Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №39/2003

Четвертая тетрадь. Идеи. Судьбы. Времена

КНИГА ИМЕН 
ИМЕНА ЭТОЙ СТРАНИЦЫ:
Софья Васильевна Ковалевская (1850–1891)
Серджио Леоне (1929–1989) 

Егор СЕЛИВЕРСТОВ

Римская кладка американской легенды

О создателе фильма “Однажды в Америке”, его героях, мифах и временах

СЕРДЖИО ЛЕОНЕ

СЕРДЖИО ЛЕОНЕ

Однажды во Франции

В фильме Люка Бессона «Леон» – по-европейски блистательном ответе гангстерско-киллерскому американскому валу, причем ответе с ироническом акцентом – есть характерная сцена. Своего рода обнажение-«остранение»: это ж кино! – и одновременно признание в любви к Великой иллюзии с бульвара Капуцинов.
Скромный, одинокий киллер Леон спас и приютил осиротевшую дочку торговца наркотиками Матильду. Трудный подросток и Леон долго не могут найти общий язык. Сердца растопляет важнейшее из всех искусств. Эпизод этот, без слов, только под музыку, уже вошел в мировые анналы кино. Артистичная девочка изображает с изрядной степенью достоверности по очереди Чаплина, Монро и Мадонну. Но Леон не может угадать этих персонажей: он смотрел совсем другие фильмы. В свою очередь Матильда не опознает довольно неумело показанных Леоном культовых героев боевиков: только их нелюдимый киллер-“чистильщик”, видимо, и знает.
Хотя даже нам, зрителям одной шестой суши, на долгие годы отлученным от голливудских подлинников и довольствовавшимся в основном братско-социалистическими пародиями на “первичные” боевики типа “Лимонадного Джо”, даже нам в середине 90-х уже было ясно, кого изображает Леон.
Шляпа с плоскими полями, шейный платок, перевернутый треугольником на грудь – чтобы быстро прикрыть рот и нос: от техасских пыльных бурь и ненужных взглядов шерифов. Ленивый прищур, неизменная потухшая сигарилла в уголке рта. Стоит, опершись на дверной косяк, вроде бы отдыхает – но готов пальнуть в любой момент. А стреляет намного чаще, чем говорит.
Се – Клинт Иствуд. Которого великий режиссер кино “не для всех” (совсем не для всех), неистовый Ж.-Л.Годар, в “антиголливудском” запале однажды печатно назвал фашистом. Миляга Иствуд, некурящий (тяжко давалась ему эта вечная сигарилла во рту), во всех отношениях добродетельный американец (в отличие от своих героев), чуть не ставший губернатором какого-то штата, старый добрый Иствуд, перестрелявший за свою кинокарьеру не меньше тысячи человек, – все еще живой символ голливудского Дикого Запада. Хотя, по сути, он же и похоронил жанр ковбойского боевика в своем “Непрощенном”, посвятив этот фильм памяти ушедшего друга. Того, кто и сделал его, известного в Америке 50-х лишь по раннему третьеразрядному телесериалу, звездой мирового масштаба. Памяти Серджио Леоне.

