Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №22/2003

Четвертая тетрадь. Идеи. Судьбы. Времена

ДОМАШНИЙ АРХИВ 
ОДИНОКАЯ ТЕТРАДЬ 

Елена Михайловна Кузьменкова всю жизнь работала библиотекарем в лучших детских библиотеках страны. Последние четверть века – в главной детской библиотеке страны (Российской государственной детской библиотеке), что находится в Москве на Калужской площади.
Наверное, почти все наши отечественные детские писатели вспоминают ее имя с благодарностью. Много лет продолжалась ее дружба с Валентином Берестовым. А познакомились они еще в 60-е годы, когда Елена Михайловна приехала из Вологды в Ленинград, поступила в Институт культуры и выбрала темой своей курсовой (а потом и диплома) поэзию В.Берестова – тогда еще молодого и не очень известного поэта.
Сразу же после смерти Валентина Дмитриевича, в память о нем, Елена Михайловна создала в библиотеке Литературный центр Берестова. И много успела сделать. Центр и дети были ее главной заботой последние годы и главной радостью.
Через два дня, 1 апреля, Валентину Дмитриевичу исполнилось бы семьдесят пять лет. Берестовские чтения первый раз пройдут без Елены Михайловны. (А ей в этом году исполнилось бы всего шестьдесят…)
Публикуемые сегодня в «Домашнем архиве» фрагменты дневника Елены Михайловны относятся к 1975-1976 годам, когда ее жизнь внезапно переменилась. Ей было уже за тридцать, но она вдруг оставила столицу и уехала на Камчатку – вслед за любимым человеком.
В одном из последних текстов, написанных рукой Елены Михайловны, – в отзыве на новую книжку – есть такие строчки: «…встреча с редким даром автора бережно относиться к каждому человеку, чутко вслушиваться в сокровенное, улавливать то малое, что является главным. С любовью и добротой, с искренним состраданием, со щемящей душу благодарностью ко всем созданиям Творца…»
Теперь кажется, что эти строки – лучшее предисловие к камчатскому дневнику Елены Михайловны Кузьменковой.
Наталия СОЛЯНИК

Елена КУЗЬМЕНКОВА

У окраины ярких небес

Камчатский дневник

Если б меня спросили, что я знаю о Камчатке, то, пожалуй, кроме того, что там вулканы, и ответить ничего не смогла. Но вот туда уезжает Света (старшая сестра Е.М.Кузьменковой. – Ред.). Подняты карты, энциклопедии. Незнакомый поселок Палана, который так и хочется назвать Палангой, находим на карте, узнаем, что туда летают самолеты и нет там автомобильных дорог, что это центр Корякского национального округа…
Первый гость с Камчатки – Слава Абрамов. В камчатской шапке, в торбасах, романтично-загадочный, слегка презирающий цивилизацию и скучных москвичей. Выпытываем из него все что можно. Охаем и ахаем.
Второй камчадал – Лешка (Леонид Борисович Кузьменков. – Ред.). Таежный и застенчивый. С быстротой, решительностью и настойчивостью таежного охотника забирает меня в жены, соответственно вербуя на Камчатку. Все удивлены, поражены, восхищены не меньше, чем я сама.

1 ноября 1975 года я на камчатской земле.
Первые впечатления с самолета. Белоснежные вершины целой гряды сопок. Сначала издалека, потом приближаются. Выходим из самолета, и перед нами сопки – разные, заснеженные, подсвеченные солнцем.
Едем на такси из Елизово в Петропавловск. По обе стороны дороги обычные русские деревеньки, только зелени мало. Въезд в Петропавловск – два столба с кораблями-парусниками. Первое впечатление о городе – неопределенное. Петляем по улицам, где вперемежку новые дома и маленькие домишки. Магазины, парикмахерские, ателье… Рядом с гостиницей «Авача» большая сопка. Из окна видно, как вверх по ней вскарабкались домишки и огородики. А на самом верху сопки – дом пятиэтажный внимательно смотрит на город своими окнами… На вершину сопки ведет лестница. Как и везде, женщины с сумками, наполненными продуктами. Тяжело им подниматься по этим ступенькам…
9/I. 1976. Сегодня была очень интересная прогулка. Вышла из клуба, уже сделала несколько шагов по направлению к дому и вдруг повернула и пошла на сопку. Давно меня манила эта сопка.
Над селом ложились сумерки, а я поднималась навстречу свету, там, за сопкой, виден был закат солнца. По плоской вершине пошла вперед. Гряды сопок справа и впереди лежали голубовато-розовые. Солнце уже зашло, и полоска ярко-коричневого, даже красноватого цвета лежала у горизонта… Вдали, среди снежных, местами затененных сопок, на фоне прекрасных закатных расцветок я увидела город с домами, башнями, церквушкой и большим озером. Он был неестественно красив – этот далекий город. И я несколько минут стояла завороженная. Так хотелось побежать туда... Что это? Мираж? Игра воображения или избыток эмоций от близости необычного и прекрасного?..
10/I. Провожаю Лешу. Посидели на дорогу. Поцеловала его теплые родные щеки, губы. Прошлась с ним до реки. Он помахал. Уехал. А меня уже ребята поджидают. Три девочки. Подхожу к ним, они смотрят на меня жалобно, сочувственно: «Елена Михайловна, а Таня сказала, что вы сейчас плакать будете...»
15/I. Вот уже шесть дней я без Лешки. За окном пуржища бесконечная. Просвета нет. Надежды нет. Шесть дней воюю с печкой. Как-то ночью она погасла с углем внутри. Пыталась разжечь. Нет ни одной палочки. Разбивала ломаный стул, а он, гаденыш, такой крепкий, всего две щепочки выломилось. При этом руку себе поранила, до сих пор болит. Для борьбы с этой проклятой бестией израсходовала полугодовую подписку «Дальнего Востока», весь запас газет. Дула в нее до одурения и при всем при этом потерпела поражение и легла спать не раздеваясь. Холодно…
16 /I. На сегодня опять та же программа. Начинаю механически делать то, что положено. Единственное разнообразие, живая струйка – это дети со своими проблемами, разговорами, с доверчивой привязанностью и добротой. Потом печка. Потом взрослые. Кино. «Девушка с характером».
17/I. Ночью выглянула в окно, небо затянуло. Опять сидеть. А где-то далеко в снегах мой Лешка… Если бы он знал, как плохо мне без него, как разъедает меня тоска, как беспокойно на душе, как ненавижу я эту кровать, где только плачу и плачу.
18/I. Пуржища такая, что не видно ни ближайших домов, ни сопки, ни реки. Как будто вокруг дома повесили шелковый белый занавес, он колышется, и изредка что-то сереет вокруг – это дома и земля. Иногда этот занавес отодвигается, и тогда видно, что снова прилетели пуночки – эти симпатичные, мужественные спутницы пурги. Я люблю этих птичек, маленьких, белогрудых, коричневоголовых… Их сносит ветер, а они снова сядут на землю и клюют, клюют, выискивая что-то съедобное.
20/IX. С утра строили дом. Леша таскал огромные березовые столбы, а я ходила за ним следом с карабином и страдала от того, что он один носит непомерные тяжести, а я ничем не могу ему помочь.
29/IX. У нашего дома есть уже двойные полы, а сегодня будет и крыша. Брезента на крышу не хватило, и накрыли ее палаткой.
30/IX. Сегодня ровно месяц, как мы здесь. И сегодня перебираемся в дом. Леша поставил печку, ох и мороки было с трубой. Но ничего, все в порядке, греет и не дымит.
8/X. Как-то Леша вышел из дома и позвал меня: «Смотри, радуга пьет из нашей речки!»
Радуги здесь бывают часто. Бывают очень широкие и ясные. Бывает, сидят где-то в речке или заливе небольшими кусками, а один раз узкая и ясная радуга поднялась аркой над всем заливом.
9/XI. Вечером я готовила ужин, а Леша читал «Русскую охоту». Я вышла и вдруг слышу в доме разговор. Это Леша читал вслух Фета:

Солнце нижет лучами в отвес,
И дрожат испарений струи
У окраины ярких небес.
Распахни мне объятья твои,
Густолистый, развесистый лес…
Хорошо!

10/XI. А наша жизнь шла обычным чередом. Леша уходил в лес, я ждала его. Вечером читали. Я с огромным удовольствием перечитываю прозу Пушкина и, к своему стыду, убеждаюсь, что совсем не знаю ее.
17/XI. Ночью опять ветер. А наутро пурга. Опять выходной. Сегодня много читали. Я – Чехова, Леша – Мельникова-Печерского. До этого он прочитал с удовольствием Писемского «Тысяча душ». Говорит, что воспоминания Аксакова и Писемского о детстве напоминают ему его раннее детство, когда в семье было благополучие.
5/XII. Сегодня праздник, а погода опять паршивая. Леша дома. Допекла пироги из вчерашнего теста с картошкой и с брусникой. Читаем. Вдруг лай. Леша вышел и увидел вдали нарту. Это к нам почта.
Приехали старик Крамар, он у Леши охотником был, теперь уже на пенсии, глуховат… Я быстренько поджарила гостям картошки и уткнулась в письма. Шесть – от мамы с папой и три – от Светы. Бандероль с «Пионерами» и записочка от Хвостовых. Что-то интересное рассказывал Крамар. В другой бы раз я впилась бы в эти любимые мной охотничьи разговоры. Но сейчас ничего не слышала. С каким-то трепетом, и нетерпением, и наслаждением все прочла. И села сразу же писать ответы.
6/XII. Читала новую повесть В.Крапивина «Ковер-самолет» в «Пионере», перечитывала письма.
7/XII. С утра снег. Но, несмотря на это, в 9 часов утра Леша ушел на охоту. А я прочитала в «Пионере» чудный рассказ Марка Твена «На школьном холме».
Вообще «Пионер» доставил мне много радости, нахлынули воспоминания о былой жизни, о гайдаровской работе, о наших с ребятами планах по исследованию творчества Ивантера, о первых книжках Крапивина, о встречах его с ребятами, о «Каравелле».
17/XII. Дрова наши кончились, и Леша ходил за березами, рубил и таскал вниз. Я ему помогала немножко. Потом мы пошли за корой. Идти трудновато по пышному снегу. И я, конечно, два раза упала. И когда ехала с горы на палке, почти внизу свалилась.
А потом мы с Лешей пилили дрова своей доисторической «Дружбой». Вечером я зашивала торбаса, которые у меня и у Леши порвались. Слушали радиостанцию «Тихий океан», «Голос Америки» и «Маяк». Мечтали о возвращении в Москву, тревожились о будущем материальном положении и о Лешиной работе. Впрочем, это не только сегодня.
29/XII. Всю ночь выл ветер. Бушевала пурга. В доме тепло. Отсветы от печки блуждают по потолку… Сейчас Леша перечитывает Гоголя.
Вчера мы слушали по радио инсценировку «Ночи перед Рождеством». Мне как-то по-новому понравился «Лес шумит» у Короленко. Лирично и точно, тонко и ясно. Дней через десять еще перечитаю. Даже радостно при одной мысли о том, что снова прикоснусь к этому шедевру.
Сегодня Леша перебрал трубку рации, очистил от снега антенну. И очень хорошо всех слышал на связи. И мы получили самую приятную приятность – телеграмму из Москвы о том, что нас любят, ждут и поздравляют с Новым годом. Как это все хорошо. Хотя нам здесь тепло и дружно живется, но как нужны нам весточки о том, что нас ждут, любят, заботятся, волнуются. И немножко грустно. И хочется быть всегда вместе с родными, любимыми, хорошими людьми.

Текст подготовлен Литературным центром В.Д.Берестова
Публикуется в сокращении


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru