки, как шулер.
Начальники наконец довольны.
(Когда же перемена?)
Учительница Маша подходит к моему столу:
– Соберу сама.
(Она снисходительна.)
И загребает своей недрогнувшей юной рукой все мои карточки с цифрами.
“Это конец!” – думаю я. И ползу в угол, где стоят мои боты. (На самом деле сапоги, но боты выразительнее.)
– Вы зачем пальто одели?
– Да так. Ухожу от вас.
– Нет, так нельзя! Нельзя уходить. Вы куда?! – кричит директор в отчаянии.
– На другую работу, вот! Это неправильная школа. Мартышечная какая-то. Я жаловаться буду. В газету.
Они ошеломлены и ничего не говорят.
– А пока все. Прощайте! – Я лихо надеваю шляпу.
Впереди тема “Библиотека”.
Мы еще увидим небо в алмазах.

Оксана КАБАЧЕК

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"