ЦЕННОСТИ ОБРАЗОВАНИЯ 
 

Наша нетерпимость носит универсальный характер.
Мы нетерпимы к своим детям (к тому, что они – другие, непохожие на нас, со своими ценностями и представлениями о жизни, со своими психологическими особенностями и странностями). Мы нетерпимы к тому, что они не соответствуют нашим представлениям, а в своих представлениях абсолютно нетерпимы к тому, что у других людей они могут быть совершенно иными.
Мы нетерпимы к тому, что кто-то думает и чувствует непохоже на нас.
К тому, что каждый человек (а не только каждая нация) несет в себе свою культурную микровселенную – свои представления о мироустройстве, свою философию жизни, свои не имеющие ответов предельные вопросы и свои представления о том, что есть “норма” жизни.
Мы нетерпимы к тому, что в мире нет того абсолютно светлого горизонта, к которому в обязательном порядке следует двигаться всем…
Нетерпимость эта родовая – она возделывалась десятилетиями “универсалистской” педагогики, высший смысл которой состоял в том, чтобы формировать “коммунистически развитых личностей” – личностей с принципиально идентичными ценностными ориентирами и представлениями о мире.
Нетерпимость – в самих основаниях того, как строится наша система образования. Когда главное достоинство учителя видится в его “нормативности”: он должен изо всех сил бороться за “образовательный стандарт”, и именно за это ему платят деньги, а детская индивидуальность рассматривается не как высшая образовательная ценность, а как факультативное приложение (а то и досадная помеха!) к решению главных образовательных задач.
Интолерантная идеологическая парадигма, которая лежит в основании нашей системы образования, особенно ярко проявляется в культе учебного знания. Ценится именно универсально-всеобщее знание, а не собственное мнение ученика по поводу этого знания.
И в этом же ряду находится культ экзамена, на котором проверяется степень соответствия сознания ученика некоему образцу, а вовсе не степень независимости его сознания.
Мы боремся за одинаковость программ, одинаковость учебников, одинаковость интерпретаций, оправдывая это тем, что нам нужно “единое образовательное пространство”. Но о каком же тогда можно говорить развитии толерантности? Сознание, с детства привыкающее к универсальным программам и “единственно правильным” мнениям, является заведомо интолерантным сознанием, и никакие дополнительные “курсы по толерантности” ему помочь не способны.
Так что всякого рода национальная, этническая, расовая нетерпимость в нашем обществе – это лишь одно из проявлений наших общеобразовательных приоритетов. И сколько бы мы ни говорили красивых слов про дружбу народов и диалог культур, ребенку, который с детства приучен к тому, что истина – одна на всех, будет органически чужда идея толерантности.

Александр ЛОБОК

В лабиринтах толерантности

Как нам обустроить взаимопонимание и терпимость

В жаркий летний день судьба занесла меня прямо под золотую корону здания Академии наук, вознесла, лучше сказать, на самый его верх, где проходил круглый стол «Межэтнические отношения и образование». Обсуждались различные подходы к развитию толерантности в России, анализировались программы и пособия по улучшению межэтнических отношений – масштабность и уровень исследований вопроса кружили голову.
В Москве действует университетский центр толерантности, а в Министерстве образования и науки РФ работает отдел международных проектов, состоящий из специалистов по межкультурному образованию. Центры толерантности и социальной безопасности – Томский, Удмуртский, Южный – решают соответствующие задачи. В Чувашии при администрации г. Чебоксары создан Центр психолого-социального сопровождения детей, а при министерстве образования Ставропольского края действует региональная лаборатория формирования личности в поликультурной среде. В Калуге этнокультурные проблемы исследует региональная общественная организация «Исток», а московский учебно-методический центр «Гуманист» на базе общественных организаций и негосударственных просветительских научных центров разработал целую серию программ, пособий и проектов.
В общем, федеральная целевая программа «Формирование установок толерантного поведения и профилактика экстремизма в российском обществе» реализуется с размахом: более 30 регионов России участвуют в апробации новых курсов и общественных проектов, учеными выведен «индекс толерантности»…
Но все по порядку!

«Кого всегда били, тот всегда ждет нападения», –

говорил Александр Асмолов, руководитель целевой федеральной программы. Относились эти слова к двум общественным институтам, наиболее активно формирующим в массовом сознании интолерантные установки: к СМИ и к школе. Пересказываю: школа в первую очередь выступает источником интолерантного поведения, потому что в школе до сих пор главной идеологией при изложении цивилизационных и исторических событий является идеология конфликта. До сих пор подрастающее поколение воспитывается на идеях выдающихся конфликтологов: Дарвина, Маркса и Фрейда. Гуманитарная экспертиза учебников по литературе, истории, географии показывает, насколько высок трон конфликта в царстве отечественного образования: «Мы продуцируем определенное подростковое сознание, когда показываем, что только конфликт движет миром. Иных факторов не видим».
Особую тревогу ученого вызывают компьютерные программы, насыщенные виртуальными опасностями и приучающие лишь к виртуальной ответственности, а также поведение политиков, которыми движет в первую очередь идеология конфликта, и они явным или неявным образом поддерживают этноконфликтность и ксенофобные настроения народов нашей страны. А в результате образцы агрессивного поведения становятся социокультурной нормой поведения подростков...
А ведь толерантность, размышлял Александр Асмолов, – это то, без чего невозможен рост биологического и культурного разнообразия в историко-эволюционном процессе. Толерантность – способ поддержки разнообразия. И хотя всегда есть те, кто мечтает об увеличении гомогенности (однородности) общества, об уменьшении его разнообразия (так проще управлять!), тенденция к росту разнообразия является основной в процессе эволюции. Рост вариативности – главный критерий прогрессивного развития. И если общество дает право на вариативность, право на индивидуальность, оно развивается прогрессивно.
А затем последовал призыв к ученым выйти из башен научных лабораторий в общество, в школу, к СМИ – на поле внедрения идей толерантности.

«Доктор, дело не в терминах…»

Любимейшая наша российская забава – игра в слова.
Вот, к примеру, «мультикультурное образование», а также «многокультурное», «межкультурное», «поликультурное»… За различием слов есть ли какая-то разница содержания? И если есть, то способны ли мы ее описать? В действительности все дело в семантических тонкостях, подчеркивал Александр Асмолов. Например, говоря о поликультурности образования, мы делаем акцент на интеграции.
Или вот, к примеру, ставшее крайне популярным слово «идентичность». Звучит оно сегодня в самых разных сочетаниях: национальная идентичность, надэтническая идентичность, а также общероссийская, гражданская, региональная и даже… лицейская! Иными словами, человек должен осознавать свое Я по отношению к самым разным сообществам и группам людей. В осознании этой своей множественной идентичности – ключ к толерантности.
Однако в нашей российской ментальности просто неистребимая страсть к «выполнению и перевыполнению». Если уж провозгласили «толерантность», то… никакого инакомыслия! Будем бороться за толерантность до последнего и по всем фронтам!
И вздрагивала я в моменты, когда некоторые участники «круглого стола» делали весьма экстремальные заявления: «Надо как можно раньше начинать профилактику экстремизма – с дошкольного и даже с внутриутробного возраста!»… А Александр Григорьевич был и тут на острие проблемы: «Боюсь нашего конструктивизма, боюсь, что железной рукой мы начнем загонять детей в толерантность…»
Кстати, о толерантности как термине. Понятие «толерантность» пришло в наш обиход из Декларации принципов толерантности, утвержденной резолюцией 5.61 Генеральной конференции ЮНЕСКО в 1995 году. За неимением в русском языке подходящего лексического эквивалента слово прижилось и стало означать навыки, позволяющие человеку гибко реагировать на окружающую обстановку и противостоять нетерпимости, не попирая прав других людей. Стоит заметить: на «круглом столе» англичанка Элли Кин немало удивлялась тому, насколько точно русский язык воспринял и даже облагородил английское слово, буквальный перевод которого – «терпимость». Ведь речь идет не о терпимости как о вынужденном примирении (когда мы продолжаем что-то внутренне отторгать, но вынужденно смиряемся с фактом существования), а о терпимости-принятии, что соответствует определению толерантности в Оксфордском словаре: это «готовность и способность принимать без протеста и вмешательства личность или вещь». Не просто смиряться, а внутренне принимать право на существование.
Впрочем, сама природа толерантности связана с существованием противоречий и возможностью конфликта. Толерантность и есть ответ на потенциальную конфликтность, неравенство, состязательность, доминирование. Например, это попытка очеловечить конфликтность.

