Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №12/2014
Человек и эпоха: мировоззрение, цели и ценности

Чечилов Олег

Голос вне хора

Можно ли быть в ладу с обществом и с собой?

Как вести себя человеку думающему в эпоху великих народных «единений»? Взгромоздиться на трибуну и встать во главе? Воспарить над битвой и судить беспристрастно? Зашторить окно, проверить, закрыт ли замок, и вернуться к мыслям о непреходящем?
Пора подвести итоги – и для интеллигенции это особенно важно: так ли все делали? К тому ли звали? Не честнее ли было петь вне хора? И как оценит история чистоту звука и правильность ноты? И кто наделяет правом на диссонанс?

Мы любим простые вопросы и простые ответы. Кто виноват в наших бедствиях? Какая сила выведет страну из кризиса? Что спасет нас от полного исчезновения нравственности? На одного, незнающе пожавшего плечами, придутся тысячи перебивающих друг друга: вот эта сила, эта партия; я, я знаю средство, нет – панацею…
Риторические вопросы и риторические ответы звучат на митингах. Нет, я не против митингов. Я понимаю, что совсем без них не обойтись, что они способны как-то помочь той или иной части общества, а опосредованно – и обществу в целом. Но не меньше обществу нужны и те, кто на митинги не ходит, как бы ни были благородны их цели и девизы. Не бездумные работяги, напротив – сомневающиеся и не во всем уверенные, оттого и сторонящиеся лозунгов и микрофонов.
А если на дворе переворот, ломка жизни? Честно ли отсиживаться дома, застыть истуканом в неистовствующей толпе? Да и возможно ли? Поместите роденовского «Мыслителя» в бурлящую площадь – разумеется, его разберут на булыжники или куски для баррикад…
«Среди грохота исторических обвалов казалось странным и неуместным задуматься, сосредоточиться, уйти в себя. Это казалось превратным бездельем и бездействием, внутреннею сдачею и отказом от борьбы». Написавший эти строки Г.Флоровский предупреждал: «Духовной силы, собираемой во внутреннем искусе и бдении, нельзя заменить ни пафосом благородного негодования, ни жаждой мести».
Можно соглашаться или спорить со взглядами евразийцев на революцию, но, абстрагируясь от конкретной исторической ситуации, подвигшей философа к размышлениям, извлечем из них максиму, которая насущна во все времена: это предельная строгость к себе при великодушии и терпимости к миру. Увы, все это растворяется в толпе, на площадях, в плакатной туши, телеэфире, газетной краске. Или наоборот: люди не могут, не хотят разбираться в себе и потому так живо интересуются всем, что вне их. А человек, погруженный в себя, уединенный, сосредоточившийся на себе, кажется нам белой вороной.
Психология, менталитет человека, избегающего митингов и командного образа жизни, еще ждут своих исследователей. А он сам нуждается в защите. Ведь его так просто обвинить в том, что он не гражданин, не патриот, не соратник…
Но не благороднее ли было бы признать в нем прежде всего индивидуума? Ведь изначально мы каждый сам по себе – ведь мы не рождаемся коллективом. Абсолютная ценность человеческой личности – это ведь для нас не пустые слова. И как она будет строить свои отношения с другими индивидуумами, с обществом – это ее личное дело. Главное – объединение должно быть свободным и естественным (так образовалась американская нация, так складывались акционерные общества и, вероятно, счастливые супружеские пары).
Оставляя за человеком право на уединение, на отшельничество, мы не должны поддаваться гипнозу высокопарных слов об ответственности перед обществом. Но вместе с тем нелишне было бы и понимание того, что ответственность может быть только тогда, когда сам человек осознает ее необходимость. А прежде он должен разобраться, что это такое – его личная ответственность. Быть может, он и так вполне исправно ее несет.

№ 6, 1993

Рейтинг@Mail.ru