Однажды в античности. Из-под «пеплума» Везувия

Рассуждать о власти Голливуда в киномире неловко. При том, что кино – старосветская выдумка. Но американские мифы всегда были лакомым куском даже для европейских кинематографистов. Отец Серджио Леоне, один из зачинателей итальянского немого кино, снимал именно вестерны из жизни Дикого Запада. Так что, возможно, подсознательный мотив для создания в 60-х его сыном жанра «спагетти-вестерн» покоился где-то во глубине генетического кода. Может, не случайно и то, что именно итальянцу будет суждено переосмыслить каноны сугубо американского жанра, а потом создать грандиозную сагу, разрушившую главные американские мифы (или, наоборот, эти мифы воспевшую – именно благодаря европейскому взгляду «со стороны»?)…
Все обещало Серджио – сыну киношников (мать – звезда немого экрана, ранняя секс-бомба Франческа Бертини) – легкий путь в Большое кино. Он туда и пришел, почти мальчишкой – в 18, но путь выдался совсем не легким.
Начал с модного неореализма: ассистентом у Де Сика на знаменитых «Похитителях велосипедов». Однако
неореализм 40–50-х, как бы мы его ни любили за тяжкую нежность и горькую правду, брал фестивальные призы, но не приносил дохода. Бал в Европе, как и в 20-х и в 30-х, правил Голливуд: вестерны, мюзиклы, псевдоисторические фильмы на античные сюжеты. Античность американцы снимали на итальянской натуре, и кинофабрика «Чинечитта» работала в основном на эту продукцию.
Леоне долго был ассистентом у американцев. Преимущественно – на «гладиаторско-мифологической», цветной и широкоформатной «античной клюкве». «Елена Троянская», «Камо Грядеши», «Бен Гур» – смотреть это сейчас невозможно, но тогда – касса... В 50-х двадцатипятилетний Леоне – один из самых востребованных ассистентов: на его счету 58 фильмов. Сам начинает писать «гладиаторские» сценарии, в 1960-м заканчивает за американцем Боннаром «Последние дни Помпеи» и получает право на собственную постановку – «Колосс Родосский».
То ли национальное самосознание сыграло свою роль, то ли итальянцы поняли, что уже не уступают заокеанским варягам на «исконной» территории. Так родился жанр «пеплума» – «местного» фильма на античные сюжеты. После «Колосса» Леоне предложили опять же «пеплум», но он отказался, чувствуя, что это тупиковый путь, – и тут, как частенько потом бывало, оказался провидцем.
Неореализм тем временем тоже выдыхался: уже почти отреклось от лирического пафоса Росселлини новое поколение – Феллини, Антониони, Пазолини, не спеша уходившее на стези модного экзистенциализма и постфрейдизма.
Леоне искал другой путь и нашел его там, где не ждал.

Однажды в мире

Интернациональные приключения киножанров и кинонаправлений – история увлекательная, достойная веселой книги (книги такие есть, но чаще безмерно скучные).
Когда во Франции «антифашист» Годар поднимал с Шабролем, Трюффо, Малем и др. новую волну, учились они у самого что ни на есть американца Хичкока. Годар с Шабролем даже съездили и взяли у мэтра интервью на целую книгу.
Когда в оттепельной России наши «нововолновцы» Чухрай, Хуциев, Тарковский, Данелия, Шпаликов и др. ломали лед постсталинской конфликтности «хорошего с лучшим», то молились на лирических итальянцев и далеких японцев.
К созданию «спагетти-вестерна» подвиг Серджио Леоне тоже японец – Акира Куросава. По сути, фильм Леоне «За пригоршню долларов», первый воистину прославивший его, – это буквальная сюжетная калька с «Телохранителя» Куросавы, которого тот в свою очередь снял не от хорошей жизни.
У Куросавы были на тот момент экранизации «Макбета», «Идиота» и «На дне» – японский мастер в свою очередь пристально взирал на Запад. Но касса требовала самурайского боевика. Куросава снял очередной (после «Расемона» и «Семи самураев») «дзидайгэкам» – «Телохранитель». Его-то и увидел на Венецианском фестивале Леоне, и в очередной раз в мировой чехарде жанров случилась революция.
Скоро «Семь самураев» станут американской «Великолепной семеркой», нонконформист Годар плюнет в лицо «продавшемуся коммерции» Шабролю, Куросава провалится с продолжением «Телохранителя» и вернется на лирико-исповедальные стези… В России кончится оттепель. В Италии же на долгие годы восторжествует “спагетти-вестерн”.

КАДРЫ ИЗ ФИЛЬМА “ОДНАЖДЫ В АМЕРИКЕ”

КАДР ИЗ ФИЛЬМА “ОДНАЖДЫ В АМЕРИКЕ”

КАДРЫ ИЗ ФИЛЬМА “ОДНАЖДЫ В АМЕРИКЕ”

