КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА
ВЫСОКАЯ ПЕЧАТЬ
О человеке с чужим отчеством
“Из двух книг” – новое сочинение
Григория Бакланова
Экая, право, невидаль. С чего бы голову
ломать? Но неспроста Григорий Бакланов написал
рассказ о человеке, который слыл недоумком,
принимая жизнь такой, какая она есть, и совершая в
ней то, что ему предложат: крышу перекрасит,
сменит подгнившие столбы у забора, снег с дорожки
уберет, дыры под столбы пробурит, помойку
вычистит. Кто он, откуда – никто не знает, да и не
интересуется. Работает – ну и ладно. До денег не
жаден. Однажды бригадир бросил: “Дурень”. И
никто не возразил.
Есть одна особенность у Семена (имя его люди
знали, а вот отчество вместо Петрович дали Палыч,
да ему все едино) – он ничему не удивлялся и
ничего не боялся. Только “больших людей робел”.
Тех, у кого деньги и какая-либо власть.
“Большими” могли оказаться, скажем,
милиционеры. От их брата при встрече Семен
откупался сотней, хотя нелегко давалась каждая.
Это сейчас, многому наученный, он умел не только
откупаться, но и смирять себя. А в ранние годы,
охваченный яростью, прикончил Чинарика,
армейского сослуживца и убийцу брата, после чего
и загремел в лагеря. Там-то и набирался мудрости.
Так или иначе усвоил житейский урок, оплаченный
жизнью брата и собственным зековским сроком.
“В лагерях понял Семен, как оно происходило,
почему Чинарик, мозгляк этот хилый, убил его
брата, который и смелей, и сильней его был. Лагеря
– не армия, а механика одна и та же. Потому и убил,
чтоб его самого не били, себя утверждал сильным
на потеху: земляка, на одной улице жили, его и
убей...”
Из лагеря Семена выпустили досрочно. Все дороги
перед ним были открыты, все двери заперты. Да и
страна уже другая. Мать в Казахстане, он – в
России. Жизнь тоже другая. Как начала изменяться,
так и продолжает.
Новые хозяева принялись возводить новые хоромы.
Прораб назначил Семена сторожем, посулив сто
долларов в месяц. Тот не поверил в такое. Больно
часто обманывали. Но неожиданное миролюбие
вымогателя-милиционера убедило его в появлении
новой силы, что куда сильнее прежней. Семен
удовлетворенно почувствовал себя частью этой
силы.
Два старых дома снесли. Бетонными блоками
закладывали фундамент особняка для главного
директора какого-то банка. Это днем, а ночью при
свете прожекторов Семен обходил всю
поднадзорную территорию, дивясь могучей технике,
презрительно отгоняя таджиков, что ищут работу.
Он изведал на себе жестокую призрачность давней
жизни, когда брата доставили домой в цинковом
гробу – “груз 200”. Теперь убедится в коварной
призрачности новых дней.
До него с опозданием дойдет московская новость –
в центре столицы в своей машине застрелен
всемогущий, для кого возводились хоромы.
Погаснут ночные прожектора, “мощная техника,
согнанная на стройку, начнет зарастать травой”.
Так завершается рассказ “Дурень”, наводя на
мысль, что участь Семена с ее неожиданностями и
прихотливыми поворотами, несмотря на свою
единичность, сочетание, казалось бы, совершенно
разнородных событий, не столь уж уникальна. А
обидное слово, вынесенное в название, может
обладать более расширительным смыслом, нежели
видится поначалу.
Не стал бы писатель, завершающий свой седьмой
десяток, ветеран Великой Отечественной войны,
автор широко признанной прозы (“Южнее главного
удара”, “Пядь земли”, “Мертвые сраму не имут”,
сценариев, по которым поставлены добротные
фильмы), браться за рассказ о человеке,
прослывшем “дурнем”, хотя он отнюдь не глупее
многих уверенных в своей умственной
полноценности.
Не получается ли так: или мы тоже “дурни”, или
Семен не “дурень”, как его походя обозвали.
Г.Бакланов не спешит с ответом. Его журнальная
публикация снабжена названием “Из двух книг”.
Одна – рассказы (среди них и “Дурень”), другая –
воспоминания (“Разное”).
В “Разном” – встречи, наблюдения, мысли
писателя, прожившего напряженную жизнь. Теперь,
оглядываясь на оставшееся позади, на своих
давних друзей, а то и недругов – тех, кто проявлял
враждебность, и тех, кто старался ее скрывать, –
он дает неожиданные подчас наброски. Былое менее
противоположно наступившим дням, нежели может
показаться. Идет ли речь о соседе по квартире, о
Сталине и Черчилле, об академике Б.Раушенбахе –
одном из создателей знаменитой “катюши”,
объявленном “немецким шпионом”, о выдающемся
генетике В.Эфроимсоне, травимом лысенковцами...
Пересказывать мемуары – занятие невозможное.
Прямого истолкования драматической биографии
“Дурня” в них нет. Но есть знаменательные
сведения, дающие направление мысли, вставшей на
путь исканий.
Писатель, объехавший многие ближние и дальние
страны, не чурается экономики и статистики.
Например: “При одинаковых климатических
условиях средняя зарплата в Карелии $105. В
соседней Финляндии – 1600. Средняя пенсия в
Карелии – $50. В Финляндии – 800. Средняя
продолжительность жизни у женщин в Карелии 69,5
года. В Финляндии – 81,4. У мужчин разница еще
больше. Урожай в Финляндии, как у нас на Кубани.
<...> Обидно покажется, но это так: мы становимся
сырьевым придатком Финляндии, некогда
отделившейся от Российской империи”.
Не стану продолжать горькие сравнения. Лишь еще
одно, особенно задевающее нас с Г.Баклановым как
бывших офицеров. В войне с Финляндией 1939–1940 гг.
наши потери в шесть раз превышали потери финнов...
Только не надо тешить себя надеждой, будто все
это далеко позади. “Груз 200” прибывает из Чечни
сегодня.
В конечном счете Семен такой же, быть может,
“дурень”, как те, кто его за такового держит, как
и те, кто ходит в “больших людях”.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|