АКСИОМА ВСТРЕЧИ
Переделкинский манифест. Четверть века по школьному счету
XV Соловейчиковские чтения, посвященные 25-летию педагогики
сотрудничества, прошли в Московском городском Доме учителя 30
сентября и 1 октября. Тема – «Настоящее время настоящей идеи».
Рискованная, ведь и по части «настоящего времени» образования хорошего
не скажешь (контроля все больше, возможностей для самоопределения все
меньше); и по части «настоящей идеи» – сколь угодно мощные идеи
обнуляются, если не включены в живую практику. А реальность такова, что
практика системы образования организована всецело под задачи системы
управления. Не под свои задачи. И если что-то настоящее педагогическое
еще и существует, то уж точно не в мейнстриме. Тем не менее залы
переполнены, люди улыбаются, атмосфера в Доме учителя радостная. На
сцене большой портрет Симона Львовича Соловейчика – каждый год чтения
приурочены к дню его рождения, почти всегда совпадают с Днем учителя,
что и говорить о праздничности самих идей высокой педагогики, которые
здесь высказываются и прорабатываются ежегодно.
Итак, Соловейчиковские чтения-2011: два дня обсуждения идей и опыта
педагогики сотрудничества, время встреч со старыми друзьями и
завязывания новых знакомств. Два дня отличного настроения!
На открытии Артем Соловейчик, главный редактор Издательского
дома «ПС», стоял на сцене около большой групповой фотографии
учителей-новаторов и рассказывал:
– Старт педагогике сотрудничества был дан 6 октября 1986 года
на встрече в Переделкине, хотя в то время проблема формулировалась
иначе. Думали: учить можно лучше, и если собрать вместе тех учителей, у
кого получается учить всех, учить без слез, то по их опыту можно
составить некий текст?– послание всем педагогам страны. Решение было
простое: каждый ответит на вопрос: «Скажите, как вы это делаете?» Стали
говорить, а поскольку собрались люди дела, не было сказано ни одной
красивой (пустой) фразы. Все сказанное фиксировалось и обсуждалось?–
так был написан манифест педагогики сотрудничества, а уже 18 октября
опубликован в «Учительской газете». Произошла сенсация! Во-первых, это
был совершенно новый, непривычный для тогдашней официальной педагогики
язык – так ясно и точно о школе еще не говорили. Во-вторых, мысль об
уважении к личности ученика и о ценности сотрудничества с ним
необычайно взволновала учительское сообщество. Спорили. И не все тогда
соглашались видеть в манифесте нечто большее, чем методику. Что же мы
видим по прошествии времени? Сколько всего теперь знаем про школу,
сколько в наших руках, но почему, когда все стало можно, – ничего не
стало? Может быть, потому, что делать настоящее дело – быть личностью,
преподавать, как понимаешь, а не как получается – для этого нужны
усилия изнутри?
***
Из мэтров педагогики эпохи перестройки выступал Эдуард
Днепров, первый избранный министр образования новой страны, под
руководством которого был создан самый либеральный закон об образовании
за всю историю – однако воспользоваться им не успели. Возможно, не
смогли, не были готовы. Тем не менее:
– С высоты четверти века педагогика сотрудничества видится как
феноменальное явление: она зародилась снизу; она меняла сущность
педагогических отношений, придавая им горизонтальное направление;
отрицала безличностную педагогику «отвертки и винтика». Это был
колоссальный прорыв, несмотря на упреки в ненаучности. Сегодня мы
видим: педагогика сотрудничества – это стержень и мотор саморазвития
школ. Именно саморазвитие – ведущий тренд современности. Но когда-то
кому-то это надо было сказать.
