Не все потеряно,
пока в России есть люди,
готовые защищать свои права

«И для меня большая честь помогать им», –говорит Ирина Стивенсон, директор Международного центра профсоюзной солидарности

Проходят месяцы и годы. Одно правительство сменяет другое. А в жизни учителя меняется одно: сумма, которую ему задолжало государство. Она то растет, то незначительно уменьшается, но всегда остается. В серии материалов “Искусство ссориться с начальством” мы рассказывали о том, как отвоевать свою зарплату у государства с помощью им же, государством, созданных и узаконенных способов. Рассказывали о людях, которым это удается. Когда же грянул августовский обвал и вслед за ним покатилась новая лавина неплатежей, забастовок и голодовок, показалось, что вместе с финансовым рынком рухнул и последний хрупкий мостик, по которому еще можно было перебраться на твердую почву. Когда творится такое, наверное, наивно надеяться на цивилизованные способы защиты. Есть ли смысл учителю сегодня заниматься еще и судебными тяжбами, и профсоюзной работой? Есть ли шанс чего-то добиться или это очередная утопия? На эти и другие вопросы отвечает наш сегодняшний собеседник – исполнительный директор московского представительства Международного центра профсоюзной солидарности Ирина Стивенсон.

...Если, обив много судебных, административных и прокурорских порогов, набив достаточно шишек и поневоле хорошо поставив себе голос, вы наберете московский номер 978-31-28, то, наверное, все равно чуть-чуть растеряетесь.
– Международный центр солидарности, – сочувственно отзовется секретарь. Российский человек и так-то не приучен к вежливым голосам и теплым интонациям в телефонной трубке. А уж если он звонит в присутственные места!..
Звонить сюда можно. Можно приезжать, приходить или писать письма. Здесь дают юридические консультации – и письменно, и по телефону, и при встрече. Как получить задержанную зарплату, что делать, если незаконно сократили, уволили или перевели на другую работу; как добиться выплаты компенсации за моральный и физический вред, если вам долго не платили зарплату. Юристы Центра солидарности, если нужно, защищают интересы российских профсоюзов или работников в судебных разбирательствах.
– Ирина, вы сами верите в то, что профсоюзной борьбой в нашей стране можно что-то изменить к лучшему даже в условиях кризиса?
– Конечно, я на это надеюсь! Именно потому я этим занимаюсь. Ведь с этим безобразием надо что-то делать.
– Но неужели единственное, чем сегодня можно помочь людям, которые несколько лет жили и работали почти без денег, хронически недоедали, дошли до предельной усталости, – это сказать: дорогая Мария Ивановна, если вы, не бросая своей школьной жизни, продолжая полуголодное существование, не найдете в себе второго дыхания и не станете бойцом, то скорее всего сегодня вам кроме вас самих никто не поможет.
– Скорее всего это так. Но я никогда не буду рекомендовать: вместо того чтобы работать в огороде, подайте в суд. Люди знают, что от этого огорода зависит существование их семьи, и они имеют право выбора. Я и моя организация здесь, чтобы помогать людям, после того как они уже сделали выбор. И уж тогда я порекомендовала бы вот что: бороться лучше вместе, то есть в профсоюзе. Потому что один человек просто не выдержит перегрузок, связанных с борьбой за права человека. Если будет профсоюз – можно разделиться: кто-то ходит в суд, кто-то связывается с прессой, кто-то ведет переговоры с чиновниками.
– У вас есть ощущение, что эта борьба дает результат? На десять поражений есть одна победа?
– Я бы сказала – на тридцать!.. Да нет, есть победы, конечно.
Центр солидарности учрежден Американской федерацией труда и Конгрессом производственных профсоюзов (АФТ – КПП), чтобы совместно с иностранными коллегами вести профсоюзную работу за рубежом. У этой организации 27 представительств – в Азии, Восточной и Центральной Европе, Африке, Южной и Северной Америке.
– Идея здесь такая, – рассказывает Ирина. – Сегодня в принципе нет такого понятия, как национальная валюта. Есть компьютеры и банковские системы. Деньги не имеют никаких паспортов, они переезжают куда угодно. Сегодня инвестируются сюда, потому что здесь дешевая рабочая сила и нет трудового законодательства, а завтра, когда будет дешевле работать в Индонезии, быстро перетекут туда. И пока люди в одной стране готовы работать бесплатно, потому что не видят выхода из ситуации, будут нарушаться трудовые права и в этой стране, и в той, откуда капитал. Мы не против того, чтобы капитал инвестировался в Россию, – мы за то, чтобы везде условия работы соответствовали национальному законодательству страны. Требуется платить зарплату два раза в месяц – пусть платят. Требуется отчислять налоги – пусть отчисляют. Требуется рассчитываться в деньгах, а не в товарах – пусть рассчитываются. Идея нашей организации – работать совместно с российскими профсоюзными коллегами, чтобы повысить уровень условий работы на планете, чтобы невозможно было использовать рабский труд.
