ТЕОРЕМА СОЦИУМА

Негатив сверхдержавы

Трагедия 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке обнажила скрытую напряженность и противоречивость в отношении всего мира к США. При том, что подавляющее большинство людей в странах Европы и в России сочувствовали попавшим под удар террористов американцам, многие считают, что в трагедии есть вина и самой Америки. И год спустя, когда первый шок миновал, его след ощутим.

Широко распространенное понятие “антиамериканизм” имеет свои ограничения. Оно пригодно прежде всего для того, чтобы описывать состояние чрезвычайной, военной или псевдовоенной (включая “холодную войну” и ее пароксизмы в последние времена) конфронтации, когда все установки примитивизируются до модели “за или против”. Реальный спектр или набор “уровней” отношений к Америке (стране, народу, власти, общественной системе) в такую модель никак не укладывается.
В мае 2002 года мы спрашивали россиян, что, по их мнению, сближает и что отдаляет друг от друга Америку и Россию.
И в позитивных, и в негативных оценках США преобладали практические политические и практические экономические проблемы, причем на первом месте – сугубо актуальные обстоятельства (положительное – совместная борьба с терроризмом, отрицательное – стиль американской внешней политики). Редко упоминались национальные ценности, интересы, культурные факторы. Не менее редко россияне говорили о ситуации, ответственность за которую несут обе стороны: наследие “холодной войны”, недоверие, подозрительность. Общественное мнение, как обычно, фиксирует внимание на сиюминутном, не придавая значения причинам, историческим корням определенных отношений.
Но и год назад, по свежим следам событий, когда люди еще не оправились от шока, реакция на событие в Нью-Йорке была непростой и неоднозначной. Нашлись, конечно, люди, испытывавшие злорадный восторг по поводу унижения и поражения сильнейшей великой державы – так реагировали многие на Ближнем и Дальнем Востоке, более всего в арабских и мусульманских странах. В России таких в сентябре 2001 года набралось 5%. Можно предположить, что за восторженными или просто одобрительными оценками акции террористов кроется клубок мотивов – от социальной ущемленности до религиозного и национального фанатизма. Большинство же испытывали в те дни сочувствие, возмущение, тревогу, страх – их число и до сих пор практически не уменьшилось.
Но самой интересной была реакция, вобравшая в себя оттенки и той, и другой позиции, – ее невозможно отнести ни к примитивному антиамериканизму, ни к безоглядной поддержке США. В сентябре 2001 года ровно половина (а в августе 2002 года 52%) опрошенных согласились с тем, что “американцы получили по заслугам”, испытав на себе то, что переживали в свое время люди в Хиросиме, Вьетнаме, Югославии, Ираке и т.д. Насколько известно, такой довод работает в умах многих, даже европейцев, не говоря об азиатских и мусульманских странах. Так выходит на свет мотив потаенного удовлетворения-оправдания, прикрытый всплесками сочувствия, – не как акт нарочитого лицемерия, а как выражение сложности, многослойности самого общественного мнения.
Объяснить такую позицию скрытым самодовлеющим антиамериканизмом нельзя хотя бы потому, что ее разделяют значительная часть людей, хорошо относящихся к США, возмущенных актами террора 11 сентября, сочувствующих его жертвам. Из числа опрошенных, обозначивших свое отношение к США как “очень хорошее” и “хорошее”, согласились с формулой “досталось поделом” в сентябре 2001 года 44% (против 48), в августе 2002 года – 46% (против 48). Из тех, кто счел, что теракты в США “касаются всего человечества”, в 2001 году одобряли такую формулу 47% (в 2002-м – 46%). Сразу после сентябрьских событий согласие с ней выразили 44% сочувствующих, 42% возмущенных, 45% встревоженных. Не так трудно понять, почему среди настроенных к Америке враждебно заметно преобладает согласие с формулой “досталось поделом”. Вопрос в другом: как объяснить, что почти половина сочувствующих американцам и жертвам террора занимают аналогичную позицию?
Очевидно, что в общественном мнении не существует простого и примитивного образа США, ни безоговорочных симпатий, ни абсолютного антиамериканизма.
В мире достаточно велик ресурс взаимного недружелюбия, подозрительности, зависти (конечно, все эти характеристики отношений между людьми могут быть применены к отношениям между государствами и нациями только как метафоры). Но ни одна страна в современном мире, по крайней мере после окончания советско-американского противостояния, не может собрать такую массу и такое “качество” негативных отношений к себе, как США.
Проще всего, следуя не изжитым в массовом и социально-научном сознании рудиментам “классового подхода”, представить себе, что движущая сила всеобщей нелюбви – черная зависть бедных к богатым (самым богатым), слабых – к сильным (самым сильным), отсталых, “недомодернизированных” – к самым передовым. Но, насколько можно судить, в сентябрьских событиях действовали (и аплодировали им) не самые бедные и отсталые. Возможно, здесь больше пригодилась бы не одномерная, линейная модель общественного развития, а что-то вроде модели столкновения разных способов или путей такого развития.
Но ссылка на негативные оценки слишком слаба, чтобы хоть как-то объяснить то чудовищно расчетливое и чудовищно бесчеловечное по обычным меркам человеческой жизни безумие, которое двигало теми, кто устроил взрыв в Нью-Йорке. Никакая “нелюбовь”, никакая обида или ссора между людьми или народами не объясняют перехода поведения за рамки, определяемые культурой, цивилизацией, обычным и писаным правом. Значит, действует некая совершенно иная система стандартов и норм действия. Кто носитель этой, условно говоря, “контрцивилизации” – некая организованная замкнутая группа типа секты, партии, движения заговорщиков или “иная” половина человечества?
Другая сторона проблемы, о которой, по всей видимости, стали больше задумываться где-то к концу года, миновавшего после трагических событий, – содержание действий самой “американской силы” до и после них. Исключительность положения США, объяснимая историей и современной мощью, в том, что эта страна до недавнего времени (до Второй мировой войны) не участвовала в мировых делах, не имела своей внешней политики, а сейчас способна действовать по известному принципу – наличие сверхсилы избавляет от необходимости осторожности, ловкости, маневра, соотнесения с другими, то есть того, что обычно входит в понятие политического искусства. И уже поэтому способна плодить недоброжелателей, в том числе среди партнеров и союзников. И поэтому именно США оказались мишенью террористической атаки, направленной – если верить наиболее распространенным интерпретациям – против всей современной цивилизации.