Об этнической толерантности

На охватившей современную школу волне компетентностного образования много говорили об этнокультурной компетенции школьников. Откуда пришла, как возникла потребность в специальной педагогической интерпретации этнокультурных проблем?
Специалисты рассказывали: канадская педагогика первой начала решать проблемы, связанные с культурным ассимилированием мигрантов и формированием положительного отношения к ним у коренного населения страны. Затем Европа. Сегодня и Россия активно перенимает чужой опыт, определяет свои подходы к развитию толерантности через школьное образование.
Но вопрос тонкий: давать ли школьникам данные об этнических различиях? Не достаточно ли обратить внимание только на общее и подчеркивать только универсальное? И далее: если давать, то как? Обсуждая вопрос о методологической основе педагогических технологий воспитания толерантного поведения, педагоги и ученые констатировали: развитие отечественной этнокультурной и этноисторической педагогики и психологии отстает от спроса на нее.
Примеров некомпетентного подхода к этнообразованию приводилось достаточно. Русская православная школа в Рязанской области ограничила детей изучением житийной литературы. Татарская школа в Казани на изучение Булата Акая отвела тридцать часов…
Поверхностное изучение русского языка в национальных школах – явление повсеместное, хотя «плохой русский» препятствует интеграции выпускников этих школ в общество. «Самопальные» или привезенные из других стран учебники нелицензированы и содержат немало искаженной информации о России и ее истории – не послужит ли это препятствием для формирования общегражданской идентичности школьников? А ведь только в Москве работает 74 школы с этнокультурным компонентом. В Оренбурге же, например, таких школ 146.
По мнению доктора исторических наук, профессора Марины Мартыновой, сегодня в работе таких школ заметна тенденция к отходу от идей этнокультурной обособленности и к усилению ориентации на поликультурное образование. В пример приводилась школа №1650 (директор О.В.Аракелян), где уроки и внеурочное время активно обогащаются поликультурной проблематикой, а родные языки дети изучают отдельно и по выбору.
С национальными языками вообще интересная ситуация: образование полностью на родном языке ведется только в русских, татарских, башкирских и якутских школах. В остальных случаях этнокультурный компонент реализуется за счет освоения ремесел, фольклора, песен, танцев, традиций, этнокультурной истории и краеведения.

Праздник различий не состоялся

Нестандартные дети учатся в каждой школе. Их защищенность не вытекает напрямую из существования специальных программ и методик для «особенных». «Все дело в акцентах, которые расставляет педагог», – справедливо считает Элли Кин, консультант по вопросам образования и прав человека из Великобритании. Если у ребенка родной язык не тот, на котором идет обучение в классе, если он относится к этническому меньшинству, учитель должен быть крайне осторожен и внимателен. Если у такого ребенка неважные учебные результаты, а учитель говорит, что это проблема самого ребенка, поскольку «всем объясняют одинаково», это не что иное, как дискриминация ученика по национальному признаку. Хотя сам учитель может об этом и не догадываться.
Вообще люди могут быть исполнителями образовательных проектов толерантности во внешних действиях, при том что их внутренние установки прямо противоположны. Далеко не каждый педагог способен на толерантность как на практическое действие. У детей формирование толерантных установок происходит быстрее и эффективнее. Но важно создать условия, способствующие формированию толерантной личности.
Элли Кин говорит о таких условиях: «Методический вопрос “как пройти?” не так важен для современного учителя, как психологические вопросы “кто идет и где он сейчас находится?”». Иными словами, для современной педагогики все более актуальны не столько какие-то методики и технологии, позволяющие добиться запланированных учебных результатов, сколько способность психологически вглядываться в реального ребенка и в то, что с этим ребенком происходит. Время педагогических методик и технологий уходит в прошлое. Образование перестает быть движением к общим и одинаковым для всех учебным целям.
Верно. Но разве это новость для отечественной педагогики? Слова о ребенке как авторе собственной личности произнесены у нас без малого двадцать лет назад. Правда, знакомо-то знакомо, но массовое образование по-прежнему не мыслит себя без жесткого и универсального целеполагания. Какая уж тут толерантность!
«Я много лет работала учителем, знаю школу, – говорила на “круглом столе” директор одной из региональных общественных организаций, – там я не имела возможности делать то, что могла бы делать и делаю теперь для развития эффективного образования».
Что ж, если какие-то фонды вкладывают деньги в образовательные проекты, поддерживают определенную целевую аудиторию разработчиков, это значит, что кому-то повезло. Но оттого, что в результате хорошо организованного и достойно оплаченного труда появляются… очередные методички по межкультурному общению или разрабатываются тренинги по культурному ассимилированию, массовая отечественная педагогика не становится толерантнее.
Вот типичная ситуация: директор школы, ассоциированной в ЮНЕСКО, под красиво размещенными в холле стендами и постерами о толерантности выговаривает учителю: «По программе работайте! На любом уроке в моей школе должно изучаться то, что изучается в этот день во всех школах России!», а бойкому ученику-армянину напоминает: «Ты здесь не у себя в диких горах, так что…».
Так что не до праздника.
Поздравим себя с будним днем нашей до боли знакомой интолерантной школы.