Однажды в Испании. Спагетти с кетчупом

Строго говоря, Леоне не был первооткрывателем. До него, уже с начала 1950-х, стилизации про Дикий Запад снимали многие итальянские режиссеры. Эти фильмы никто не помнит. Коммерческие возможности «вестерна для своих» учуяли также немцы и испанцы. На Пиренейском полуострове, близ города Альмерия, для одного из западногерманских фильмов был выстроен деревянный городок на манер американских поселений времен освоения Дикого Запада. Вскоре в городке появилось еще несколько итальянских режиссеров, среди них и Леоне – сделавший революцию в жанре.
Он открыл героя. Холодного мистера Никто, пришедшего ниоткуда, ушедшего в никуда, спокойно перестрелявшего всех и забравшего все деньги (иной раз поделится с несчастной вдовой и сиротами, но и себя, грешного, не забудет).
Начинался спагетти-вестерн с анекдота. Узнав, что Леоне собирается снимать римейк японского «Телохранителя» на американской почве с актером Джан Мария Волонте, продюсер усмехнулся и сказал, что на просмотр не придет не только он, но и никто.
Тогда хитрый макаронник Серджио Леоне назвал себя в титрах «Пригоршни» Бобом Робертсоном, а Волонте – Джоном Уэлсом.
«Квазиамериканская» «Пригоршня долларов» за два года проката принесла доход в 600 миллионов лир. Это вызвало настоящую лавину “спагетти-вестернов”. Причем их снимали не только заурядные ремесленники, но и известные режиссеры, часть из которых по пятам Леоне скрылась под псевдонимами – Дамиано Дамиани, Карло Лидзани (Пи Бивер), Тинто Брасс и др. Всего в 60-е годы в Италии было снято около 200 вестернов. В окрестностях Рима были построены три “американских городка”: салун, банк, тюрьма и другие обязательные объекты. Окрестностей Рима стало не хватать – отстроили еще несколько «городков» в той же Испании. Американскому вестерну пришлось потесниться в кинотеатрах Европы.

Однажды в Италии. Кровавая комедия дель арте

Киноведы любят приводить диалог двух ветеранов «родного» вестерна. Барт Кеннеди спросил у Джона Форда:
– Ты видел испанские или итальянские вестерны?
– А они вообще существуют? – искренне удивился Форд. – И на что похожи?
– Просто убийства. 50 или 60 убийств в каждом фильме, – сказал Кеннеди.
Про итальянские вестерны любят писать, сколь они жестоки. Вестерн американский всегда уводит в финале в сладко-розовую даль.
В интервью журналу “Bianco e nero” в начале 70-х Леоне сказал, что “приступал к жанру вестерна с большой любовью и большой иронией, на первое место поставив заботу о достоверности”. Но историческую достоверность он понимал не так, как американцы: “Вестерн никогда, за редким исключением, не касался корней драмы, которую переживали люди того времени. Они жили с пистолетом на боку и редко умирали естественной смертью в постели... Меня нередко критиковали за обилие насилия в моих фильмах, но нужно просто представить себе то время, когда люди на Диком Западе доживали в среднем до 38 лет. Неужели это были такие романтические времена, как их показывают американские кинематографисты?»
Играя с «чужедальним» жанром, итальянец Леоне понимал, что это все же игра. После успеха «Пригоршни долларов» он снял фильм «На несколько пригоршней долларов больше», пошутив с названием, а потом, совсем уж разрезвившись на волне успеха, – последнюю часть этой спагетти-трилогии «Хороший, плохой, злой».
Клинт Иствуд («хороший») стал звездой – сперва европейского, потом и мирового масштаба. Ли Ван Клиф («плохой»), до того игравший злодеев третьего плана, тоже выбился в люди. А Леоне продолжал посмеиваться: «Я черпал свои образы из комедии дель арте. Герой “Пригоршни долларов” выходил из гольдониевской традиции, как Труффальдино, – служа двум господам. При этом я хотел придать его чертам в грубом приближении образ архангела Гавриила, тоже пришедшего ниоткуда, побывшего недолго в этом мире и исчезнувшего в неизвестности».
Мир “спагетти-вестернов” Леоне не просто жесток – это кукольный ад. Его герои не могут позволить себе такую слабость, как любовь. Слабый гибнет в страшных муках. Здесь не заводят друзей, чтобы не быть преданными. Царит одна заповедь: “Никому не верь и ни к кому не поворачивайся спиной”. Арлекин-Иствуд и Ван Клиф-Пьеро бьются не из-за Коломбины, а из-за золота.
В Америке фильмы Леоне поначалу не приняли. Мирные американцы солидаризировались с европейским эстетом-бунтарем Годаром, что Иствуд – фашист. Позже «фашист» станет культовой фигурой Голливуда.
А Леоне тем временем понял, что «спагетти» – жанр для него исчерпанный. И он решил штурмовать альма-матер вестерна.

