КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА 
КОНТРАМАРКА В ПЕРВЫЙ РЯД 

Ради нескольких строчек в контракте

Борис Эйфман знает, как конвертировать балет

Театру балета Бориса Эйфмана выпало открывать юбилейный марафон «Золотой маски». И это говорит само за себя. В честь 10-летия учреждения главной театральной премии страны в этом году традиционный парад-алле номинантов предваряет специальная Юбилейная гастрольная программа, участвовать в которой пригласили коллективы, «оказавшие значительное влияние на развитие современного театра России».

Зритель любит балеты Бориса Эйфмана. Приятно смотреть спектакль, убеждаясь, что ты не глупее других, к тому же человек чувствующий и, как говаривал Зощенко, тоже не без образования. Темы Эйфман выбирает философские, судьбы масштабные – копает, словом, глубоко. Но талант в землю не зарывает, от зрительских масс не отрывается. Его философия адаптирована для читателей комиксов, а страсти близки почитателям сериалов. Трижды лауреат «Золотой маски» (1996, 1997 и 1999), на сей раз представляющий спектакль вне конкурса,
Эйфман верен себе. Об актуальности и важности избранной хореографом темы – эмиграция – свидетельствует хотя бы тот факт, что за последние полтора десятка лет к ней не обращался разве что ленивый. Эйфман, однако, не ленится. Художник в нем не спит. Душа беспрестанно трудится над вечными проблемами: тоска по безвозвратно утерянной родине, противостояние высокой духовности и коммерциализации, горькие воспоминания на фоне элементов сладкой жизни, любовь в тисках шоу-бизнеса. Но Эйфман не был бы Эйфманом, если бы не искал парадоксальных решений. Гордиев узел проблем он разрубил единым махом. Его новый спектакль не трагедия, не драма и даже не философская притча. «Кто есть кто» – балет-мюзикл.
Двадцатые годы прошлого века. Эмигрантская судьба забросила бывших танцовщиков Мариинского театра Алекса и Макса в Новый Свет. Здесь вчера еще беззаботно порхающие в театральных эмпиреях юноши сталкиваются с нью-йоркской мафией, жестокостью рэкетиров, кабаретными дивами и не находят ничего безопаснее, как переодеться в женское платье. Далее – по тексту.
В джазе, то есть в танце, только девушки. Не новый сюжет, не новые приемы. Не пришлось долго трудиться и над образами. Их давно уже создала масс-культура. Создала, растиражировала и успела опошлить. Умирающий лебедь, чечеточник в неизменном канотье, балетные в колетах и восточных костюмах «по Баксту». Джаз – значит, негр в гамашах. Изгнание – потертые кофры и еврейские мелодии. Ностальгия – новогодний каток и «белый» балет. Блошиный рынок – все на продажу: иконы, драгоценности, траченные молью шляпки и былые иллюзии. И глубоко символично, что облаченной в черное шлюшке из варьете влюбленный герой с трепетом протягивает опять же глубоко символичные атласные пуанты. И американская дурочка разом преображается. В общем, все на своем месте.

СЦЕНА ИЗ СПЕКТАКЛЯ “КТО ЕСТЬ КТО”

Ни герои во всевозможных оттенках голубого – от дымчато-жемчужного до цвета морской волны, ни блестки, ни самые яркие красители не расцвечивают монотонности действа. Вот она, волшебная сила «искусства»: в пошлости тонет даже гениальная музыка Дюка Эллингтона, Дэйва Брубека.
В конце концов один из героев неплохо устраивается под крылом любвеобильного миллионера. И все бы хорошо, если бы фоном не звучал при этом Вокализ Рахманинова.
Сергею Васильевичу, впрочем, комариные укусы не страшны, а вот за уникальную труппу обидно. Кажется, Уайльд говорил, что искусство – это совершенное использование несовершенного материала. Борис Эйфман в совершенстве владеет искусством делать из несовершенного материала совершенный. И, строго говоря, этим сам себя выручает. К нему попадают те, кого не приняли даже в кордебалет «больших» театров. И по чему бы вы думали? Всего-навсего по профнепригодности. Каким без преувеличения редким даром надо обладать, чтобы превратить отбракованных ребят в виртуозов высшего класса!
Второй подобной труппы у нас не найти. Алексей Турко, Игорь Седько, Юрий Ананян, Альберт Галичанин, Олег Марков, что бы они ни исполняли, танцуют самозабвенно и заразительно, с той отдачей, какую редко сегодня встретишь. Эйфман и профнепригодность умеет обратить во благо. Если, скажем, на Веру Арбузову в академических театрах не взглянули бы из-за слишком высокого роста и худобы, он специально ставит на нее. Он «рисует» ее телом: длинными руками и пальцами, острыми локтями и коленями, всем ее астеническим складом. Правда, все это было до сих пор. В новом опусе фантазия хореографа отдыхает.
Как и низведенные до этикеточных образы, хореография «мюзикла» примитивна и однообразна. Мачо поводят плечами, девочки – бедрами. Изнемогающий рассудок велит воздевать руки к небу, а измученная душа патетично швыряет оземь. Тут и печально-зажигательный еврейский танец, и стэп на столе – в общем, джентльменский набор ресторанного искусства. За внешней красивостью – шуршащая пустота и никчемность куколки, бабочка из нее давным-давно вылупилась.
Между тем Борис Эйфман результатом вполне доволен. Оттого, должно быть, что результат этот не просто предсказуем, он – запрограммирован. Запрограммирован самим маэстро. Несколько лет назад ведущий балетный критик Нью-Йорка назвала Эйфмана хореографом XXI века. Эту цитату неизменно приводят во всех пресс-релизах. Воспитанные в системе координат, где одна ось – поступательный ход времени, а другая – дилемма «прогресс–реакция», мы априори считаем подобный отзыв высочайшей похвалой. Но если отвлечься от качественных категорий, то становится очевидным: XXI век (по крайней мере пока) – век торжествующего масскульта. И в этом смысле гений танцевального ширпотреба Борис Эйфман – безусловно, хореограф XXI века. Недаром его так любят в США. И не просто любят, а заключают долгосрочные контракты.
Согласно контракту петербургская труппа обязана каждый год привозить премьеру. В одном из интервью хореограф похвастался, что его театр у нас единственный, способный работать в таком режиме. Очевидно, в продвинутом XXI веке критерием качества в искусстве становится план по валу. Так или иначе, но «Кто есть кто» сочинен, очевидно, ради нескольких строчек в контракте. Спектакль рожден не свободным дыханием (мол, не могу молчать), а рациональным планированием и адресован американскому зрителю, которому близки эти персонажи, эта эстетика, этот культурный контекст. Американской публике должно польстить и либретто, повествующее о том, как лучшие из лучших, покинув Россию, оказавшись в Америке, «активно включились в процесс развития этой удивительной страны, […] создавая искусство, принадлежащее миру будущего».
«Кто есть кто» – продукт из разряда «чего изволите?», а потому обречен на успех. Зритель любит балеты Бориса Эйфмана.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"