Человечность как школьный предмет

Сторонники педагогики толерантности говорят: как установка толерантность должна носить характер добровольного индивидуального выбора, а не навязываться извне. И… тут же начинают рассуждать о толерантности, загнанной в сетку школьного расписания. Негодуют: «В каждой общеобразовательной школе есть дети с этнокультурной спецификой, а предмет «народоведение» преподается только факультативно!»
К слову сказать, недавно вышел в свет двухтомный учебник для старших классов по народоведению – и никому не понравился. С точки зрения педагогов – он сложен по языку, с точки зрения национально-культурных объединений – некорректен (слишком неравновесно представлены в учебнике разные народы). А психологи считают, что старшеклассники уже переросли потребность в этом курсе: профилактику экстремизма и устойчивость к пропаганде ксенофобии надо начинать как можно раньше.
Помимо целевой программы Александра Асмолова сегодня создано и немало практических и теоретических пособий и учебников, направленных на преодоление безграмотности в области межкультурных отношений, – от «Занимательного народоведения» до «Культурной антропологии» (проф. Е.А.Окладникова).
На «круглом столе» я слышала слова о внедрении идей толерантности в существующие учебные дисциплины – например, в предмет «Окружающий мир». Я держала в руках красочное пособие по ознакомлению младших школьников с народами и культурами России (руководитель творческого коллектива – Елена Найденова, методист МИООО) и даже листала «Рабочую тетрадь миротворца»! И думала: зачем? Ведь есть же в школе история, есть МХК, литература, география, музыка, ИЗО… Чем не пространство для развития духа толерантности? А ведь пришли в школу и мультимедиаресурсы! Знаковый факт: каждый участник «круглого стола» получил в подарок прекрасную по содержанию и исполнению CD-энциклопедию «Народы и религии» – продукт союза ученых Института этнологии и антропологии РАН и программистов фирмы КомпактБук. Так что ресурсы есть. И если специалисты-предметники до сих пор не в состоянии помочь ребенку вступить в диалог с различными культурами мира, догадайтесь почему. Да потому, что сами не умеют в этот диалог с другими культурами вступить. И ни реальные, ни виртуальные, ни литературные, ни научные путешествия значительной части учителей недоступны – хотя бы потому, что требуют такие путешествия иного мировоззрения. И иного образа жизни. И нечем этим педагогам ответить на призыв к развитию толерантности.
Слова профессора Валерия Тишкова, директора Института этнологии и антропологии РАН, я привожу в качестве экспертного мнения: «Если само общество поощряет установку на терпимость к непривычному, то оно осуществляет и целенаправленную педагогику толерантности».
А если нет? И ведь нет! Посмотрите, как милиция проверяет регистрацию, чиновники преследуют инициативу, а правительство сокращает количество высших учебных заведений. И как прямо пропорционально этим действиям государства растет количество националистических молодежных объединений, в которых подростки ищут защиты и понимания. По самым приблизительным подсчетам, их в России уже более десяти тысяч.
И что тут сказать о проектах развития толерантности в России?

PS. Вот адреса, по которым можно получить правовую и методическую консультацию по вопросам поддержки ценностей гражданского общества, а также наладить сотрудничество:

• www.humanist.ru   Московский научно-методический центр «Гуманист». Елена Леонидовна Русакова;

• galapyn1@yandex.ru   Ставропольская лаборатория формирования личности в поликультурной среде. Виктория Николаевна Галяпина;

• 3sektor@mail.ru   Калужская региональная общественная организация «Исток»: просвещение, культура, право. Татьяна Александровна Иванова.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"