ЛЕТНЯЯ ГАЗЕТА.
ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО КАНИКУЛАМ. Выпуск №2 ТУРИСТИЧЕСКИЙ

Как я стал туристом

Невыдуманные истории

“Обед покажется вкуснее, если не завтракать”.
Народная мудрость

Если бы раньше кто-нибудь мне сказал, что я сделаюсь заядлым туристом, я бы не поверил. Кем угодно — только не туристом. Но не все в жизни зависит от нас. И в конечном итоге, это к счастью.

Человек домашний

Это было несколько лет назад — уже год как я стал учителем. В конце мая подходит ко мне Сергей Владимирович, наш директор и мой друг по совместительству, и спрашивает:
— У тебя спальник есть?
Я говорю:
— Нет. Зачем мне спальник?
— В поход идем… с детьми… под Можайск.
— Ну… а я тут при чем? Ведь я же только музыку веду, — пытаюсь я ретироваться. — У меня ни палатки, ни спальника… Зачем я тебе нужен в походе? Куча же взрослых пойдет…
— Ты тоже пойдешь: чем больше мужиков, тем лучше. И точка!
Вот ведь незадача. Я раньше, конечно, выбирался из города — за грибами, например, или на пикник. Но в поход ни разу. Я человек домашний. Обычно жены недоумевают, что такого находят их мужья в футболе. А мне совершенно непонятно, зачем целый день тащить на себе неподъемную палатку, рюкзак, пить сырую воду из реки, потным и грязным идти куда-то…
Сбор грибов и ягод я еще признаю. В этом есть железный смысл. В конце концов, это — еда. Туристов же — не понимаю. Если ты жить не можешь, не посетив города Хухрымухрынска, ну скопи ты денег, купи билет на самолет, на автобус или на вечернюю лошадь, в конце концов, и езжай себе спокойненько туда, селись в гостиницу и гуляй по окрестностям, наслаждайся видами.
Но зачем идти пешком?! Если хочешь устать так, чтобы рухнуть без сил от изнеможения, достаточно 500 раз отжаться, а потом столько же присесть. И все! Падай себе на здоровье и спи спокойно.
Но что за удовольствие спать на земле? Пусть даже в палатке и спальнике… Не понимаю. Для этого же есть диван! Поверьте, на нем намного удобней…
Мой горестный внутренний монолог прервала жена, сказав: "Если ты не пойдешь, я не отпущу Женьку с Олей. А им было бы полезно побывать на природе".
И я смирился.

Началось!

Собирался я так, как будто отправлялся не на четыре дня, а на полгода. И не в Подмосковье, а в Антарктиду. Пешком.
Утром в день отъезда, когда я с трудом дотащил свой небоскребоподобный рюкзак до школы, на меня страшно было смотреть.
Наконец мы пересчитались, объединились в команды и гордо двинулись по направлению к метро. Пройдя несколько шагов, я почувствовал, что топор в моем рюкзаке метко уперся в позвоночник. Пришлось, развязав рюкзак, все перекладывать и бегом (представляете, как бежит бегемот?) пускаться вдогонку за детьми.
"Началось!" — тоскливо думал я.
Потом в электричке мы пели песни под гитару и обозревали из окон просторы родной страны. Дети были счастливы: ведь они только что расстались с родителями. Теперь и те и другие смогут проверить крепость любви друг к другу. К тому же уже можно поесть. Интересно, почему дети так любят поесть — где угодно, только не дома?
Мы вышли на станции Бородино... И тут полил дождь. Два часа назад, когда мы уезжали из Москвы, светило солнышко и ничто не предвещало природных катаклизмов.
Дождь был противный, мелкий и всепроникающий, как радиация. Кроссовки и старая самодельная плащ-палатка промокли сразу же.
Устроившись на дырявой веранде у станции, мы хмуро поглядывали на беспросветное небо.

Как танк

Дождь кончился так же внезапно, как начался, и мы двинулись в путь.
Сменив сырые кроссовки на сухие сапоги, я смело шлепал по мокрой траве и лужам. Воодушевленный переменой погоды, я даже повеселел. К тому же сапоги вскоре были отправлены обратно в рюкзак, и я снова надел уже высохшие на солнышке кроссовки. Идти стало значительно легче. Спасибо Ольге Петровне: она посоветовала не класть мокрые кроссовки в рюкзак, а подвесить сверху для просушки. Она турист бывалый.
Рядом шагали мои дочери. Невзирая на наставления жены не спускать с них глаз во время путешествия, утирать носы и всячески облегчать быт, я старался как можно реже напоминать девчонкам о себе. Пускай, думаю, без нашей опеки почувствуют себя самостоятельными людьми. Хотя бы на пять дней.
Я ничего им не сказал, но они все правильно поняли. И если младшая Женька временами все же начинала ворчать (мол, она устала, ей тяжело, пить хочется и т.п.), то десятилетняя Оля шла, как танк, будто не замечая дорожных трудностей, и ни одной жалобы не исторглось из ее мужественного сердца. Я был поражен. Правда.
И вообще как-то странно было видеть, что на привалах дети вовсе не валились с ног от усталости. А могли затеять беготню с прятками и салочками. Это не укладывалось в голове. Мне казалось величайшим благом снять кроссовки, встать горячими ступнями на холодную траву. Или прилечь. Но как угорелому носиться по колхозному полю?!..

Сообщества

В пути складывались сообщества, абсолютно немыслимые в обычных условиях. Вот идут восьмиклассник Никита и девятилетняя Маша. Идут себе, что-то обсуждают.
Вокруг Стива роятся мальчишки постарше. Стив и Дэн — американцы. Стиву девятнадцать лет, но он уже бывший рок-музыкант. К тому же бывший наркоман. Он рассказывает (а наши "трудные подростки" уши развесили), как во время рок-концертов у него — от страшных децибеллов — шла из ушей кровь, как они себя наркотиками приводили в состояние куража, как однажды нагрянула полиция и его друг, удирая на машине, разбился насмерть. Стиву было тогда четырнадцать. Родители принесли его, законченного наркомана, в монастырский госпиталь. И Стив остался в монастыре. Теперь это веселый, краснощекий, озорной, очень симпатичный монах.
Обычно разбитной Сашка прилепился к Дэну, ни на шаг не отходит, держится за руку. Чудеса! Интересно, о чем они разговаривают? Доктор филологии Буффальского университета и московский пятиклассник Сашок…

Бред наяву

С точки зрения современного американца, то, что происходило с нами, — это и вовсе бред наяву. Толпы комаров, вода для чая — из мутной речки, палатки промокают, миски вылизываются, солнце палит… Дэн со Стивом вначале очень удивлялись. Правда, недолго — через день привыкли. А еще через день удивлялись, как это они до сих пор могли без этого обходиться.
В их родной Америке, если даже группа школьников во главе с педагогом наберется смелости отправиться в пеший поход (что маловероятно), то за ними по пятам непременно будет следовать специальный автобус — с медсестрой и целой аптекой медикаментов, с инструкторами по плаванию, туризму, а также все желающие родители. Там, в автобусе же, — холодильник с продуктами, вода в специальных пластиковых баллонах, гамаки и шезлонги (я даже подозреваю, что там есть диван!). Дети же шли бы налегке, пожевывая жвачку и попивая кока-колу. Устал? натер ногу? жарко? Садись в автобус, дыши кондиционером.

Невезучие

Потом был первый большой привал, на котором все основательно подкрепились бутербродами, фруктами и шоколадом. Сергей Владимирович развернул на своем рюкзаке подробнейшую карту местности из генерального штаба (так он сказал) и пригласил всех желающих припасть к ней для ознакомления с нашим маршрутом. Я не нашел сил оторвать от земли себя с бутербродами внутри (привал, как мне потом объяснили, — опасная штука), но разведка донесла, что за день мы должны проходить в среднем по 20 км…
Идти стало еще трудней. Стараясь крепиться и не показывать виду, что мне тяжело, я плелся в конце процессии. Рядом пыхтел Антон. Мы оба начинали потихонечку вырубаться.
Антон обладает удивительным свойством все время влипать в какие-нибудь истории, создавать себе массу проблем, а потом с большим трудом из них выкарабкиваться. Если вы смотрели фильм "Невезучие" с Пьером Ришаром, то можете себе представить Антона. Он промочил кроссовки еще на первом привале, когда, пытаясь их помыть, залез в лужу по самые щиколотки. В ямы и колдобины его так и тянуло. Мне кажется, что если бы в чистом поле одна-единственная корова сделала бы одну-единственную лепешку и через это поле пошел бы один-единственный Антон — с компасом в руках и подробной схемой расположения лепешки, то он все равно бы в нее вляпался.

Американские горки

Ближе к вечеру мне стало совсем невмоготу. Небесное светило выпендривалось вовсю. Казалось, кроссовки сейчас задымятся и расплавятся. Какая там природа? какие птички, деревушки и перелески? Мысль только одна: быстрее скинуть ботинки, лечь на траву и не вставать минут шестьсот.
Ко мне подошел Сергей Владимирович и успокоил, сказав, что, судя по карте, скоро должна появиться река, у которой мы и заночуем.
— Это там, за деревней. Видишь?
И он указал куда-то в бесконечность полей. Я попытался было что-то разглядеть сквозь запотевшие стекла очков…
Дорога делала большой крюк в сторону, и наш авангард решил пойти к деревне прямиком через поле, рассекая высокие жесткие стебли травы. Видимо, еще прошлой весной поле было распахано, да так и не засеяно. И потому представляло собой бесконечную череду опасных бугорков и впадин. Альпы в миниатюре. Или стиральная доска под увеличительным стеклом.
Дети сразу же окрестили это поле американским: оно напомнило им аттракцион "Американские горки". Только дух здесь захватывало не от кайфа, а от постоянных спотыканий. Было совершенно невозможно предсказать, наступишь ли ты в следующий момент на кочку или, придавленный рюкзаком, провалишься в яму.
Деревня медленно, но верно приближалась, и у меня появилась маленькая надежда, что я все-таки не умру по дороге, а доползу до долгожданной реки… и умру там…
Тут непонятно откуда взялся Сергей Владимирович. Он стянул с меня рюкзак, надел на себя и энергично потопал вперед к деревне. Тут я заметил, что не только С.В. спасает обессилевшего товарища. Макс и Денис, старшеклассники, от которых стонут все учителя средней школы (мол, и бездельники-то они, и хамы, и паразиты, и ничего не хотят), уже успели дойти до деревни, сбросить там свою поклажу и вернуться через американские горки обратно, чтобы помочь малышам, девочкам и таким доходягам, как я. Но, кроме меня, доходяг не оказалось.

Райские кущи

Мы поднялись на горку за деревней. Нам открылась чудная картина подмосковной природы: бесконечные клетки полей в густо-зеленой оправе смешанных лесов. На небольшом, окруженном деревьями пятачке на краю крутого склона мы решили разбить лагерь. При мысли, что завтра с утра его придется сворачивать, я впал в паническое настроение. Но глаза боятся, а руки делают. Все те же "бездельники и паразиты" Макс и Диня взяли на себя дрова, костер и воду (им бы лесниками быть или фермерами, а не логарифмы с образом Буревестника учить).
Примерно через час палатки стояли и вода в кане уже закипала. Мы — распаренные, грязные, в саже — спустились к реке.
Вода! Удивительно прозрачная! Почти не боясь людей, плавают маленькие рыбешки. Цветут лилии и кувшинки. Над всей этой красотой в изобилии летают бабочки и стрекозы, превращая берег во что-то нереально сказочное. Или это мне примерещилось?
Нет, это не мираж, поскольку наше отрядное начальство решило остаться тут не только на сегодняшний вечер, но и на весь завтрашний день. Ура!
После ужина все сидели у костра и пели песни. Оказалось, что вечером играть на гитаре намного трудней, чем днем: пернатый друг-кровосос то на руку усядется, то на нос. И шлепнуть-то его нечем — руки гитарой заняты. Жужжит ведь такая тварь у самого уха, портит музыку, летает, покоя не дает.
Я, конечно, терплю, песню пою, не отрываюсь… А он все жужжит и жужжит, вот ведь подлец! Играешь, играешь, потом (надоело!) — бац! хлоп! себя по лбу — и дальше музицируешь. Кто сказал, что лоб не ударный инструмент? Вот и получается такая музыка: трень-брень — хлоп! — трям-брям — шлеп! В пору бежать и записывать компакт-диск с авангардным походным джазом.
После отбоя уставшие дети быстро заснули под мерное жужжание комаров. Мне не спалось. Своим измученным ребром я явственно ощущал корягу под спустившим через полчаса матрасом. И мне очень не хватало подушки! Чесались комариные укусы. Не спали и девчонки в соседней палатке. Они о чем-то оживленно болтали и хихикали. Я долго ворочался с боку на бок и наконец, как-то пристроившись, задремал.
Было уже часа два ночи, — рассказывали мне потом, — когда послышался шепот:
— Девчонки! Вроде мотоцикл в лагерь заехал?
— Не… Это не мотоцикл. Это Сергей Евгеньевич в соседней палатке храпит…

ЭПИЛОГ

Прошел год.
Где-то в конце апреля подходит ко мне
Сергей Владимирович и говорит:
— Скоро в поход пойдем. Под Тверь.
Я даже спорить с ним не стал, только спросил:
— Завтра?..

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"