Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №7/2003

Вторая тетрадь. Школьное дело

Андрей ТУМАНОВ: Лучше остаться одному в пустыне, чем предать свое дело

Зачастую, едва появившись на свет, общественные организации обращаются к власти за помощью, ждут понимания, правильного отношения, а то и руководящих указаний. А власть не желает брать на себя хоть какую-то инициативу по отношению к гражданам – это не ее функция, это вне ее природы.
Поэтому кроме знания, что и как делать, инициаторам любого общественного проекта нужна смелость брать ответственность на себя. Это значит – уговаривать, отстаивать, защищать. И слышать порой: отступись, системы все равно не изменишь!

В городе Дзержинске Нижегородской области работает Дзержинская миротворческая группа (ДМГ) – союз единомышленников, отстаивающих право на альтернативную гражданскую службу. Здесь помогли десяткам молодых призывников. Пацифисты из ДМГ помогают инвалидам Решетихинского дома-интерната для престарелых и инвалидов, а также воспитанникам Дзержинской специальной школы №1. Эта работа является непременным условием для любого, кто хочет получить юридическую поддержку в споре с военкоматом.
В 1998 году Дзержинская миротворческая группа состояла из одного человека. Его имя – Андрей Туманов. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию беседу с ним.

– Вы целенаправленно выбрали АГС и защиту прав призывников как направление деятельности или эта проблема сама выбрала вас, когда пришел срок служить?
– При переводе из Уральского государственного университета в Нижегородский педагогический в военкомате мне заявили, ехидно ухмыльнувшись, что в Нижнем Новгороде я буду учиться после того, как отслужу в армии. И попросили не расстраиваться: мол, не ты первый, кого мы забираем из вуза в часть, не ты последний. Тогда я вышел на екатеринбургских правозащитников, они рассказали мне об АГС, о правилах призыва, о том, как следует поступать в такой ситуации. Я благополучно перевелся.
Впереди было пять лет беззаботной студенческой жизни. Но я дал себе зарок найти местных правозащитников и вместе с ними бороться, если дядя в погонах в обход всех законов гонит молодого парня в армию, пользуясь его правовой безграмотностью.
Ребята из Нижегородского общества прав человека посоветовали мне донести правду об АГС до призывников Дзержинска. В то время взяться за это в городе было некому. Вот я и взялся.

– Каким образом вам удалось с нуля создать серьезную правозащитную организацию сугубо усилиями молодежи, не привлекая известных диссидентов, правозащитников, общественных деятелей? Как вам удалось заставить уважать себя военкоматы, милицию, чиновников, для которых вся эта АГС – досадная помеха, не более?
– Сначала я написал листовки и расклеил на столбах. Откликнулись молодые ребята. Им я объяснял, как отстоять свои права в военкомате. Если попадалась незнакомая ситуация, обращался в Нижегородское общество прав человека, где быстро и толково объясняли, что делать, снабжали бланками типовых заявлений, жалоб, обращений.
Когда Дзержинский военкомат столкнулся с проблемой под названием “альтернативщики”, там растерялись. Растерялись и в городском суде. Судья, на участке которой был расположен военкомат, получив нашу первую жалобу, приняла все за чистую монету. И бодро вынесла решение в пользу призывника: раз есть конституционное право на АГС, значит, в армию его призывать нельзя; примет законодатель соответствующий закон – вот он и отслужит АГС, а пока пусть отдыхает.
Представитель военкомата был в шоке. После заседания на негнущихся ногах он проследовал в кабинет судьи. Содержание беседы осталось тайной, но на втором судебном заседании у той же судьи ситуация повернулась ровно на 180 градусов. Наши жалобы оказались «совершенно необоснованными», и всем альтернативщикам предложили собирать вещмешки.
Но не тут-то было. Мы писали жалобы в областной суд, в президиум облсуда, в Москву. Рассмотрение дел затягивалось на многие месяцы. Конечно, наши жалобы суды отфутболивали. Вмешался случай: Конституционный суд вынес решение, что попытка реализовать свое право на АГС не может расцениваться как уклонение от службы в армии. Возникла юридическая коллизия: и жалобы суд не признает, и уголовные дела за уклонение заводить нельзя.
Но вот дзержинская милиция решила проявить солидарность с военкоматом: альтернативщиков стали навещать милиционеры. Пришлось обращаться в УВД, чтобы альтернативщиков с уклонистами не равняли: мы от военкомата не скрываемся, по повесткам ходим с точностью до минуты, споры с призывной комиссией решаем в установленном законом порядке.
Милицейские чины решили: уклонистов ловить, а альтернативщиков не трогать. За помощь при выполнении плана призыва орденов не дают, а незаконное задержание альтернативщика чревато серьезным скандалом. Может, и выжидательная позиция прокуратуры изменится. Так что разбирайтесь, военкоматчики, с альтернативщиками сами, а милицию не впутывайте. Без вас работы хватает.
– Что привело вас к мысли устраивать испытательный срок для новых членов вашей группы? Не секрет, что большинство ваших коллег работают по схеме «раз обратился к нам, значит, точно подает на АГС именно по убеждениям». А вы шесть месяцев проверяете человека «социальным служением», и лишь после этого он может рассчитывать на юридическую защиту. Чем объясняется такая принципиальность?
– О праве на АГС и как его отстоять я готов рассказать любому. Вопрос возникает тогда, когда человек хочет, чтобы мы отстаивали его права вместе, хочет присоединиться к ДМГ. Здесь неизбежно возникает разговор о шести месяцах работы в приюте, в интернате. Если человек сразу смурнеет, спрашивает, а нельзя ли без этого, мы расстаемся. В результате общество и чиновники понимают, что альтернативщики из ДМГ – люди ответственные, начатого на полпути не бросают. Мы целенаправленно строим образ нашей организации. И взаимодействие с ненадежным призывником может причинить вред не только ему лично, но и общему делу. Поэтому устанавливается испытание. Этим мы резко понижаем свою массовость, но зато выигрываем в качестве и эффективности.

– По вашему опыту: насколько в обществе распространена позиция «Родину можно защищать только с оружием в руках», или, выражаясь словами губернатора Нижегородской области Г.Ходырева, «молодой мужчина с уткой в руках – это нонсенс»? Часто ли вам приходится с этим сталкиваться – в военкоматах, медкомиссиях да просто в обычной жизни?
– Подобные высказывания не редкость. Они очень распространены у сильных мира сего: чиновников, политиков, военных, бизнесменов. Наверное, потому, что их профессиональная деятельность предполагает определенную агрессивность к подчиненным, конкурентам, врагам. Поэтому позиция Ходырева мне вполне понятна. Мысли он по-другому – наверное, никогда бы не стал губернатором. Другой вопрос – насколько такую позицию можно обосновать этически, философски и даже богословски? Не все любят углубляться в эти вопросы, но тем не менее это так. Возьмем, например, христианство.
Очевидно, что Христос явил пример совершенного ненасилия и любви к врагам.
И это никогда не нужно забывать.

– Как отнеслись ваши родные, знакомые к тому, что вы избрали себе такую стезю, своего рода «общественное подвижничество», фактически вступили в открытое противоборство с системой, с которой большинство граждан предпочитают не связываться? Кем вас считают – чудаком, правдолюбцем, человеком, который тратит время и силы на заведомо проигрышное дело? Часто ли приходится слышать: отступись, системы все равно не изменишь?..
– На самом деле большинство граждан совсем не предпочитают покоряться системе. Только их непокорность малоосмысленна и неорганизованна. Например, сейчас идет реформа ЖКХ, у нас в Дзержинске квартплата вырастает почти в два раза. Но что-то не видно, чтобы народное возмущение приводило к созданию товариществ собственников жилья, когда деньги тратятся не чужим дядей, а самими же жильцами!
А близкие мои к тому, что я делаю, относятся вполне доброжелательно. Это с детства у меня, только не правдоискательство, а истиноискательство, что ли...
Я уже в школе вопросы каверзные задавал, которые учителей в тупик ставили. Например: почему дети должны уважать своих родителей, ведь большинство из них, прежде чем заводить этого самого ребенка, ни одной книжки о воспитании не прочитали? Как можно жить 60–70 лет и не поискать как следует ответа на вопрос, что будет с тобой после смерти?
Помню, педагоги говорили мне после очередной беседы, что я слишком упрямый. Теперь уже люди смирились с тем, что меня не переупрямишь.

– Когда вы думаете о своем будущем – вы не боитесь впоследствии разочароваться в своих делах? Вы стоите фактически на позиции диссидента, а ведь время уже не то – полюса конформизма и нонконформизма не высвечены столь ярко, как раньше, и в принципе можно спокойно жить, творить, работать без оглядки на власть.
Вы толкуете о вещах на самом деле неочевидных и не всем приятных – о пацифизме, об армейской муштре, которая духовно калечит людей… Чтобы принять ваши мысли, нужны в некотором роде самопризнание, внутренняя работа. Вам не страшно оказаться впоследствии тем самым вопиющим в пустыне?

– В своих делах я могу разочаровываться только из-за того, что сделал слишком мало.
Спокойно жить мне действительно хочется, почаще видеть свою жену, дочь, близких. Но, с другой стороны, мне очень страшно попасть в заколдованный круг: в 6.00 встал, в 7.30 на работе, с 12 до 13 – обед, в 17.00 дома, поел, посмотрел телевизор, поскрипел про гада-начальника и лег спать, и назавтра все то же самое. Такая жизнь не по мне. За несколько лет такого существования просто не заметишь, как превратишься в робота. Поэтому бросать свое дело пока не думаю.
А по поводу того, чтобы оказаться вопиющим в пустыне... Если человек по-настоящему в чем-то убежден, то для него лучше оказаться одному в пустыне, чем предать свое дело. Все равно ничего лучше того, как честно выполнить свой долг, на этой земле он не найдет.

Беседовал Сергей ЛЕБЕДЕВ

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru