РОДИТЕЛЬСКИЕ ИСТОРИИ

Фанера в свободном полете, или как я принес себя в жертву аттракциону

Если вдруг женщина ринулась с берега в воду прямо в платье, босоножках и с телефоном в руке – точно, чтобы подхватить своего купающегося ребенка, с которым  что-то не так или ей просто показалось, – доли секунды, все в порядке. Папа и бабушка, стоявшие рядом, опомниться не успели. Скажете, само собой разумеется, инстинкт. Ну а если родительское бесстрашие рождается не в ответ на вызов угрозе жизни ребенка, а в иных обстоятельствах?
И не с целью спасти-защитить его, а чтобы не уронить собственного достоинства в глазах ребенка? Это ведь тоже необходимо – спасать образ привлекательной взрослости…

Надо сказать, в детстве моя дочка испытывала невероятную любовь к тому типу аттракционов, что способны запросто вывернуть наизнанку и душу, и желудок. Не знаю, сохранилась ли у нее эта любовь сегодня, мне просто не представилось случая проверить это после того памятного дня...
…В Диснейленде было потрясающе – мы провели там весь день, с восьми утра до одиннадцати вечера. Море самых разных впечатлений, а уже в конце дня красочное шоу – парад сказочных персонажей и фантастической красоты фейерверк, когда, казалось, пылает, переливаясь разноцветными огнями, все небо.
Но то, о чем я хочу рассказать, произошло в середине дня. Тогда, увидев очередной аттракцион, ребенок вдруг задрожал от возбуждения:
– Папа! Я мечтала об этом всю жизнь!
Не помню его названия, честно говоря и вспоминать не хочется, но выглядело это как огромная гора без каких-либо устрашающих признаков снаружи.
Некоторое беспокойство я почувствовал уже в длинной очереди, петлявшей по лабиринтам и коридорам, ни на минуту при этом не останавливавшейся. Звучала тревожная музыка, а на стенах стали появляться картинки с предупреждениями на разных языках: мероприятие категорически не рекомендовано лицам с проблемами спины, шеи и болезнями сердца. У меня таких проблем не было, но стали вырисовываться перспективы.
Надо сказать, что вообще-то я видал виды, в юности легко крутил «солнышко», а в молодости разок прыгнул с парашютом, и это был один из бликов абсолютного, безусловного счастья, каких я могу насчитать пять-шесть за всю жизнь. Но тут почему-то было совершенно другое ощущение, в то время как дочка, казалось, вот-вот взлетит на воздух от распиравшей ее радости.
Но вот очередь вошла в последний пролет коридора, и внизу открылось пространство, где начиналось действо. Там специально обученные люди в комбинезонах усаживали несчастных в каплевидной формы кабины. Все подвижные части организма укладывались по отдельности и фиксировались ремнями и задвижками. Потом уже закреплялся весь организм в целом.
Увиденное вызвало у меня непреодолимое желание бежать не разбирая дороги и расталкивая напиравших сзади соискателей адреналина. Но как? Это было решительно невозможно: рядом дочка, которая держится за мою руку и подпрыгивает от нетерпения!
Очередь все-таки подошла, нас привязали, и начало было вполне человеческое, я еще успел подумать цитатой: «Десять секунд, полет нормальный!» И как раз тут началось! Прежние сомнения в авантюре исчезли напрочь, уступив место сожалению о появлении на свет вообще. В кромешной темноте кабину понесло на огромной скорости вверх по диагонали – долго. Интуиция и жизненный опыт подсказывали, что в дальнейшем будет только хуже, и точно, после высшей точки траектории, в которой я, приоткрыв один глаз, увидел черное звездное небо (видимо, тут у них запланировано: клиент должен почувствовать себя потерянным спутником Земли), и началось свободное падение.
Когда стало казаться, что так теперь будет всегда, капсулу резко рвануло влево, почти сразу – вправо, перевернуло и снова на огромной скорости понесло куда-то вверх. Уже на третьей минуте я был готов отречься от любого всепобеждающего учения, а на четвертой – дать искренние показания по поводу шпионажа в пользу Сейшельских островов. Пятая минута принесла удивительно простую, всем известную мысль: «Лучше я обо всем этом подумаю завтра». Зажмурил покрепче глаза, стиснул зубы: «Я дерево... фанера в свободном полете». Нет-нет, я не кричал, ведь где-то рядом (сверху? снизу? сбоку?) летела дочка!
Очнулся, когда под ногами была земная твердь, ярко светило солнце, а все без исключения люди вокруг были настолько милы и прекрасны, что хотелось их перецеловать.
И тут моя абсолютно счастливая дочь побежала снова занимать очередь! Но признаюсь: иногда я бываю очень, очень убедителен.