ШКОЛА ПЕДАГОГИКИ
Педагогика поддержки. Как отличить проблему ребенка от проблемы взрослых?
Семинар проходил в Большом зале, торжественном, красивом. Нина
Михайлова начала с воспоминания о тех людях, «без которых
педагогическая поддержка задохнулась бы». Прежде всего это, конечно,
Олег Газман, «один из корифеев воспитания». Сначала его идея вызвала
резкое неприятие среди академиков от педагогики, и только положительный
отзыв В.В.Давыдова заставил их изменить мнение. Эдуарда Днепрова
двадцать лет назад поддержала команда. «Благодаря этому мы все здесь
собираемся,– прокомментировала ведущая и добавила: – Мы все ждем
поддержки».
Ведущие:
Нина Михайлова, старший научный сотрудник Института
педагогических проблем детства РАО, научный сотрудник ИПИИО МГППУ
Семен Юсфин, старший научный сотрудник Института педагогических проблем
детства РАО, научный сотрудник ИПИИО МГППУ
В чем же отличие именно педагогической поддержки? Ее оказывают
не вообще, а конкретному ребенку, с именем, возрастом, биографией. Он
может оказаться в сложной ситуации по множеству причин. Необходимость
проходить программу тащит класс вперед, как паровоз. А один пропустил,
был невнимателен и сначала чуть-чуть приотстал, а потом все больше и
больше. И вот он уже и не надеется догнать. В подобной ситуации
необходима поддержка, чтобы ребенок обрел самостоятельность. А что
такое самостоятельность? Ведущая с помощью зала наполняет содержанием
это понятие:
– Ответственность за свой выбор.
– Умение не потерять свою точку зрения.
– Инициатива.
– Понимание, чего хочешь достичь и как будешь это делать.
– Самостоятельность – это когда я двигаюсь сам.
Подводя итог, ведущая рисует на доске схему: треугольник,
вершины которого – «я хочу», «я могу», «сам». То есть, человек сначала
формулирует, чего он хочет. Соотносит с обстоятельствами: насколько это
возможно. Определяет, насколько может и хочет он это делать
самостоятельно. Получив результат, мы оцениваем его. Какими могут быть
оценки? Из зала прозвучали разные варианты:
– Порадоваться, ощутить удовлетворение.
– Это если что хотел, то и получил, – уточняет Нина Михайлова,
– а если получил гораздо меньше ожидаемого?
– Это огорчительно.
– В этом случае воспринимаешь себя критично, делаешь выводы,
корректируешь замысел.
– А как же то, что хотел? – возвращает ведущая участников к
трудной ситуации неудачи. И тут же предлагает посмотреть на нее с
позиции ребенка:
– Представьте себе учеников, которым постоянно говорят:
поставьте перед собой цель! В манифесте есть слова о том, что педагог
учит всех, не выбирая, таких, какие есть. Значит, я должен учить
хорошо, чтобы каждый ребенок был успешным. И не терять чувства
собственного достоинства. Учитель своим трудом пробуждает труд ребенка.
Чтобы разобраться с ситуацией самостоятельности, желаний и
возможностей, ведущие предложили залу выбрать разные роли: детей,
родителей, педагогов и управленцев. Каждая группа получила по большому
листу, чтобы сформулировать три самых существенных желания. Но в каждой
группе было довольно много участников, а желаний должно быть всего три.
Что же им поможет договориться? Ведущая прокомментировала: «В итоге на
листах должно быть отражено консолидированное мнение» – и предложила
действовать определенным образом. Сначала каждый сформулирует пожелание
и запишет его на своем листочке. Потом большой лист получают первые три
участника группы, вписывают свои предложения. Передают следующей
тройке. Те могут согласиться с уже написанным или, если кто-то
посчитает собственное желание важнее, может его вписать, но только
вычеркнув чужое. В результате на листе снова остается три фразы, их
передают следующей тройке. И так, пока лист не обойдет всех.
Пока группы работали, ведущие выбрали четырех человек из зала
и о чем-то с ними потихоньку договорились. Потом оказалось, что во
время общего обсуждения они должны сыграть роль важных и облеченных
властью персонажей, «гарантов», которые гарантируют исполнение желаний.
Наконец группы определились со своими «хочу» и передали их
каждая своему гаранту. Небольшая путаница вышла из-за того, что те
пытались сначала взять лист той группы, в которой работали. Но суть
игры была в другом: представлять интересы тех, с кем не работал и чьи
пожелания видишь впервые.
Группа «управленцев» высказала пожелания: чтобы все педагоги
составляли профессиональную команду, чтобы было понимание учителя и
ученика, чтобы субъекты образования были конкурентоспособны. Даже при
оглашении этих «хочу» возникли трудности с пониманием. Администратор
хочет, чтобы учитель и ученик понимали друг друга, или сам стремится
понимать тех и других? И что понимается под субъектами образования:
школы или учителя, ученики, воспитатели и сами управленцы? А уж когда
дело дошло до обеспечения этих желаний, стало совсем непонятно, кто это
может сделать.
Группа «детей» захотела, чтобы окружающие ценили их старания,
понимали и одобряли, чтобы было много друзей. С желаниями более или
менее ясно, а вот как это можно гарантировать? С кого спрашивать? В
конце концов гарант решительно сказал: «Гарантирую и все!»
