ШКОЛА ДЛЯ УЧИТЕЛЯ N 46 
НАШИ КОНСПЕКТЫ 

Школа полного дня

За несколько лет существования «Школы для учителя» я, как ее редактор, побывала на множестве семинаров, выбирая для вас самые интересные. А теперь решилась использовать служебное положение и провести свой авторский семинар. Главным образом потому, что содержание моей многолетней педагогической работы – класс полного дня – вдруг стало темой широкого официального эксперимента. Большая часть представленного текста относится к начальной школе, хотя с некоторыми изменениями эта модель эффективна для школьников любого возраста.

Почему дети и педагоги не спешат разойтись после уроков

Идея школы, в которой ученики находятся больше времени, чем это необходимо для освоения учебного плана, возникала в России в разные времена, у разных педагогов и с разными целями. Начиная с сугубо утилитарных – родители заняты на производстве и заниматься детьми некогда. В 30-м году прошлого века даже всерьез велись дискуссии о том, не переселить ли детей за пределы города, чтобы не мешали родителям, уставшим на стройках социализма. Менее радикальные участники дискуссии предлагали пристраивать к домам отдельное помещение для детей – с той же целью.
Тот же образ школы как камеры хранения, видимо, вдохновил чиновников на создание в середине 50-х школ и групп продленного дня. Работающие допоздна родители могли быть уверены, что ребенок поест, погуляет и сделает уроки на продленке. Ни на что большее и претендовать было нельзя, ибо не было ни специально оборудованных помещений, ни высококвалифицированных кадров (зарплата у воспитателей ГПД была еще меньше учительской, а отчетности много), да и задачи развития ребенка вне уроков, собственно, в большинстве школ всерьез не ставилось. Вот и ходили строем в столовую, шеренгой на школьный двор и возвращались в учебный класс, надоевший уже с утра, делать уроки под присмотром уставшего за первую смену учителя.
Однако в это же время некоторые педагоги стали рассматривать идею длинного школьного дня совершенно иначе. Ведь несколько дополнительных часов – это огромный ресурс, если ставить перед собой задачу сделать жизнь ребенка в школе полноценной, интересной, развивающей.
Изменился даже термин: в 70-е годы в лаборатории Прогнозирования развития школы, которой руководил Эдуард Костяшкин, стали говорить о школе полного дня в противовес унылой и широко распространившейся «продлюге».
Другой вопрос, чего это стоило… Даже термин приходилось отстаивать на ученых советах. Сами школы полного дня, развивавшиеся как опытно-экспериментальные модели, сильно отличались от обычных. У каждой свой образ, свой уклад. Их было немного: в Москве в Калужской и Ленинградской областях, в Томске, на Украине.
Школа № 544, где директорствовал Костяшкин, была на самообеспечении, всю техническую работу и уборку делали сами ребята, работали в производственных мастерских, ходили в дальние походы по горам, по большим рекам. В 634-й воспитатели – бывшие вожатые «Орленка» использовали коммунарскую методику. Сначала пытались использовать традиционный алгоритм – уроки, обед, прогулка, самоподготовка, кружки по расписанию, но быстро поняли, что детям нужно давать гораздо больше простора для выбора, чтобы школа оставалась для них привлекательной. Поэтому ребятам предоставили возможность делать уроки дома, а к учителям приходить на консультацию. Даже отряды полного дня организовывали не по классам, а по месту жительства.
Ребенок мог независимо от возраста выбрать кружки и клубы. Можно было участвовать хоть во всех, но в конце четверти и года – принять участие в отчете кружка (в спектакле, выставке, концерте). Не забыли педагоги и о том, что, проводя много времени в школе, ребенок меньше общается с семьей. Поэтому по выходным организовывали общие выходы в соседний лес, где ребята вместе с родителями, братьями и сестрами участвовали в конкурсах, походах, играх.
С переходом школы на полный день не только увеличивается время пребывания детей в ее стенах и изменяется режим. Иными становятся взаимоотношения между взрослыми и ребятами; изменяется само понятие образования, весь организационно-педагогический уклад. Школьная жизнь перестает быть формальной и заорганизованной «от сих до сих», деятельность школьников и учителей становится гораздо более разнообразной, они получают возможность попробовать свои силы в недоступных ранее областях и формах работы. Если есть возможность маневра во времени и помещениях – классов, актового и спортивного залов, мастерских, можно строить учебную жизнь с учетом всех возможностей и интересов детей и взрослых.
В традиционной классно-урочной школе мы настолько притерпелись и сжились с ее недостатками, что даже перестали замечать. Для сравнения: попробуйте жить комфортно и интересно, если кухня для вас будет доступна по часу утром и вечером, домашней библиотекой можно пользоваться по средам и воскресеньям, а поболтать с друзьями – только по заранее согласованному графику и только в прихожей…
Конечно, по расписанию учить удобнее и проще. Зато полный день предоставляет неизмеримо больше возможностей для развития детей и учителей, для реализации их способностей.
В то же время, принимая решение перейти на режим полного дня, педагоги должны отдавать себе отчет, что эта инновация потребует гораздо большей затраты сил, перестройки всей школьной жизни и изыскания нешуточных резервов: помещений, оборудования, обучения педагогов. Мне представляется, что перевести обычную школу на полный день, просто перекроив расписание и растянув пребывание детей в школе, невозможно: получится та же самая продленка.
Школа полного дня возникает в том случае, когда педагоги рассматривают всю окружающую ребенка среду как образовательный ресурс. Из-за того что времени для общения становится гораздо больше, можно не держаться за обязательное расписание и продолжительность урока. Не задыхаться на коротком поводке поурочного планирования, а идти вслед за интересами класса в целом и отдельных ребят. И взрослых, конечно, тоже.
Если ценности подобной организации жизни привлекательны для педагогов, детей, управленцев и родителей, стоит ввязываться в это хлопотное предприятие.
Кстати, нужно быть готовыми постоянно корректировать свои планы в зависимости от изменения ситуации и динамики ресурсов. Неразумно ведь планировать несбыточные прожекты: декларировать, например, всестороннее развитие личности, если нет компетентных взрослых и оборудования для мастерских и лабораторий, нет библиотеки. В то же время жаль не использовать полностью имеющиеся возможности. То есть все мастерские, компьютеры, аппаратура должны быть задействованы максимально. В том числе и все интересные взрослые из числа родителей и личных знакомых тоже привлекаются в школу. Это тоже ресурс, и какой!
Мы, например, тащили к себе в класс всех интересных людей, часто с подачи родителей. Подстраивались под расписание важного для нас человека. На то он и полный день. Если настоящий архитектор согласился позаниматься с ребятами бумажной пластикой с утра по четвергам, мы конечно же раздвинем расписание, ибо есть возможность маневра.

Как сделать класс пригодным для жизни

На мой взгляд, в школе полного дня помимо многочисленных учебных и творческих кабинетов, мастерских, театрального помещения, спортзала и прочих мест, куда расходятся ребята, чтобы попробовать свои силы в разных сферах культуры, каждый класс должен иметь свое помещение. В нем ребята, родители и педагоги смогут по-хозяйски навести свой порядок.
Из области безумных идей: перед приходом нового класса освобождать помещение полностью, чтобы будущие хозяева сами выбирали и расставляли мебель, подбирали библиотеку, заводили или не заводили аквариум, телевизор, цветы, шторы, какие понравятся… А при этом попутно знакомились и учились договариваться, планировать жизнь.
Но это архитектурно-педагогический авангард. Хотя идею выражает точно: взрослые и дети класса полного дня имеют право и возможность вносить изменения в облик помещения и образ жизни своего сообщества. Именно поэтому книги, элементы интерьера (сцена, например), аудио- и видеозаписи, музыкальные инструменты появлялись у нас постепенно, по мере возникновения интереса к тому или иному виду деятельности.
В идеале помещение должно легко трансформироваться, чтобы быть многофункциональным. Мы с ребятами немало намучились, передвигая тяжеленную стандартную мебель то для работы по группам, то отодвигая парты по периметру и ставя стулья в круг, то вообще освобождая пространство для театрального или хореографического занятия.
В перетаскивании парт, конечно, тоже можно найти смысл. Постепенно, например, становится естественным, что более тяжелую работу берут на себя мальчики, а девочки умудряются ни разу не поссориться; можно организовать перестановку молча, договариваясь лишь жестами.
Это я к тому, что буквально все может стать крохотной образовательной ситуацией. Когда жизнь не расписана заранее, когда взрослые и дети свободно и увлеченно сплетают неповторимый узор каждого дня, вдруг с изумлением обнаруживаешь, что все происходящее в классе пронизано такими педагогическими этюдами. (При этом мебель я бы предпочла более легкую и удобную.)
Не менее, а может, и более важно создать личное пространство для каждого. Хотя бы небольшое, хотя бы на время. Во-первых, некомфортно проводить по многу часов в большом помещении среди многих других людей. Недаром, говоря о неуютном, враждебном для человека помещении, вспоминают казарму или вокзал.
Во-вторых, хорошо бы устроить ящики для личных вещей каждого ребенка, где он был бы полновластным хозяином. Он сам наводит там порядок и может не разрешить взрослому совать в шкафчик (как и в портфель, и в тетрадь, кстати) свой нос. Нужно лишь напоминать о том, что еда не должна лежать в ящике дольше одного дня. Хорошо, если малыши имеют возможность раздеваться в классе или поблизости, чтобы не пользоваться общей школьной раздевалкой, где вечно теряются малышовые вещи, а старшие носятся, как стадо слонов.
Если нет возможности (а у большинства моих коллег ее нет) создать уютное рабочее место для каждого ребенка, необходимо выгородить хоть несколько закутков, где человек может уединиться, побыть сам с собой, поплакать, в конце концов, и отдохнуть от всех, в том числе от всевидящего ока учителя. Понимаю, что вызову негодование некоторых учителей, но ребенку, как и любому нормальному человеку, тяжело находиться 8–10 часов под постоянным присмотром. Недаром ведь популярным школьным «клубом» становится туалет. А малыши обожают прятаться «в домике».
Нужно помнить, что любое «движимое имущество» требует стирки, чистки, ремонта. Об этом следует сразу договариваться с родителями. Как показывает практика, им лучше не навязывать готовое решение, а обсуждать возникшую проблему: книг накопилось много и ставить уже некуда; обувь после прогулки часто мокрая; ребята устают за день, а поваляться и поиграть негде… В этом случае родители быстро и охотно решают либо купить недостающее, либо принести из дома. И потом, приходя в класс, сами замечают, что нужно постирать, подремонтировать: поддержание чистоты и комфортных условий перестанет быть тяжкой повинностью, которую распределяют на родительских собраниях.
Ребенку в школе должно быть прежде всего удобно и безопасно. Старый палас в уголке класса, зеркало, электрический чайник, книжные полки, домашняя посуда – все это сделает многочасовое пребывание в классе гораздо более комфортным и уютным. У нас, например, на учительском столе стояла пожертвованная одной семьей старинная лампа с самодельным абажуром. Мы включали ее во время чтения вслух: во-первых, чтобы отдохнуть от казенного люминесцентного света, а во-вторых, создавалась уютная атмосфера, когда на улице уже темно, а над долгожданной книжкой круг света.

От чего зависит успех

Вы, наверное, уже обратили внимание, что многие элементы жизни в классе напоминают семейное воспитание. А учитывая, что у некоторых детей и дома нет своего уголка, не говоря уж о комнате; что не всем читают, с удовольствием включив настольную лампу, наш полный день не только заимствовал стиль семейного воспитания, но и дополнял его. Изначально мы не ставили такой задачи, получилось само собой.
Формы… хотела написать образования, но полный день оказывается шире, поэтому формы жизни классного сообщества рождаются из педагогических задач, а новые задачи возникают не из методички, а из логики развития классного сообщества. Если ребенок не «один из», а когда он интересен своей неповторимостью, когда у тебя есть время разглядеть его такого, какой он есть, начинаешь работать не по заданному шаблону, а по ситуации.
И для того чтобы отслеживать ее и вовремя реагировать, корректировать планы, классу необходим постоянно сопровождающий взрослый (воспитатель, классный руководитель, тьютор – в разных школах называют по-разному). У малышей же получается два взрослых на класс: учитель, ведущий уроки и присутствующий (а лучше участвующий) на уроках других специалистов. И воспитатель, делающий то же во второй половине дня.
Очень важно, чтобы эти два педагога были единомышленниками, понимали друг друга с полуслова и доверяли друг другу. Ибо без взаимопонимания они не смогут конструктивно обсуждать ситуацию в классе, продвижение каждого ребенка, стратегию разворачивания педагогической работы. Жизнь в режиме полного дня не должна распадаться на лоскуты кружков и уроков в расписании – она должна длиться и развиваться так же, как в хорошей семье. Поэтому присутствие учителя-координатора необходимо на рисовании, музыке, английском… Участвуя в уроке коллеги, вы сможете тактично скорректировать его отношения с детьми: вы ведь с утра уже выяснили, кто не в настроении или неважно себя чувствует, кого из ребят стоило бы расшевелить, а кого, может быть, и приструнить. Но самое главное – будете в курсе всего, что происходит с классом, не упустите интересную тему, которая может возникнуть на других уроках. В этом случае, если ребята действительно увлеклись, тему можно развить и продолжить на своих занятиях, предложить ее другим учителям, работающим в классе.
Мне давно казалось, что сотворчество педагогов, работающих в классе полного дня, похоже на джаз, а сама команда взрослых и детей напоминает джазовый оркестр. И музыканты, и мы импровизируем на выбранную тему; каждый солирует по очереди, а остальные члены команды в это время подыгрывают, мгновенно подхватывая гармонию, выбранную солистом.
Слушая живую джазовую музыку, каждый раз поражаюсь этому сходству. Вот лидер группы кивнул головой или показал что-то на пальцах остальным, не прерывая игры, – и вступает другой солист, композиция делает новый вираж. Так же и в классе: нащупал кто-то из коллег интересную тему, которая захватила ребят, и все подстраиваются, подхватывают ее на своих предметах. Тема со временем иссякнет или перетечет в другую, и ведущим на время станет другой учитель. А может, мы какое-то время «поиграем» вместе, но непременно прислушиваясь к другим и не разрушая ритма и звучащей гармонии.
Для работы в ансамбле необходим лидер команды. Это не значит, что он будет «солировать» чаще, его задача в том, чтобы постоянно удерживать общую картину и корректировать усилия коллег. Что совсем не отменяет возможности и даже необходимости для всех взрослых, работающих в классе, зайти время от времени в класс помимо своих занятий.
И поучаствовать, кстати, в уроке, который становится неизмеримо интереснее, когда в нем взаимодействуют двое взрослых. Независимо от того, учителя это, родители, гости из другой школы или руководитель кружка.
Обогащение урока, наверное, происходит оттого, что разрушается еще один классно-урочный стереотип: учитель и ученики, учительский стол напротив детских парт (а стереотипы ужасно живучи, даже в сознании самого инновационного учителя). Еще один общительный и заинтересованный взрослый удивительным образом преобразует класс до состояния дискуссионной или рабочей группы. Кроме того, второй взрослый может вживую продемонстрировать культуру ведения диалога, дискуссии, работы в группе. В этой ситуации он может наравне с ребенком сказать: «Я не знаю» или «Я не умею» – и попробовать. А ребенок, сидящий рядом, видит процесс освоения знания или навыка. При этом взрослому хорошо бы прокомментировать свои попытки, ошибки, этапы работы, результат; посоветоваться с ребенком-партнером.
Именно поэтому наш класс полного дня был объявлен открытым постоянно, а всех приходящих учитель, а потом и дети непременно пытались вовлечь в происходящее в классе. И уж по крайней мере все приходящие должны были представиться и рассказать, зачем они к нам пришли. Поразительна, кстати, манера проверяющих всех мастей прийти в класс молчком, сесть за последнюю парту с кислым видом, а потом еще и в тетрадки без спросу лазить.
Вот вам и еще одна существенная проблема: подбор учителей в команду. Одного-двух сильных, но не склонных к сотрудничеству предметников класс полного дня еще выдержит при сильном координаторе. Но если все будут тянуть в разные стороны или давать лишь свои уроки, не интересуясь, чем живет класс, полный день превратится в набор предметов и занятий. И наоборот, чем больше будет вокруг сочувствующих, заинтересованных взрослых, даже если они не работают в классе постоянно, тем «полнее» будет полный день – ему необходима дружественная, поддерживающая среда школы.
Другая крайность: компания пламенных энтузиастов-непрофессионалов. Они склонны замещать учебное пространство клубным. Жизнь класса в этом случае похожа на фейерверк, но читать-писать дети умеют с трудом.
Тут же возникает вопрос контроля. Прежде всего, что контролировать… Ясно, что традиционный срез результата становится совершенно бессмысленным. Именно потому, что и класс, и ребенок могут достаточно долго заниматься вроде бы ерундой: учиться договариваться, слушать друг друга, работать в группах и даже «просто» рисовать в альбомах вместо писания палочек в прописях… Но потом, опираясь на все это, дети делают скачок и быстрее сверстников осваивают и программу, и универсальные навыки.
Тем не менее учитель должен довольно отчетливо сформулировать (лучше письменно) предполагаемые результаты своей работы в классе полного дня. Уж для себя обязательно – требует начальство или нет. И время от времени самому проводить контроль. Независимо от всей вместе взятой администрации, что стоит над ним. Ибо, во-первых, ответственность – это неотъемлемая часть свободы, во-вторых, спокойнее будет воспринимать проверки со стороны, честно пройдя свою собственную. Кстати, с этой же целью нужно держать класс открытым для посещений: в отзывах всех вменяемых гостей можно найти рациональное зерно и повод для раздумий.
По поводу формального контроля разумнее всего договориться с администрацией о том, когда проводим стандартные контрольные: в конце учебного года, полугодия, четверти. Родителей, разумеется, тоже необходимо информировать о продвижении их ребенка и класса в целом, особенно если вы отказались от отметок. Удобнее всего завести папки на всех детей – вариант портфолио – и складывать туда те работы, которые ребенок согласен предъявить всем, кому это интересно.
Это, кстати, создает дополнительный стимул для улучшения результатов, в том числе и обязательных контрольных. При обычной системе получил двойку или тройку, закрыл и сдал контрольную тетрадь до следующего диктанта. Если же ребенок знает, что его работа будет выложена в папку, он практически всегда использует возможность переписать и добиться удовлетворяющего его результата. Именно поэтому мы всегда писали большинство работ на отдельных листочках. В те же папки мы складывали наиболее удачные рисунки, творческие работы, промежуточные результаты больших проектов.

Проектируем с утра до вечера

Проект – самая органичная и уместная форма работы в школе полного дня. Более того, мне кажется, проектная работа практически несовместима с традиционной классно-урочной системой. И если учителя в обычной школе заявляют такую форму, название которой стало очень популярным, они так или иначе приходят к элементам полного дня: консультанты, самостоятельная работа детей вне уроков, групповая работа и, главное, свобода ребенка в выборе темы, средств, формы презентации. Если, конечно, это подлинный проект, а не переименованный доклад, реферат или концерт.
В то же время реферат и концерт, спектакль и выставка работ могут быть элементами проекта. Дело не в форме, а в отношении к деятельности ребенка и взрослого в образовательном пространстве.
О том, как может выглядеть масштабный проект, мы рассказывали в “ПС” № 9 за 2005 г. Такую махину иначе, чем в формате полного дня, не осилить.
Однако проект не обязательно должен быть грандиозным, протяженным и громоздким. Как только учитель и дети свободно и осознанно начинают распоряжаться своими возможностями, проектом естественно становится почти все, что они делают: организация чистоты и уюта в классе, изучение окончаний существительных, инсценирование отрывка из прочитанной книги, поход в лес… да что там, каждый учебный день можно проживать как образовательный проект. Если, встретившись с утра, мы обсудим, кто с какими планами пришел, на какие возможности сегодня можно рассчитывать; если спланируем работу в общем виде, при этом максимально учтем интересы каждого; по ходу дела будем корректировать свои действия; а в конце дня посмотрим, что удалось, а что нет и почему.
Ясно, что, придя в новый класс, запустить с первого дня полноценный проект учитель вряд ли сможет. Для этого нужны другие отношения между взрослыми и детьми, иное отношение к себе самому и тому, что ты делаешь.
Даже в первый класс дети приходят с ожиданием, что взрослый скажет им, что делать, одернет и оценит. А пока он не смотрит, нужно пользоваться случаем: шкодничать и отлынивать. Возможность решать что-то самому поначалу обескураживает. Например, ребятам в первые же учебные дни было объявлено, что, если устанешь, можно тихонько уйти на сцену и поваляться на ковре. Саша поднимает руку: «Я устал. Можно пойти на сцену?» – «Можно». Все продолжают читать-писать-рисовать. Сашка ползает, встает, садится, все время поглядывая на меня. «А на голову можно встать?» – «На свою – можно!». Встает, но на голове долго не простоишь. Мается еще несколько минут, не зная, как распорядиться даровой свободой, и, наконец, возвращается за парту.
Если вы втиснуты в сорокапятиминутные рамки, на первый план выходят другие соображения: успею ли я дать сегодняшнюю тему – завтра контрольная.
Зато со временем свобода и разумное отношение к окружающим и общей работе становится естественным состоянием. Учитель вместе с ребятами запускает какую-то учебную деятельность, а потом может с легким сердцем выйти из класса: ребята продолжат заниматься своим делом. Не из страха наказания, а потому, что сами его выбрали, сами решили, кто будет работать один, а кто в группе, кто какую часть работы выполнит.
Бывает и так: прозвенел звонок, а работа в самом разгаре. «Прервемся или отдохнем попозже?» – «Попозже, нам чуть-чуть осталось».
Ребята постарше, работая однажды над индивидуальными проектами – что-то они там исследовали в пушкинской эпохе, – попросили меня о таком неожиданном сотрудничестве: «Я спланировал примерно этапы работы. Можно я после каждого буду подходить к вам? Не только для консультации, просто чтобы не было соблазна дотянуть до крайнего срока». Я когда впервые такое услышала, да еще от нескольких учеников сразу, чуть со стула не упала.
В то же время приходится быть готовым к такому предложению: «А давайте прямо с утра в парк пойдем, так красиво… и солнце…» А что, и пойдем – весь день впереди. Только сначала договоримся, что, вернувшись в класс, опишем эту прогулку (нарисуем примерную схему маршрута, перечислим встреченные растения…). Кстати, появится повод обратиться за консультацией к учителям географии, биологии, поработать над грамматикой.
На презентацию особенно удачных проектов можно приглашать родителей, параллельный класс, малышей – одним словом, тех, кому это может быть интересно.
По-моему, это обязательно – доводить работу до осязаемого результата, который не стыдно показать, и представлять его. Формы работы, результат, состав участников могут меняться в зависимости от того, как продвигается проект. Но бросать начатое нельзя. Тут очень многое зависит от взрослого. Он должен продумывать возможные варианты развития проекта на много ходов вперед. Не перехватывать инициативу, оберегая от всех возможных ошибок, но и не давать проекту провалиться. У ребят должно быть ощущение самостоятельного преодоления и успеха.

Помимо моих скромных размышлений о возможностях полного дня вы можете почитать у более солидных авторов методические рекомендации и исследования в этой области. Тем, кто заинтересовался ею, можно обратиться к книгам Э.Г.Костяшкина, где модель школы полного дня проработана детально, вплоть до архитектурного проекта. Из современных исследований можно назвать «Образовательный процесс в школе полного дня» – материалы для обсуждения, изданные НПО «Школа самоопределения» (где, собственно, и придумывалось все, что вы только что прочитали).

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"