...В конечном счете все в классе происходит ради детей

Из редакции мне в Нью-Йорк передали читательские письма. Хорошие письма, дружеские. Вопросы, пожелания, мимолетные детали учительской жизни, говорящие о многом.

И что-то они мне напоминают. Это как в классе: ты открываешься ученикам, и они открываются тебе в ответ. Короткий миг взаимной откровенности, взаимной близости многого стоит. Смущенная улыбка, благодарный взгляд ребенка бывает дороже похвалы на педсовете. Как заслужить этот высший знак признания?

Я не могу называть имена, не спросив разрешения, но приведу все же пару строк из письма сельской учительницы:

“Сегодня – ночь метеоритного дождя. Сейчас закончу письмо и пойду под звезды, там назначена встреча с ребятишками. Сельские – они тоже любознательные”.

Удивительно, как в нескольких словах, непритязательных, бытовых, можно все выразить: жизнь, любовь, педагогику. И ничего больше не надо. Кончайте письмо и идите под звезды. Там назначена ваша главная встреча – не с учениками, нет – с ребятишками. Они ведь тоже любознательные. И встреча ваша – длиною в жизнь.

Почему так получается: у одних учителей всегда находятся ученики, с которыми можно смотреть метеоритный дождь, а у других их никогда не было? Это не обязательно должны быть все дети или весь класс, достаточно маленькой группки, трех, двух, даже одного ребенка.

Важно не число, а острота чувства, способность к душевному контакту. Знакомая учительница музыки говорила: “На уроке этот мальчик – словно луч света в темном царстве”. Темное царство – гнетущее сравнение для урока. Но ведь был в нем для нее и луч света, а значит, и надежда на освобождение.

Интересно, увидела ли в тот вечер сельская учительница со своими ребятишками падающие звезды или небо заволокло тучами? Лучше, если увидела, а если нет – тоже не беда. Главное, что они были все вместе в ожидании чуда под темным холодным небом, согретые улыбкой товарища.

Такое не забывается. Необычное приключение, неожиданный подарок – вот чего неосознанно жаждет детская душа, да и взрослая тоже. Учитель вместе с детьми щедро творит эти маленькие чудеса, вовсе не требующие особой экзотики. Чтобы увидеть небо в алмазах, не обязательно ехать на Северный полюс. Обычная классная комната вполне сгодится.

Недавно после вечернего занятия в университете ко мне подошел мой студент Хамберто. Он хочет участвовать в Нью-Йоркском марафоне. Каждый год в нем бегут около тридцати тысяч людей из многих стран мира. Разноцветная толпа движется по просторным мостам и магистралям. Дорожное движение в Нью-Йорке замирает, а телевидение показывает бегущих час за часом.

Хамберто похож не на спортсмена, а на добродушного бухгалтера. Низенький, полноватый, лысоватый, в очках, с женой и детьми – и все же мечтает о марафоне. Взрослый ребенок! Внешность Санчо Пансы, а душа Дон Кихота. Он бегает три раза в неделю по десять миль, но стало болеть колено. Что делать?

Моя задача – утешить незадачливого атлета. “Ты и не представляешь, сколько людей страдает от спортивной травмы в начале занятий, – говорю я. – Уменьши нагрузку. Набирай объем тренировок постепенно. Марафон от тебя не убежит, успеешь поучаствовать в будущем году”.

Ничего особенного я ему не сказал, но что-то возникло между нами, какая-то невидимая связь – связь доверия. Ему нужен мой совет, он не боится спросить его, обнаружив свою неожиданную мечту. Возвращаясь вечером на метро домой, я вспоминаю своего марафонца и улыбаюсь.

Конечно, душевный контакт с учениками всей педагогики не исчерпывает. Надо знать и любить свой предмет, уметь организовать учебную работу. Но в конечном счете все в классе происходит ради детей, а значит, душевный контакт с ними – первое условие успеха.

Почему же он так трудно дается иному учителю? Что это – нежелание, неспособность или способность неразвитая, заглохшая? Есть люди, работающие в классе каждый день, год за годом, до самой пенсии, которые так и не испытали радости общения с ребенком. Они вам, пожалуй, скажут, что этой радости и быть не может, что все это сентиментальные выдумки, что откровенность угрожает дисциплине.

Ожесточенные жизнью, они переносят это ожесточение на детей, на свою профессию, на себя. Зачем? Отчего? Как приобщить их к источнику радости, бесплатной, не облагаемой налогами, близкой – лишь протяни руку?