***
Сейчас другое время, другие люди – иная педагогическая
событийность. О том, как важно не потерять школу как место, где
возможен мир, который сам по себе ребенок не встретит, где могут
возникнуть такие вопросы, которые в обыденной жизни не появятся,
говорила Ольга Леонтьева, главный редактор журнала «Классное
руководство и воспитание школьников»:
– Дело в том, что мы учим не так, как дети учатся. Сегодня
созрело само понимание: мое образование, мои способы получения
образования, мои механизмы перевода их в умения. У современных детей
накопились другие способы работы, которые нам были неведомы. Ребенок не
боится спрашивать у интернета: сеть его не накажет за ошибку и не
высмеет за глупый вопрос. Другое дело – куда приведут его вопросы, в
какие сообщества, и как он поведет себя в небезопасных местах
интернета. Тут и ключ и замок – в связке. Роль взрослого выполнить уже
невозможно, если нет доверия, эмпатии, взаимного уважения...
***
О том, что проблемы обучения призывами к энтузиазму не решить
и необходимы принципиальные педагогические открытия, говорил Андрей
Русаков, автор-составитель книг, написанных с опорой на открытия
выдающихся педагогов:
– Я попробую представить три книги. Они о тех педагогических
практиках, которые воплощались по всей стране и были созвучны
манифесту. Конечно, педагогические открытия не делают жизнь учителя
легче или труднее, но от них его труд становится напряженно-радостным.
Книга Елены Яновицкой «Большая дидактика и 1000 мелочей»,
раскрывающая огромные ресурсы классно-урочной системы, которые не до
конца отработаны, к сожалению, потому, что очень часто именно
«многосмысленным мелочам», делающим урок великим, мы не придаем
значения.
Книга Александра Наумовича Тубельского собрана из фрагментов
его письменного наследия. Но когда все собралось вместе, цельное
понимание его школы было представлено. И не только понимание, но и
подробно разработанная модель школы, которая помогает каждому ученику
нащупать уникальную путевку в его уникальную и особенную жизнь.
Сотрудничество, по Тубельскому, в том и состоит, чтобы вместе
задуматься о том, какая может быть цель.
Наконец, третья новая книга: «Понимание грамотности» в четырех
томах Евгения Шулешко. Он говорил парадоксальные вещи: содержание
образования – это детская дружба. Для ребенка. А вот для учителя это не
содержание, а форма работы. Другой парадокс: грамотность – это не
вопрос навыка чтения, письма и счета. Это привычка грамотного отношения
к делу, уважения к собственным возможностям. Чувство уважения к другим
грамотным людям. Именно воспитание такой грамотности и есть задача
начального образования. Себя Шулешко называл психологом по налаживанию
педагогической профессии, говорил: моя работа – работа по становлению
чувства профессиональной грамотности учителей. Задача учителя –
подхватывать детские инициативы и подпитывать их. И еще: у ребенка
должен быть момент осмысления и выбора, и учитель должен с уважением к
этому выбору отнестись. Чем больше паузы между стимулом к какому-то
решению и моментом решения, тем лучше. Именно в этих промежутках
происходит образование. Если, конечно, мы развернуты на педагогику
умения и понимания, а не на педагогику сведений и навыков.
Первая половина дня завершалась коротким динамичным фильмом,
созданным профессором МГППУ Дмитрием Сороковым, который был посвящен
педагогам-новаторам 80-х. Изобразительный ряд дышал драматизмом: позы,
взгляды, жесты. Романтики! Герои!
***
– Вам интересно?
– Очень! Так необычно!
Хотя что ж такого – среда заинтересованного профессионального
общения. А это значит – никакой разнарядки, обязаловки, деления на
своих и чужих, конкуренции, только вольный дух и искренняя
заинтересованность в том, что происходит сейчас; и постоянная
готовность открыть для себя что-то, что в других условиях или в
будничной работе просто не открылось бы.
– Как-то неестественно хорошо, – говорит учитель.
Да, да, с «организаторской» точки зрения куда уж
«неестественнее»: непонятно, кто придет, откуда и с каким настроением
приедет, что выберет, чем захочет поделиться. На стадии подготовки все
непредсказуемо, нереально. Но вот люди собрались, заговорили – и все
получается. По-человечески, без предубеждений, без амбиций. То ли
разрядка тут происходит, то ли подключение – непонятно. Но все
участники – очень, очень хорошие люди. Однако ведь и педагог работает
не откуда-нибудь, а из личного пространства. Оно – какое? Это
суперважно.
