КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА 
ДИАЛОГИ ПО-ФРАНЦУЗСКИ 

Одинокий звук на крыше

Вупи Голдберг больше всего на свете любит поорать

Новогодний экран предоставил отечественным зрителям отличную возможность в который раз наблюдать суматошную и великолепную Вупи Голдберг. Сразу несколько каналов показало лучшие ленты с участием чернокожей дивы, снова вошедшей в начале этого года в тридцатку самых стильных актеров Голливуда (что вообще-то никого особенно не удивляет).
Корреспондент “Эвенман дю жур” Поль Шайо встретился со звездой ради небольшого интервью.

– Скажите, мадам, вы действительно хотели стать актрисой с детства?
– Нет, не то что хотела – просто в детстве я была абсолютно уверена, что актер – это тот, кто орет громче всех. А поскольку я вполне обладаю этим умением, то почему бы мне было не считать себя актрисой? Еще я полагала, что отлично корчу рожи. Это тоже вполне артистический дар. Я ведь не просто так их корчу, а особенным образом (корчит несусветную рожу).
– С годами ваши представления об актерской профессии изменились?
– Да. Но громогласность осталась. К этому должны привыкнуть все работающие со мной режиссеры. Если я как следует не поору в фильме, то буду считать, что он моя творческая неудача. Я думаю, это зов моего генотипа. Раньше, когда у меня еще не было возможности покупать дома, я всегда селилась на последних этажах, где был выход на крышу, и поутру выползала поорать. Это были счастливейшие годы моей жизни – я раскидывала руки, как птица, и выпускала в небо громоподобный, нарастающий, идущий из самого нутра звук: “Ау-у-у-у-у…” Это был дикий, свободный, страстный африканский призыв, где чувствовались и крик бизонов, и топот слонов, и стоны обезьян…
– И это все вы выражали в одном звуке?
– Да, но это был очень длинный звук!
– Как реагировала общественность?
– Да по-разному, знаете ли. Кто-то считал, что это протест против насилия в африканских колониях. Кто-то – что пьяная негритянка только что выставила мужа. Ну и так далее.
– Вы, насколько я знаю, перед тем как сделаться кинозвездой, многое испробовали.
– Ну конечно, потому что никто не жаждал вот так меня взять и начать снимать в кино. К тому же я приехала в Нью-Йорк из глухой дыры, и у меня было скверное произношение.
– Как у Элизы Дулитл?
– Да, но та была несравненно миловиднее! Но я работала и продавщицей цветов, и “негром” на бензоколонке, и… а, ну да, я продавала мороженое в парке. Это был мой любимый род деятельности: можно было как следует поорать и покорчить рожи!
– И тем не менее сейчас вы признанная звезда Голливуда. Все говорят, что кино терпит кризис…
– Да? А кто говорит? Те, кого не снимают? На самом деле это неправда. Много скверных фильмов – это дело другое. По-моему, люди просто разучились быть в кино сами собой. То есть теперь недостаточно сыграть некий персонаж – нужно обязательно обвешать его ярлыками, прибамбасами, выставить напоказ. А за прибамбасами теряется изюминка, уходит жизнь. Кому интересно смотреть на ухоженный манекен? Это же, извините, некрофилия какая-то!

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"