ЛЮБИМЫЙ ГОРОД N39
СЮЖЕТЫ 

Несостоявшаяся резиденция императора Павла

Главной архитектурной достопримечательностью Павловска считают Павловский дворец. Да, сооружение и впрямь внушительное. Разве что император Павел в нем практически не жил. Он предпочитал столичный Михайловский замок и Гатчину.
Павловский же дворец вошел в историю как резиденция его супруги. Точнее говоря, вдовы.

Первоначальный Павловский дворец носил название Паульлюст, что в переводе означало “Павлова утеха”. Рядышком высился Мариенталь, что значит “Марьина долина”. Два в общем-то довольно скромных зданьица, принадлежавшие великокняжеской чете – Павлу Петровичу и его жене Марии Федоровне.
Впрочем, скромными эти домики можно назвать лишь с некоторой натяжкой. Одно лишь описание штор – целая сага: “В передней комнате у окна занавесы с подзором тафтяные, занавеска стамедная зеленая. В уборной – у окна занавесы тафтяные белые с подзором, занавеска в половину окошка тафтяная зеленая. В кабинете у окна занавесы тафтяные палевые, писанные, занавеска – стамедная зеленая… Между спальней и кабинетом – занавесы тафтяные полосатые с подзорами, занавеска стамедная зеленая”.
И так далее.
Лишь в 1782 году Чарльз Камерон начал строительство дворца. И в этом деле явно преуспел.
Впрочем, заказчики участвовали в проектировании весьма активно. То и дело в Павловск доставляли из Италии (в то время Павел с Марией под именем “графов Северных” жили в Европе) директивы приблизительно такого плана: “Нам бы хотелось, чтобы три центральных окна имели более простую отделку, чем боковые окна с треугольными сандриками”.
Наконец наступил день закладки. Управляющий Карл Кюхельбекер об этом писал: “Был заложен первый камень в основание дома Вашего Императорского Высочества… Я не смел никого приглашать, кроме г-на Камерона, приехавшего сюда с несколькими англичанами. И случайно находился здесь полковник Штрандман и поручик Уланов. Каменщики привезли священника из Славянки за свой счет, который я, однако, принял на себя, равно как и угощение, состоявшее из водки, пива и калачей”.
Работы были начаты и в 1786 году завершены. Дворец вышел на славу. А Камерон вскоре за этим был отставлен без пособия. Сам Павел подписал указ: “Архитектора Камерона по ненадобности его отпустить”. При дворе заговорили о несправедливости нового императора. Однако же несправедливость та была неоднозначна – ведь гонорар-то Камерону заплатили.
В 1801 году Павел Первый погиб от рук коварных заговорщиков. А спустя два года сгорел Павловский дворец. “Прекрасный мой дом обратился в пепел”, – горевала вдовствующая императрица. Похоже, горевала если и не больше, то во всяком случае не меньше, чем по смерти своего супруга. Восстановление было поручено другому зодчему – А.Воронихину. Ему помогал знаменитый Джакомо Кваренги. Таким образом дворец сделался результатом творчества совместного, притом довольно-таки “звездных” авторов.
Дворец окончательно сделался любимой игрушкой вдовы. Наконец-то она навела здесь свои собственные порядки. Стала, к примеру, приглашать на жительство старух. Владимир Соллогуб писал об этом: “Императрица Мария Федоровна любила, чтоб у нее гостили. Нас водили к проживавшим у нее летом двум старушкам, из коих одна, престарелая и худая, была Перекусихина, некогда наперсница и любимица Екатерины, другая – дородная и величавая баронесса, впоследствии графиня и княгиня Ливен, воспитательница великих княжон. Другие две старушки, находившиеся постоянно при императрице, – статс-дама Наталья Федотовна Плещеева и камер-фрейлина Катерина Ивановна Нелидова, некогда оклеветанная и оставшаяся верным другом императрицы, – жили на своих дачах”.
И разумеется, здесь иной раз (притом достаточно подолгу) гостил император Александр Первый, а также его дети Николай и Михаил. Об одной такой “семейной встрече” написал впоследствии Юрий Тынянов: “Павловское, где этим летом жила императрица-мать, было, в противоположность Царскому Селу, мало, во всем соразмерно и доступно для взгляда. Таков был вкус его отца, во всем противоположный вкусам бабки.
Император наклонился и подставил щеку под поцелуй обоих братьев. Сухонький, стройный, стянутый в рюмочку в военном мундире, Николай сказал приветствие ломающимся голосом. Император взглянул на него не без удивления: он вырос. Мать, как всегда, встретила его окруженная своим двором, свитою, толпою своих старых немок: старухи Ливен и Бенкендорф были бессменно при ней, как телохранительницы. Она была одета как при отце и держалась на высоких толстых каблуках прямо, как часовой. На голове у нее был ток со страусовым пером, на голой шее ожерелье, а у левого плеча черный бант с белым мальтийским крестиком. Она была в коротком не по возрасту платье с высокой талией; топорщились буфчатые рукавчики; толстые руки в лайковых перчатках выше локтя. Она была туго зашнурована и, проговорив приветствие скоро, невнятно и картавя, задохнулась”.
Впрочем, иной раз семейная идиллия давала сбой: “Когда в круглой зале зажгли сальные свечи в высоких жестяных подсвечниках, самая молодая из фрейлин села за клавесин. Камер-пажи прислуживали… Сальные свечи шипели, коптили и брызгали. Император предложил Николаю сыграть с ним на бильярде; это было знаком милости. Бильярд был детский, уменьшенного размера, а шары точила сама императрица, умевшая и любившая точить по кости. Старая Ливен, льстя ей, говорила, что в России только двое из царствующей фамилии занимались этим искусством: Петр Великий и она. У императора была слабость, о которой знали оба двора: во всех играх он любил брать верх. Ламздорф наклонился к великому князю, чтобы предупредить об этом. Но Николай в нетерпении и довольно сильно оттолкнул старика.
Игра началась. Николай был меток, а император, как нарочно, терял шар за шаром. Свита следила за ними, и постепенно все притихли. Николай в увлечении бегал вокруг бильярда, целился и громко смеялся, попадая в цель. Щеки его разгорелись, и было видно, что воображение его разыгрывается. Императрица более всего боялась этой наследственной черты: как и отец, он забывался… У императора сделался принужденный вид. Он вдруг положил кий и прекратил игру”.
Действительно, выигрывать у императора не позволялось даже его собственному сыну.
Впрочем, хозяюшка Павловского дворца не ограничивалась обществом старух и домочадцев. Она знала толк в званых обедах и охотно приглашала к своему двору тогдашних знаменитостей. Например, силача Лукина, который специально для императрицы в сувенир согнул в дудочку две тяжелые тарелки из толстого серебра. Особенное же внимание вдовушка уделяла деятелям искусства.
Правда, эти творческие личности подчас вели себя довольно странно. Например, Иван Крылов, по своему обыкновению, ни разу ни отказывался ни от одного из блюд, которые носили расторопные лакеи. Сидевший рядом с ним поэт Жуковский даже сделал баснописцу замечание:
– Да откажись ты хоть раз, Иван Андреевич. Дай императрице возможность попотчевать тебя.
– Ну а как не попотчует? – ответствовал Крылов.
Вкусные кушанья были ему дороже исполнения придворных ритуалов. Зато Жуковского здесь привлекали изысканность и романтичность. Он даже посвятил Павловскому дворцу стихотворение:

Сколь милы в Павловске вечерние картины!
Люблю, когда закат безоблачный горит;
Пылая, зыблются древесные вершины,
И ярким заревом осыпанный дворец,
Глядясь с полугоры в водах, покрытых тенью,
Мрачится медленно, и купол, как венец,
Над потемневшею дерев окрестных сенью
Заката пламени сияет в вышине
И вместе с пламенем заката угасает.

Павловск присутствовал и в творчестве Крылова. Правда, его стихи преследовали ту же, гастрономическую цель. Однажды, например, Крылова покусали осы, и его лицо до неприличия раздулось. Идти на обед никак не представлялось возможным. Хитрющий баснописец известил об этом фрейлину Варвару Ушакову вот в таком письме:

Варвара Павловна!
Обласканный не по заслугам,
К Вам и Вашим всем подругам
Крылов из кельи шлет поклон,
Где мухою укушен он.
Сидит, раздут, как купидон,
Но не пафосский и не критский,
А иль татарский, иль калмыцкий…
Что ж делать?.. Надобно терпеть!
Но чтоб у боли сбавить силы,
Нельзя ль меня Вам пожалеть?
Вы так добры, любезны, милы…
Нельзя ль уговорить подруг,
Чтоб вспомнить бедного Крылова,
Когда десерт пойдет вокруг?..
Поверьте, он из Ваших рук
Лекарством будет для больного.

И действительно, императрица, ознакомившись с посланием, рассмеялась и отправила Крылову фруктов и конфет особенного, императорского качества.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"