Артем Соловейчик, который впервые за 15 лет чтений взял на
себя роль лектора, а не только ведущего-организатора, со всей
определенностью ставил вопрос: почему мы работаем не так, как понимаем,
а так, как получается? Обстоятельства – само собой, но сколь драматична
ситуация, когда учитель хочет и может много сделать для детей, но
осуществляет это по остаточному принципу. Сегодня нет времени, вчера не
получилось, завтра опять текучка. Или: хочет так, а не получается. Ни
вчера, ни сегодня – нет внутренней возможности реализовать замысел. Он
простой может быть: учить без окрика, например. А учитель без крика,
оказывается, вообще не умеет. «Не сдаваться, искать, пробовать – что-то
точно обнаружится», – уверял Артем Соловейчик и приводил примеры из
своего опыта. Конечно, он давал слушателям авансы, ведь сама
формулировка тезиса предполагает, что сам-то человек уж точно ставит
перед собой педагогические цели, без сомнения, носит в себе образ
хорошего учительства и непременно томим тоской по совершенству.
Впрочем, разве не презумпция «хорошести» ребенка – главная заповедь
педагогики сотрудничества?
– Как мы продвигаемся в понимании «что такое хорошо»? –
рассуждал Артем Соловейчик. – В соответствии с сущностью ребенка? С
внешними требованиями? Или думаем дальше: при каких условиях человек
может сказать, что его жизнь состоялась? Как показывают зарубежные
исследования, удовлетворенность жизнью приходит вовсе не в связи с
благосостоянием и карьерным успехом. Она обязательно связана с
ощущением своей судьбы в межпоколенческой перспективе и ретроспективе,
всегда – в связи с другими и никогда – в индивидуалистическом
контексте. И если мы реалисты, то можем найти здесь более глубокие,
общекультурные смыслы учения.
***
С одной стороны, все верно, а с другой?– «что вы конкретно
можете предложить?». Ловушка... На выходе с чтений одна учительница
говорила:
– Все величественно, красиво, вдохновенно, но я ничего
методического не унесла, чтобы прийти в класс и сразу применить.
Но о том и речь: только сам человек может довести до практики
то понимание, которое у него есть. Было бы понимание! Из головы в
голову его не переложишь, только вырастить изнутри можно. И не без
усилий.
Симон Соловейчик не зря оставил нам список неснимаемых
противоречий педагогики. Неснимаемых, но тем не менее требующих
постоянных подходов к их «взятию».
Невозможно учить всех, как одного. Учитывать способности
каждого и обучить всех. Невозможно сохранять детство ребенка и думать,
как он будет жить в будущем. Учиться должно быть интересно, но интерес
есть у того, кто уже поработал и что-то знает. Последовательность
необходима, но она очень мешает. Надо давать знания всем детям и
сохранять при этом достоинство каждого.
Педагогика там, где человек не боится невозможных, небывших,
невыполнимых задач и ситуаций – и все-таки идет вперед и находит
грамотное решение для своего конкретного случая. Сам. Не по чужим
рекомендациям. Но что его поддержит?
Идея трудной цели. Идея опоры. Идея выбора. Чтобы слабый мог
отвечать свободно. Чтобы дети выступали в роли учителей. Опережение
вызывает гордость. Перспектива дает ясность. Нельзя ссорить детей с
родителями. Не оскорблять ребенка подозрением в неспособности. И только
сохраняя в себе некоторую детскость, детское самолюбие, ранимость,
способность к воодушевлению, тонкость чувств, можно понять ребенка,
почувствовать детей, принимать каждого мальчика, каждую девочку как
личность.
Напомним: эти и другие позиции манифеста педагогики
сотрудничества были сформулированы учителями четверть века назад в
ответ на вопрос: «Что вы делаете для того, чтобы научить всех детей?»
Как бы ответили мы сегодня?
Отчасти – прямо или косвенно – ответ на этот вопрос звучал на
всех 10 «школах», проведенных на XV Соловейчиковских чтениях.