ПОЛИТИКА ОБРАЗОВАНИЯ

Муниципальный компонент
федерального свершения

Сколько стоит единый экзамен одному небольшому городу?

Традиционно принято считать, что вопрос о Едином государственном экзамене – это проблема ректорского корпуса или борьбы с коррупцией.
Но в практическом плане проведение ЕГЭ – задача школ и управлений образования, потому что надо все организовать, подготовить и выпускников, и саму процедуру.
Может быть, впервые мы даем слово для обсуждения практического проведения ЕГЭ директорам образовательных учреждений.
Потому что им, как никому, видны все внутренние нерешенные вопросы с организацией ЕГЭ.
Наш обозреватель Людмила РЫБИНА обсуждала с директорами школ города Сочи наиболее острые проблемы в организации ЕГЭ.
Предлагаем нашим уважаемым читателям эту дискуссию и надеемся, что ее содержание будет полезно при проведении летом очередного Единого государственного экзамена.

В разговоре приняли участие директор 4-й школы, заслуженный учитель России Владимир Рюрикович Шишков; директор 77-й школы Елена Владимировна Смирнова, а также начальник городского управления образования Ирина Михайловна БадаЯн и ее заместитель по экономике Ольга Владиславовна Мартынова.

Владимир Шишков. Закон жизни нашего ведомства: что бы ни делалось, никогда не спрашивают, есть ли на это ресурсы – человеческие и материальные. И сейчас федеральный эксперимент по ЕГЭ должен быть профинансирован из муниципального бюджета.
Ольга Мартынова. Единый экзамен по математике будет в этом году обязательным для всех. Кроме математики – экзамены по выбору. Уже сейчас требуется выявить, сколько выпускников какие экзамены будут сдавать. Сделать это очень сложно, потому что родители пока ничего не знают о едином экзамене. Насторожились и думают только о том, как бы этого избежать. Ни выпускники, ни родители пока не готовы дать ответ, кто и какой экзамен по выбору будет сдавать, и будет ли вообще, а надо решить вопрос с подготовкой учителей, учреждений, материалов, техники, транспорта.
Средства, которые заложены в бюджете на командировки, на повышение квалификации, придется пустить на подготовку к ЕГЭ.
Всех математиков поголовно нужно обучить. Централизованно никакой литературы, никаких пособий мы не получили. Отправляем группы специалистов в те регионы, у которых уже есть опыт, чтобы дальше по цепочке обучать остальных на семинарах, которые мы организуем в городе. Но каждый учитель должен будет 25–30 раз на эти семинары съездить, а оплатить поездки не можем: у нас по городу ездят маршрутные такси без кассовых аппаратов, без билетов. Ползарплаты учитель потратит только на это.
Условия проведения экзамена очень сложные: в своей школе экзамен сдавать нельзя. Дети из одного класса не должны находиться во время экзамена в одном помещении. Что это значит для нас? Сочи растянулся вдоль федеральной дороги на 145 км узкой полоской поселков, зажатых между морем и горами. Около ста школ. 4500 выпускников. Муниципального транспорта в городе практически не осталось. Даже организация подвоза и размещения детей в разные школы очень непростая, а главное, дорогостоящая задача. Каждой группе детей необходим сопровождающий. Каждый ребенок должен приехать с паспортом.
– Вспоминаются слова Ниф-Нифа: что это – дом для поросенка или крепость? Но Наф-Наф-то знал, что дом для поросенка должен быть крепостью. Может быть, какой-то педагогический Наф-Наф знает об опасности, от которой защитит экзамен, организованный строже, чем выборы, и охраняемый, как банковский сейф. Но похоже, что волк, которого надо бояться, – это учитель: он мало того что учил спустя рукава, так еще и оценить хочет как-то не так.
Ирина Бадаян. Перед экзаменом нужно провести две полномасштабные репетиции. Сначала мы подумали: даже хорошо, что дети заранее, сидя в своих классах, поработают с материалами, разберут с учителем то, что получилось. Но оказалось, что под полномасшабностью понимается организация всего экзамена: с поездками в другие школы, размещением детей по всем правилам. Трижды город будет полностью парализован. Представляете, какие это потоки: всех выпускников одновременно перевезти из района в район. Сразу стало понятно, что расходы, которые придется понести городу, резко возрастут.
Мы предварительно посчитали, во что это выльется – примерно в 12 миллионов рублей. Заложить эти средства надо уже сейчас, потому что на этой неделе идут депутатские слушания по бюджету на будущий год.
В городе надо подготовить 950 тестотехников. В прошлом году у нас прошел локальный эксперимент: 200 человек сдавали английский язык – занято было 200 учителей. Денег истратили тоже немало.
Елена Смирнова. Озабоченность директоров и управленцев понятна. Нет алгоритма работы учителя до конца учебного года. Как готовить детей к ЕГЭ? Хорошо было бы прорепетировать работу с тестами у себя в классах хотя бы раза четыре до конца учебного года. Но материал тестирования на одного ребенка стоит 30 рублей. Далеко не каждой семье это сейчас по карману. Особенно когда родители не понимают, зачем это нужно им и их детям. Школам и управлению дай бог справиться с затратами на организацию самого экзамена. Но как же без настоящей подготовки? Эта форма работы для наших детей незнакомая.
Владимир Шишков. Родители узнают о едином экзамене от учителя, и он оказывается крайним, тем, кто должен усмирять их возмущение и недоумение. Хотя министерство, задумывая такой широкомасштабный эксперимент, должно было бы не только готовить учителей к этой новой работе, но и подготавливать общественное мнение, используя не только профессиональные газеты и журналы, а все средства массовой информации. Хотя бы раз в неделю по телевидению нужна передача, разъясняющая нововведения, которые касаются миллионов: выпускников, их родителей, родителей завтрашних выпускников.
Как учителю убедить участвовать в экзамене тех детей, которые не собираются поступать в вуз? Почему он должен принять на себя то недовольство, которое не ему должно быть адресовано? Ведь не только с родителями, но и с учителями, и с директорами, и с управлениями образования никто не посоветовался о том, нужно ли то или иное нововведение и как потратить скудные копейки, которые есть у школы.
Учитель все чаще находится в стрессовой ситуации: аттестация учреждения, аттестация его как учителя, проведение малопонятной акции. Если в масштабах города учреждение вступает в эксперимент, нам говорят: спросите у коллектива родителей, у коллектива детей, учителей. Поработайте с мотивацией, а потом уже приступайте к нововведениям. Здесь было бы тоже неплохо использовать эту схему.
– При нынешней зарплате в школе не хватает предметников, не ведутся иногда целые курсы, некем заменить заболевшего учителя, но, невзирая на это, как асфальтовый каток, продвигается такой затратный эксперимент. Хотя при нынешнем положении учителя необходим мораторий на любые дорогостоящие и усложняющие жизнь учителя проекты.
Ирина Бадаян. Прозвучало, что в результате единого экзамена можно будет получить колоссальный материал для принятия управленческих решений: сможем установить рейтинг школ и рейтинг учителей. Но, думаю, это очень опасное мнение. Если бы учитель десять лет готовил детей, подразумевая тестирование, работал именно в этой идеологии оценки, тогда – да, можно было бы ранжировать учителей и учреждения. Но когда это как гром среди ясного неба, о каком ранжировании можно говорить?
Преподает, например, математику женщина, которой за 70 лет. Мы на нее молимся. Что нам делать, если она сейчас уйдет из-за страха перед единым экзаменом?
Кто оценит моральные, нервные потери?
Я заканчивала школу успешно, но для меня был страшным нервным стрессом поход на экзамен в свою любимую 22-ю школу. А мы детей должны будем везти полтора часа по нашим горным дорогам с пробками в чужую школу. По условиям они не должны встретить ни одного знакомого лица. Незнакомые сверстники и учителя будут с ними.
– Ярославская газета «Караван роз» недавно заметила, что ученики могут позлорадствовать: ведь ЕГЭ в первую очередь экзамен для учителя. Что же покажет картина, которую авторы эксперимента склонны считать объективным показателем обученности?
Елена Смирнова. Рейтинг – рейтингом. Но сегодня не секрет, что такое тройка. Учреждения образования возглавляют ответственные люди. Ответственные люди руководят управлением. Если цель или одна из целей – выяснить, как мы на самом деле научили, попросили бы у нас провести самоанализ, в результате которого можно было бы выявить, сколько детей на самом деле не знают предмет удовлетворительно, но находятся в школе по социальной необходимости. Ведь школа не только образовательное, но и воспитательное учреждение.
Владимир Шишков. Если рассматривать ЕГЭ как способ оценки работы школы, определения ее рейтинга, не получится ли так, что школу в очередной раз ориентируют на работу только с успешными детьми, нацеленными на поступление в вуз? Хорошая ли школа будет определяться тем, насколько решительно она распрощается с детьми, которые на высшее образование рассчитывать не могут. Но разве есть в обществе другой институт, способный охватить этих детей, кроме школы? У нас всеобщее девятиклассное образование, но в 10 класс мы все равно должны взять детей. Не может государство обеспечить 15-летних работой или обучать их всех профессиям. И мы, как отцы и матери, понимаем, что если этого ребенка не возьмем, то он завтра пополнит ряды преступников и наркоманов. Какие результаты покажут эти дети? Почему государство не видит этой проблемы? На какое место в рейтинге, если определять его по ЕГЭ, может рассчитывать самая гуманная школа, умеющая удерживать в своих стенах и доращивать до разумного возраста детей, которые не пойдут в вузы, но и в преступники благодаря этой школе не попадут?