ШКОЛА ДЛЯ УЧИТЕЛЯ
ГУМАНИТАРНЫЙ ФАКУЛЬТЕТ

Игра на результат,

или История о том, как гуманитарная экспертиза и ее осмысление привели к рождению нового проекта

Мы не раз обращались к теме аттестации и оценки учительского труда. И все авторы публикаций сходились на том, что униженный, вынужденный оправдываться педагог, мало того что будет надолго выбит из колеи, но и может невольно перенести этот стиль отношений в класс; что ни один отчет начальству о проделанной работе не сделает педагога более мудрым, гуманным, справедливым. Но работать, не оценивая результаты своего труда, невозможно. Как совместить анализ и планирование педагогической работы с уважительными, человеческими отношениями, когда учитель получал бы опыт не административно-командных отношений, а сотрудничества? Желание найти ответ на этот вопрос дало начало программе развития целого лицея в городе Заволжске Ивановской области.

Век живи, век учись... До некоторого времени мы даже не задумывались, что существует такое понятие, как “гуманитарная экспертиза”. Но пять лет назад случай столкнул нас с этим термином, как говорится, “лоб в лоб”. Нам хотелось бы рассказать, как это произошло.
Сентябрь. Начало 1999/2000 учебного года.
В разговорах все чаще звучат слова “сотрудничество”, “свобода”, “гуманность”. Но они как бы повисают в воздухе: так далеки от истинного положения дел. Серьезные перемены необходимы, и менять надо не только план работы, который контролируется сверху, но и всю систему, образ мыслей и образ жизни... Но как?
И тут фортуна нам улыбнулась: в первых числах сентября из управления образования пришел вызов для участия в проекте “Открытое общество”: “Переподготовка учителей-гуманитариев”.
И вот пятеро отважных – трое филологов и двое историков – отправились в неизведанное.
Еще близки были воспоминания о традиционных курсах при институте усовершенствования: общежитие с железными кроватями и одним чайником на пять человек и каждодневные многочасовые лекции, порой дельные, порой скучные, иногда никчемные о том, “как надо”, “как должно” и “что нельзя”.
А тут все было по-другому...
Приезжаем в Кохму, и поселяют нас… в лечебно-оздоровительном комплексе. Первое впечатление ошеломило! Проживание в комфортных номерах по два человека. Невиданное гостеприимство! В столовой, кроме ресторанных завтраков, обедов и ужинов, еще две кофепаузы. Сказка, да и только! Ничего подобного рядовой учитель на курсах не видел!
Но восхитил нас не только и не столько сервис, сколько само содержание и формы проведения курсов. Каждой команде сразу пришлось включиться в работу по созданию проекта Программы развития своей школы.
Да ведь мы об этом и мечтали! Лекции преподавателей из Москвы и Санкт-Петербурга в корне изменили наш взгляд на систему образования в целом.
Среди блестящих ученых-экспертов смелостью и новизной суждений особенно поразил Сергей Леонидович Братченко. Его мысли о том, что “ребенок не должен учиться хорошо” и вообще “никому ничего не должен”, поначалу шокировали. А как же процент качества знаний?! Слишком красиво и недостижимо звучали слова: “Качество образования – счастье людей в этом обществе. Не знания важны, а человечность!”
Но чем больше мы вникали в суть проблемы, тем яснее становилось, что главный критерий качества образования – интересы человека, работа по человеческим меркам... И, по сути, не в процентах измеряется качество учительского труда.
Так родились идеи проекта Программы развития школы... Программа была “выращена” в межсессионный период всем коллективом Заволжского лицея.
Прежде всего критически оценили результаты работы педагогического коллектива за последние три года, проанализировали внешние и внутренние источники социального заказа. По всем этим вопросам провели анкетирование учеников, родителей и учителей. Сравнивая желаемое и действительное, увидели проблемы и их причины. Наконец, определили цели, основные направления работы и пути их решения, и во всем теперь просматривался свежий взгляд на собственную школу. Основой нашей программы стала гуманистическая психология, а ведущая ценность (ученик!) и конечная цель дали ей название: “Самоактуализирующаяся личность”. Долгие размышления убедили нас в том, что именно личность, стремящаяся к выявлению и развитию своих способностей, сориентируется в этой трудной жизни и сумеет себя реализовать. Личность, способная делать ответственный выбор и иметь твердые нравственные ориентиры.
Настало время защиты программы. С волнением ждали мы оценки нашей работы. Однако все прошло благополучно. Программу приняли и одобрили.
Неожиданно делегациям школ было предложено пройти гуманитарную экспертизу. Конечно же, по желанию. Далеко не все решились: новое часто пугает. Нам тоже было страшновато, но интерес был сильнее.
Уже потом мы размышляли над самим термином “гуманитарная экспертиза”. Слово “экспертиза” в учительской практике всегда связывалось с проверкой, неприятным испытанием, часто основанным на недоверии к учителю, с контролем, порой несовместимым с уважением к человеку. Поэтому выражение “гуманитарная экспертиза” может показаться соединением несоединимого. Но мы сразу почувствовали гуманитарный характер такой экспертизы. Доверительный тон экспертов, отсутствие оценочных суждений, готовность помочь, поддержать были новы, неожиданны.
Одно из средств проведения гуманитарной экспертизы – рефлексия самих авторов проекта. Именно так проходила экспертизу наша команда. Понятие “рефлексия” применительно к педагогической деятельности стало еще одним нашим открытием. Рефлексия – размышление, анализ своих переживаний. А применительно к образованию – осознание результатов педагогической деятельности, при этом важно учитывать опыт личных переживаний, следовать за своими чувствами.
Елена Борисовна, заместитель директора по научно-методической работе, которая представляла наш проект, вспоминает: “Когда я поднялась на сцену и посмотрела в зал, увидела в глазах слушателей, а главное – экспертов, такой искренний интерес, что страх куда-то ушел и осталось лишь желание как можно лучше рассказать о наших идеях. Сложность заключалась в том, что мне пришлось на ходу перестраиваться: ведь готовились мы к обычной экспертизе. Потому, представляя проект, я еще раз задумалась, насколько гуманны наши цели и принципы, способствуют ли методы достижению целей, нет ли противоречий между целями, ценностями и средствами.
Закончив выступление, осталась довольна: кажется, все хорошо. Мне стали задавать вопросы. Я отвечала на них легко: вроде бы действительно все продумано. Но вот эксперты спрашивают: “Сколько процентов родителей разделяют ваши ценности?” “Примерно одна треть”, – отвечаю я и думаю про себя, что, пожалуй, третья часть – это маловато для сотрудничества. Лишь потом, по окончании экспертизы, пришла мысль, что мне дали возможность самой сделать этот вывод. Другой вопрос показался неожиданным: почему мы разрабатываем этот проект? Отвечаю: “Мы считаем, что это важно для детей”. Помедлив, добавляю: “Нам самим это интересно”. Оказывается, именно это и было важно экспертам: проект не должен быть задан, он должен быть выращен и прочувствован авторами”.
Все мы почувствовали, что цель такой экспертизы – не найти уязвимые места, оценить, указать на просчеты и недостатки, нет, ее цель – помочь найти средства развития программы, ее резервы.
Для всех нас этот опыт тоже стал особенным, ценным как опыт личного сопереживания – выращенный, продуманный и прочувствованный.
Однако нас волнует вопрос: приживется ли эта замечательная идея в системе образования? С человеческими ли мерками подходят к оценке учительского труда? И ответ не заставляет себя ждать. Пока нет. Те же стандарты... проценты... любой ценой!
И ребенка по-прежнему видит только учитель, который каждый день решает сложные уравнения, пытаясь привести к общему знаменателю человечность и процент... индивидуальность и стандарт...