В небольшом офисе на Новослободской – московское представительство, в котором работают 13 человек. Их работа – организовывать и проводить семинары для тех, кому нужна юридическая помощь. Что такое коллективный договор и как провести переговоры с администрацией, как решить индивидуальные и коллективные трудовые споры, как разобраться в финансовых документах предприятия. Тему семинаров заказывают российские коллеги – в основном свободные профсоюзы.
Еще здесь ведут юридическую работу: когда появляются новые законопроекты, опытные российские юристы пишут комментарии, центр рассылает их по российским профсоюзам, чтобы они могли отреагировать – влиять на своих депутатов, предлагать поправки и так далее.
– Со всех сторон нас убеждают, что по объективным причинам в стране нет живых денег. Что толку тогда требовать их у работодателя?
– Есть общая безответственность и российского правительства, и МВФ, и работодателей. Все работодатели, которые не получили деньги, тоже должны были подать иски в арбитражные суды и требовать платежей. Или они получают что-то и считают, что этого хватит? Вы знаете, что до сих пор существует, например, директорский счет № 81 – с него всегда совершенно легально можно взять средства из себестоимости завода и вложить куда угодно, не платя налоги. Пока этот директорский счет существует, руководители предприятий могут сами себе давать взаймы, чтобы построить, например, коттедж. Почему рабочие, не получающие зарплату, не могут арестовать этот коттедж? Потому что он – собственность не завода, а конкретного директора, который дал себе безвозвратную, беспроцентную ссуду. С этого же счета можно легально спонсировать всякие встречи высоких гостей, дни города, поэтому на них никогда и нигде не указываются спонсоры. Если бы мы могли получить список таких спонсоров, там были бы и те заводы, на которых люди не получают зарплату. Такое спонсирование – очень удобный способ отмывать деньги, получая обратно некоторую часть наличными.
Если бы снизу, от работодателей, тоже шло настоящее давление, не было бы такого краха.
Профсоюз ведь не может работать в вакууме. Он живет в обществе, где есть разные структуры, на которые он может давить: и на работодателя, и на прокуратуру, и на суд, на правительство, на фонд соцстраха, на всех. А если эти структуры не функционируют, если они не несут ответственности, если они не признают свои грехи? Можно нажимать много разных педалей в машине, но, если нет газа, никуда не поедешь.
– И профсоюз предлагает встать поперек огромной бездействующей системы нескольким учителям, вооруженным только исковым заявлением в суд?
– Иногда кажется, что все плохо, все ужасно. Но это не так, пока есть люди, которые еще пытаются что-то делать. Пока есть люди, которые не потеряли веру и каждый день учатся чему-то новому, что может помочь им защитить свои права. Быть связанной с ними – для меня большая честь.
Я не думаю, что все потеряно... Я думаю, что есть возможность все изменить. Социальная политика в конечном итоге все-таки зависит от действий профсоюза: воздействуя на разные структуры, требуя от них сделать то, что они должны, мы помогаем и тем людям в этих структурах, которые имеют совесть и хотят что-то делать.
– Рано или поздно, как показывает опыт, учительские хождения по судам заканчиваются на одном и том же пороге: все упирается в разделение счетов. Судебный исполнитель говорит: “Я бы рад списать со счета администрации по исполнительному листу, но не приходят деньги! Пустой счет!”
– Дело не в том, что деньги не поступают, а в том, что всегда кто-то решает, что есть что-то поважнее зарплаты. Мы проводили исследования причин невыплат заработной платы на трех предприятиях трех регионов – в Кузбассе, в Самаре и Свердловской области. В Сысертском районе Свердловской области начальник отдела образования признал: да, учителя подали в суд, да, суд арестовал мой счет. А я просто открыл другой счет!
– И что делать? Разделение счетов – очень распространенный прием.
– Это везде! На предприятиях бывает по 80, по 90, по 100 счетов! Как получить информацию о наличии этих счетов, если даже у налоговой инспекции нет таких сведений?
Тут вопрос в том, насколько все эти структуры намерены быть ответственными. Налоговая инспекция должна быть на одной стороне с судебными исполнителями. Она должна хотя бы обеспечивать им всю информацию, какая есть. А часто и этого не происходит. Часто нет никаких отношений между Рострудинспекцией и другими органами власти, с которыми они должны работать. Здесь просто отсутствует общее понимание того, что управление государством и страной – это совместная работа.
Российские профсоюзы пытаются следить за этим. Они сами ходят в налоговые инспекции, в банки с исполнительными листами.
Но неужели только профсоюз заинтересован, чтобы судебные решения по любым вопросам исполнялись?