ДРУГОЕ ОБРАЗОВАНИЕ 
 

Чтобы ребенок выбрал тебя...

Когда на семинары и конференции продуктивного образования собираются педагоги, они рассказывают о своей работе друг другу: вот мы какие, и это умеем, и то! Когда те же люди приезжают вместе со своими учениками, для общей работы, появляется возможность понять: что отличает их от учителей обычных школ, что, напротив, сближает

Мы уже писали, что в конце апреля этого года в Греции прошел конгресс, который назывался “Студенты школ продуктивного образования – против наркотиков, насилия и ксенофобии”. Сегодня подобные школы существуют в девятнадцати странах Европы и Азии. В них учатся больше 10000 учеников – в основном те, от кого отказалась обычная классно-урочная школа. Теперь они учатся совсем по-другому, осваивая культуру человеческого знания через опыт работы. Им помогают взрослые – педагоги, мастера. Продуктивные школы не имеют стен. Выходя в огромный мир взрослых, чтобы его познать, бывшие хулиганы и двоечники становятся умными, решительными, ответственными людьми.

Разве это учителя?!

“Интересные какие здесь собрались учителя! – сказала в первый день одна из русских девушек, приехавших на конгресс. – Мне с ними сразу было очень легко общаться, не то что с ребятами”.
Ужин в день заезда начался в девять вечера. Все были измучены длительными перелетами, ожиданием друг друга в аэропорту, утомительным расселением в гостинице. Примерно через час ребята стали расходиться. “Эй, вы куда? Можете, конечно, идти в гостиницу отдыхать. Только сначала посмотрите на нас: мы старше и тоже устали безумно, но вечер только начинается! Давайте общаться, оставайтесь с нами!”
Странные учителя. Вместо того чтобы уложить ребят, уговаривают их подольше посидеть за столом. Кто там был моложе, кто старше – понять невозможно.
Тут же начинают… учиться. “Как-как по-русски здороваются? Подождите, я запишу. Ой, а буквы похожи на наши, греческие”. Ребята обступают нового знакомого. Он улыбается, старательно произнося незнакомые звуки. Дружный хохот разбудил тех, кто уже собирался поспать, сидя за общим столом. Взрослые не боятся быть смешными – как это, оказывается, много.
За весь конгресс я не слышала ни одного замечания, сделанного старшими своим ученикам. Те, кто действительно равен в правах, не одергивают, не поучают друг друга. Помогают, если трудно. Радуются, что есть возможность помочь. Совершенных людей нет.
Второй ужин. Зазвучала динамичная музыка. Шведские девушки (им примерно по восемнадцать лет) решили организовать танцы. Двигаются красиво, раскованно, но к ним никто из сверстников не присоединяется – кругом столько чужих людей, страшновато. Девушки немного растеряны. Продолжать танцевать одним? Прекратить это “пустое” занятие? Встает учительница: “Девчонки, можно я потанцую с вами?” Зазвучала музыка. Танец стал непринужденным, общим и удивительно веселым. Музыка прекратилась. Обнялись, поблагодарили друг друга – хорошо, когда ты танцуешь не один!
Работа сливалась с жизнью. Не знаю, можно ли ее и работой-то назвать? “Я так рад, что попал в эту школу! – рассказывал учитель из Германии. – Мне не нужно притворяться, будто я какой-то особенный. Я могу понять своих учеников, помочь им, если нужно. В обычной школе я не хотел бы работать”.

Лидеры

В системе продуктивного образования взрослые называют себя не учителями, а лидерами. Это делается сознательно, чтобы никогда не забывать: дети имеют право учиться тому, что им интересно, а задача взрослых – помогать, а не навязывать свои услуги и знания. “Тогда при чем же здесь лидеры?!” – спросите вы. И будете правы. Слово, выбранное для обозначения педагогической позиции, многими педагогами продуктивных школ рассматривается как спорный термин. Но другого пока не нашлось. Лидеров выбирают те, кто идет вместе с ними. Их нельзя назначить. Лидер разделяет ответственность с остальными членами группы.
В последний день конгресса лидеры, как и остальные группы, должны были представить результат своей работы.
– Что мы будем делать? Может, расскажем о своих школах?
– Ну, этим мы еще успеем заняться. А здесь, наверное, нам нужно поговорить, есть ли у ребят проблемы в общении, как мы можем им помочь. Ведь далеко не все смогут легко войти в свои группы.
– Проблемы есть у меня! Я впервые нахожусь в позиции лидера, до этого я был студентом школы. Оказывается, это совсем другая роль! В моей команде уже начались взаимные обиды. А я не знаю, как быть: хочется сразу все объяснить, остановить разногласия, но не получается.
– Подходи ко мне попозже, я помогу. Этого в общем разговоре не расскажешь.
– Давайте сделаем свое представление самым-самым лучшим! Ведь мы учителя!
– Лучшим? Я с тобой не согласна. Мы не должны стремиться утереть нос своим ученикам.
– Я выразилась не совсем точно. Мы должны сделать такое выступление, чтобы ребятам понравилось. Сделать для них самое лучшее. Особенное.
– Давайте сплетем оливковые венки победителей и их подарим всем участникам конгресса. Ведь они все – лучшие.

Путь от учителя к лидеру долгий. Об этом рассказали “старейшины” движения.
– Новичкам советуют для начала... встать напротив зеркала и посмотреть на себя в течение десяти минут, задавая один вопрос: “Кто я?” Поверьте, это очень сложное упражнение. Не так-то просто смотреть себе в глаза и думать о своей профессии, о том, как тебя видят твои ученики. Непросто. Но очень полезно. Помню, как это было впервые со мной. Простояла гораздо больше десяти минут. Иногда кажется, что так и не ушла от того зеркала. И уйти уже не смогу.
Когда настало время официального открытия конгресса, все собрались в школьном актовом зале. Большой круг, в нем – взрослые и дети. В центр выходит Никос, учитель кипрской школы, просит взрослых сесть отдельно, на сцене, разбивает ребят на пары: “Познакомьтесь друг с другом, расскажите нам о своих новых друзьях”.
Сидеть на сцене, когда остальные работают в парах? Почему нас туда усадили?
Ребята засуетились. Кто говорил по-английски, оказались в выгодном положении. А как быть тем, кто не знает ни слова? Напомню, что в школах продуктивного образования учатся в основном выгнанные из других, обычных, школ. Многие ребята вообще никогда не говорят при большом скоплении народа. Боятся. Когда-то кто-то, в другой жизни, в другой школе, им сказал, что они это делают плохо. Психологические травмы исправить очень трудно.
Не успела эта мысль пронестись в моей голове, как стало ясно: волнуюсь зря. Учителя из Швеции, Финляндии, Германии, Венгрии спокойно встали и пошли к своим ребятам. К тем, кто нуждался в помощи. Они сделали то, о чем их попросили ученики, вопреки коллеге, который организовывал знакомство. Некоторые ребята захотели выучить первую в своей жизни фразу на английском и позже произнесли ее для всех, другие просто воспользовались услугами учителей-переводчиков.
Знакомство затянулось по времени – семьдесят пять человек по очереди вставали и говорили о том, кого как зовут, из какой они страны, чем увлекаются. Лидеры были рядом с ними.
Потом собрались по своим группам. Никос подошел ко мне: “Что-то я не так сделал. А как в вашей школе было бы организовано такое знакомство?” Увидел себя в зеркале? Пожалуй. Как же нужно верить в свои силы, чтобы вот так спокойно признаться в ошибке – себе, другим – и вызвать коллег на ее обсуждение. Началась работа в группе лидеров.
– Во время знакомства мы форсировали ситуацию: ребята не могут называть своими друзьями тех, с кем едва знакомы. Да и говорить на английском для многих было слишком трудно! Если бы я была на месте наших учеников, то скорее всего отказалась бы участвовать в предложенной работе.
– Многие из них сидели на местах и дрожали от страха, дожидаясь своей очереди.
– Я это сам понял, но уже было поздно что-то исправлять. Работа-то запущена! Согласен, я недостаточно хорошо продумал, как организовать знакомство для такого количества людей, да еще говорящих на разных языках.
– Да, говорить было трудно. Но они с этим справились! Сначала я испугался, наверное, еще больше, чем ребята. Испугался за них. А потом увидел, как многие были довольны собой: смогли, не испугались, преодолели. Они слушали друг друга, даже когда все уже очень устали. Значит, им это было нужно?!
– Один из моих учеников сегодня впервые заговорил на английском. Сначала позвал меня, долго спрашивал, как правильно произнести фразу, волновался. Потом встал и сказал то, что хотел. Молодец! Это и есть учеба: когда пробуешь, не боишься ошибиться, имеешь возможность исправить ошибку.
– А вы заметили, как быстро они подключили мимику, жесты? Начали общаться, а не произносить чужие и непонятные звуки!
– Я сегодня чуть не заплакала. Услышала, как один из моих мальчиков выкрикнул сам себе: “Я говорил!” Раньше он всегда отказывался выступать в больших компаниях.
– Какие же вы все оптимисты! Я – реалист. Нам нужно быть очень внимательными и больше не допускать подобных промахов.

Странное было обсуждение. Просто делились мыслями, тем, что заметили, чего не поняли.
Никто не скрывал, что была допущена ошибка. Но не ошибается, как известно, только тот, кто ничего не делает. Гораздо хуже, когда на свои ошибки закрывают глаза: вдруг никто не заметит? А другие поговорят за спиной: ошибся, с кем не бывает – и оставят проблему нерешенной. На этот раз педагоги смотрелись “в зеркало” друг друга. А почему бы и нет?
К сожалению, на следующий день похожую ошибку допустила наша группа. Мы организовывали общую игру. Предложили всем встать в круг, показали простейшие танцевальные движения, включили музыку. Но... часть ребят (и один учитель!) отказывались танцевать. Мы расстроились, но тут игра трансформировалась в нечто совсем не запланированное: у магнитофона выстроилась очередь из желающих поставить свои любимые диски, которые, к нашему изумлению, у многих оказались с собой. Танцевали все, кто почувствовал желание двигаться. “Лед сломан!” – услышала я голос кого-то из учителей. Игра не удалась. Точнее, удалась совсем не так, как задумывалась изначально.
Чуть позже лидер группы, приехавшей из Венгрии, начал обсуждение:

– У меня сегодня был шок. Я никогда не танцую на людях, боюсь. А тут все случилось так неожиданно, я очень растерялся и не стал танцевать.
– Спасибо, Ференц, ты помог мне понять нашу ошибку. Ведь не все люди могут танцевать, равно как не каждый готов говорить на иностранном языке. Некоторым язык танца не дается. Мы забыли об этом, а обязаны были помнить. Надо же, повторили почти ту же ошибку, что и вчера.
– Ничего, те, кто не хотел танцевать, быстро сели. Зато как отплясывали остальные! Это была точка прорыва эмоций, отношений.
– Знаете, я сегодня понял, что обязательно должен научиться танцевать. Прямо здесь и начну. Разучим греческий танец и станцуем его для наших учеников!
– Ты же боишься!
– Но вы же мне поможете?!

Когда мы начали репетицию, я заметила, что Ференц танцует не вместе со всеми, а немного в стороне. Спросила, нужна ли моя помощь. Он напряженно кивнул, и я взяла его за руку. Она была ледяной. От страха. Все лидеры смеялись над своей забывчивостью и неуклюжестью. Он боялся ошибиться.
Обучал нас танцу один из волонтеров школы творчества – офицер военно-воздушных сил Греции. Наверное, он заметил напряжение Ференца: поставил его танцевать рядом с собой, рядом с лидером танца (и тут есть лидеры!). А потом… отошел, чтобы посмотреть на своих подопечных со стороны. Это было сделано так естественно, что Ференцу пришлось лидировать в нашей группе.
Выступление удалось. Как хлопали дети! А потом присоединились, стали повторять движения... танец стал общим.

Я вам доверяю

На доверии строились древние Олимпийские игры. Договаривались прекратить войны, сложить оружие и верили друг другу. Конечно, тех, кто доверяет, обманывали и тогда. Оказывается, обманщикам ставили... памятники, как раз напротив памятников победителям. Они будто смотрели в глаза друг другу. На каждом памятнике указывалось, откуда родом его герой, кто его родители, родственники. Тех, кто обманывает, в Древней Греции было не так уж много. Трудно хитрить, когда тебе действительно доверяют.
Когда на конгрессе заговорили о доверии к учителям, у меня возникло странное чувство: будто это со мной впервые. Меня часто проверяли и контролировали, предлагали вынести на общее обсуждение свои проекты, а иногда и очень простые педагогические решения. Редко в моей педагогической практике попадались люди, которые доверяли мне как педагогу.
“Доверие” было ключевым словом на этом конгрессе. Доверие к ученикам, к своим коллегам, к людям другого вероисповедания или национальности. На доверии работают все учителя продуктивного образования. Когда отпускают ребят работать в город, на реальные рабочие места. Когда позволяют выбрать свою, личную, неповторимую образовательную программу.

– Интересно, как будет идти работа в детских группах?
– Не знаю. В каждой команде по два лидера. Один – опытный, второй – начинающий. Они и будут решать, как пойдет работа групп.
– А что будем делать, если кому-то из ребят не понравится?
– Ребята сами скажут об этом. Если возникнут проблемы, будем разбираться все вместе. Но вообще я доверяю тем, кто ведет группы.
– А новичков вы поставили специально?
– Конечно! Как же еще они научатся?
– Может, договоримся об общих правилах? Мы живем в гостинице, ребята могут мешать остальным постояльцам.
– Если кому-то нужна помощь всего сообщества, мы, конечно, примем общее решение. Но только вместе с ребятами, а не в группе лидеров. Правда, думаю, вы лучше других знаете свои группы и прекрасно понимаете, какие правила будут приемлемы для вас и ваших учеников. Я вам доверяю.

Часто ли мы доверяем своим коллегам? А ученикам? Кто доверяет школьному учителю? У нас скорее действует странный закон “Доверяй, но проверяй”. Кто его изобрел? Зачем? Если мне не доверяют – я не буду отвечать за свои решения. Отвечать за них будет тот, кто меня проверяет и контролирует. Так уж устроена жизнь. А школа устроена по другим законам. Хочется верить, что пока...

Фото автора

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"