Учительские желания звучали так: «Хорошо учить и иметь время
на подготовку; постоянно развиваться и быстро решать личные проблемы;
чтобы был благоприятный климат». При обсуждении часть ответственности
гарант этой группы взвалил на Минобрнауки, часть?– на администрацию
школы. А за саморазвитие и решение личных проблем спросить оказалось не
с кого.
Группа, которой досталась роль родителей, высказалась так:
«Ребенок успешен и верит в себя; здоров и в безопасности; может решать
свои проблемы, уважая мнение сообществ, в которых состоит». Отвечать за
исполнение этих желаний должны были чиновники от образования,
здравоохранения и педагоги школ.
– А с самих детей спрашивать не будете? – коварно спросила
ведущая.
– Как можно спрашивать с того, кто не собирается это
выполнять? Между прочим, желания детей звучат совсем иначе. У них все
больше про друзей и принятие их взрослыми.
Одним словом, участники за полчаса этой игры имели возможность
понять многое про несовпадение желаний и возможностей, про
делегирование исполнения своих желаний. В конечном счете все эти
сложности происходят внутри треугольника «хочу–могу–сам», на фоне
которого и происходило обсуждение.
Поддерживать ребенка в преодолении его проблем тоже нужно,
опираясь на эту схему, считают ведущие. И заниматься этим должен
классный воспитатель, это отдельная, очень кропотливая и сложная
работа. В качестве примера работы со схемой как диагностической формой,
«по которой идет мысль педагога», Нина Михайлова рассказала такую
историю. Мальчик перешел в пятый класс, и очень скоро
учителя-предметники стали высказывать претензии по поводу его
успеваемости и поведения. Классный воспитатель спросила мальчика, хочет
ли он сам, чтобы его постоянно ругали и одергивали? «Нет, не хочу». –
«А почему тебе все время делают замечания?» – «Я не знаю, может,
учительница злая…» – «Хочешь узнать?»?– «Да». Побуждая ребенка
исследовать ситуацию изнутри, педагог предложила: «Давай ты в течение
пяти дней будешь записывать, когда NN на тебя кричала. Что перед этим
происходило?» Оказалось, что учительница раздражалась всякий раз, когда
мальчик вскакивал и тряс рукой, желая ответить. «Давай проведем
эксперимент, – предложила классный воспитатель, – ты перестанешь
вскакивать и трясти рукой, а мы посмотрим, изменится ли реакция». Через
пару уроков ребенок удивленно констатировал: «Она перестала орать». То
есть, он сам стал себя контролировать.
Ведущая пояснила: «Проблема – это тупик, из которого я пока не
вижу выхода. Как у этого мальчика, который все время попадал в
повторяющуюся ситуацию, все время испытывал негативные эмоции. Ни один
человек не выдержит такого долго. Он или убегает от ситуации, или
забывает ее. Взрослый в сотый раз спрашивает «провинившегося» ребенка,
не стыдно ли ему. Не стыдно! Он давно вытеснил это чувство, невозможно
стыдиться постоянно».
В процессе педагогической поддержки взрослый и ребенок
сотрудничают, чтобы достичь настоящего успеха. Для этого нужно сначала
определить, где коренится проблема, обратившись к схеме.
Часто встречается ситуация «Я хочу, но не могу» – это
означает, что сам не сделаю. Тут помощь должна быть направлена в точку
«могу», в зону ближайшего развития. Об этом подробно говорилось на
семинаре Виктора Зарецкого. Иногда педагог обнаруживает, что таких
провалов множество, с ними надо разбираться, наверстывать. Да, времени
нет, но нужно понимать, что без этого ситуация не только не улучшится,
а будет ухудшаться. Таким детям бессмысленно ставить двойки. Нужно
исследовать, где коренится неумение, и, используя тактику содействия,
довести ребенка до зоны его актуального развития.
Другая причина неуспешности: «Я могу, но не хочу». Это
проблема мотивации. Кто будет долго заниматься тем, что неинтересно?
Такая проблема часто возникает у детей, которым долгое время предлагали
слишком легкие для них задания. Изменить ситуацию можно, предлагая то,
что трудно, но возможно.
Встречается и такая позиция: «Хочу и могу, но не хочу сам».
Это обычно проявляется в том, что ребенок при помощи многочисленных
уловок вынуждает взрослого сделать что-то за него. Иногда к подобной
тактике прибегают те, кто не верит в себя, боится быть осмеянным, уже
привык к двойкам.
Работая с такими детьми, важно не давать им задания,
превышающие их возможности, чтобы постепенно наращивать уверенность в
собственных силах. Хорошо срабатывает метод договоров с ребенком. Надо
определить, что ребенок знает, а не твердить, что он должен знать.
Классный воспитатель должен понимать, что это самая тяжелая тактика.
Возможно, ему придется выстраивать защиту ребенка от других взрослых,
которые «забивают» его желание что-то делать самостоятельно, например,
постоянно твердя: «Сколько бы ты ко мне ни ходил, «пять» все равно не
получишь».
«Ребенок имеет право быть неуспешным, но должен захотеть стать
успешным», – заключила Нина Михайлова.