КЛИНТ ИСТВУД

КЛИНТ ИСТВУД

Навсегда в Америке

Он привез в Голливуд сценарий по роману Гарри Грея “Hoods” (у нас его поначалу переводили как “Сорвиголовы”, но сейчас на лотках он лежит под названием “Однажды в Америке” – с фото из великого фильма Леоне).
Не выгорело. Уоррен Битти, которого Леоне прочил на главную роль, начал сниматься в “Бонни и Клайде”. Американские продюсеры предложили итальянскому режиссеру продолжить на ту же тему…
Теперь-то звезда американских вестернов Чарльз Бронсон, который рассмеялся в 1963-м в глаза “макароннику”, услышав о сумме гонорара за “Пригоршню долларов” (названия у Леоне тоже говорящие), сам просился в новый фильм. Леоне остался патриотом и кроме Бронсона снял в “Однажды на Диком Западе” соотечественников: Клаудиу Кардинале и других неведомых Америке итальянских звезд.
А главное – позвал своего однокашника Эннио Морриконе написать музыку.
“Дикий Запад” был довольно прохладно принят зрителями и критикой в 1968-м. Сейчас он считается лучшим образцом американского вестерна – даже не “спагетти”: здесь итальянец сыграл на любимых штампах Голливуда. Иронию почти не учуять, разве что гениальная тема Морриконе на губной гармошке очередного мистера Никто, Человека Ниоткуда (Бронсона), заставляет подумать о дистанции по отношению к жанру…
10 лет Серджио Леоне готовился к главному и последнему своему фильму (за 60 лет он снял всего семь с половиной). Но фильму этому суждено было прославить его имя даже в не очень-то гостеприимных для чужеземцев американских анналах…
Соотечественник Леоне, глубоко о ту пору укоренившийся в Голливуде Ф.Коппола, уже снял тогда две части своей гангстерской саги – “Крестного отца”. Саги “про своих”: итальянскую мафию в Америке.
“Однажды в Америке” уложилась в одну. Длинную, трехчасовую, смертельно долгую в потемках кинозала (а только там ее и стоит смотреть). Но, сдается, то был достойный ответ Копполе. Хотя мафия в картине была еврейской, но на главную роль Лапши С.Леоне тоже взял “своего” – итальянца по происхождению Роберта де Ниро.
Критики и зрители до сих пор спорят, кто же сыграл лучше: Де Ниро или Дж. Вудс (Макс), но, на наш взгляд, споры беспочвенны. Все актеры великолепны, как гениален и сам фильм – вершина творчества Леоне, поднимавшегося к ней с низин раннего неореализма сквозь триумфальный пепел “пепелума” и горы “спагетти”-трупов.
“Это не исторический фильм, – говорил Леоне, – а фантастический, утопический, это игра с американскими мифами. Главным героем этого фильма является само время. Поиски утраченного времени одним гангстером”.

Тем временем в России

Леоне умер в 1989-м, в момент подготовки советско-американского блокбастера о блокаде Ленинграда.
Снежная трагедия России влекла к себе мастера, пережившего в отрочестве муссолиниевскую трагедию Италии.
Мастер умер, но северная Гиперборея наконец увидела его фильмы.
«Однажды в Америке» попал на подпольно-домашнее видео 80-х одновременно с «Крестным отцом». Нами, подростками брежневской эпохи и студентами времен сухого закона, выбор был сделан в пользу Леоне.
Коппола был голливудски-помпезен, Леоне – кроваво-демократичен. Герой Аль Пачино был канонически «американизирован», денировский Лапша был откуда-то из нас. Из московских центровых подворотен, где старшеклассники пили портвейн, где на грязной лестнице простаки (Простак – чудесный герой «Однажды…») ждали своих девчонок, а девчонки, готовые «на все» за пирожное, принимали душ, и простаки не выдерживали, лопая то самое пирожное…
Но Леоне с Копполой увидели и другие. Те, кто был чуть-чуть помладше нас.
Сейчас «дети в подвале» играют в «Бригаду», не догадываясь, откуда у новейших их «рашенских» кумиров – супергероев архипопулярного сериала – «растут ноги».
Уж, конечно, не из Клинта Иствуда.
Автор этих строк не пытается впасть в негодующий пафос по поводу идеализации «братков» на отечественном телеканале. В том, что «Бригада» довольно профессиональный римейк «Однажды в Америке», причем по-русски нежный, – в том, ей-богу, нет вины мудрого мастера Леоне. Он-то снимал сагу о поисках потерянного времени. Наши – о потерявшем время поколении.
А уж то, что Леоне удалось это сделать в кино, помогает понять наших предков, читавших о себе, потерянных, только у Ремарка…


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru