Эксперимент без оглядки на результат

Минувший ноябрь ознаменовался различными событиями, связанными с ЕГЭ. Так, в Москве прошла IV Всероссийская научно-методическая конференция “Развитие технологий тестирования в России”, собравшая ученых и представителей вузов – специалистов в области научно-методического обеспечения эксперимента, и состоялось селекторное совещание Министерства образования с участием руководителей органов управления образованием из 87 регионов. Очевидно, разница в составе участников: с одной стороны, теоретиков, с другой – практиков – обусловила круг обсуждаемых вопросов и акценты полемики: если ученых больше волнуют глобальные, стратегические проблемы тестирования в целом и ЕГЭ в частности, то практики уделяют основное внимание тактическим вопросам – “организационным моментам” текущей подготовки к эксперименту.

Что вызывает беспокойство на местах?

Во-первых, сроки проведения эксперимента. Скорее всего “по просьбам трудящихся” они будут сдвинуты с 1 июня на 20-е числа мая, чтобы оставить резерв времени для проверки и анализа работ.
Однако есть вопросы, по которым министерство не готово идти на уступки: например, сократить объем отчетности регионов по проведению эксперимента. Аргументы в пользу данной позиции таковы: большое количество протоколов, которые составляются на разных этапах эксперимента, позволяют точнее проследить движение материалов – от пунктов проведения ЕГЭ до центров обработки информации.
В этом году министерство активно сотрудничает с Центризбиркомом с целью разработки концепции информационной безопасности в период проведения эксперимента по ЕГЭ. В качестве образца используется модель выборов, чистоту которых доверяется контролировать общественным наблюдателям. Таковые теперь будут присутствовать и на единых госэкзаменах.
Ахиллесовой пятой эксперимента остается его финансирование, и на селекторном совещании этот аспект В.Болотов обсуждать отказался, несмотря на многочисленные вопросы участников о том, когда в регионы поступят долгожданные средства федерального центра на эти цели. Сказал лишь, что госконтракты с 48 пилотными территориями будут подписаны не раньше января 2003 года – после принятия Закона “О бюджете”, а все остальные нюансы финансирования будут выясняться при личных встречах (видимо, из соображений информационной безопасности).
PR-акция под флагом ЕГЭ

Одной из главных тем обсуждения на селекторном совещании стал анализ готовности регионов к эксперименту.
Ведомство тревожит тот факт, что в пилотных регионах уделяется недостаточное внимание, как выразился В. Болотов, пропагандистской кампании среди учителей, родителей, учащихся, вузов.
Недоверие учителей к ЕГЭ связано с опасением, что результаты экзамена будут использовать при аттестации педагогов и школ. Это опасение основано на конкретных действиях некоторых региональных начальников.
Родители обеспокоены тем, что результаты ЕГЭ испортят аттестаты их детей, из-за чего пострадают в первую очередь медалисты.
Но больше всех негодуют и тревожатся в вузах. С 2003 года министерство отменяет совмещенные экзамены в подшефных вузам договорных школах, которые, как правило, проводились на платной основе, что усиливало неравенство выпускников по социальному признаку и по месту жительства.
Понятно, что от этого нововведения “похудеют” бюджеты многих вузов, о чем, правда, вслух говорить не принято. Официальным аргументом вузов против ЕГЭ является тревога по поводу разрушения традиционной системы довузовской подготовки и утраты связи с абитуриентами и школами.
Участники селекторного совещания робко говорили о неоднозначной позиции ректоров, из-за которой в следующем году от участия в эксперименте воздержались Приморский и Ставропольский края, республики Адыгея, Ингушетия. Однако нет сомнения, что министерство найдет рычаги административного давления на ректоров непокорных вузов, а те в свою очередь будут вынуждены встать на путь необъявленной партизанской войны. Еще на Всероссийском совещании по итогам эксперимента ЕГЭ-2002 в октябре этого года В. Болотов рассказал о некоторых неприглядных фактах, кстати, описанных и на сайте www.ege.ru. Например, одни вузы организуют досрочный прием документов, который оканчивается до того, как в регион поступают сертификаты ЕГЭ. Другие установят такой проходной балл и такую систему пересчета результатов ЕГЭ, что даже обладатели 100-балльных результатов останутся не у дел. Третьи поступят еще проще: продекларируют свое участие в эксперименте, откроют 50% специальностей под ЕГЭ, а на деле проведут на них прием в традиционной форме.
И ведомство намеревается прекратить это необъявленное противостояние с помощью пропагандистской кампании?

Недостоверность предрешена

История применения тестовых измерений в образовании в России насчитывает 10 лет.
Тестовые материалы используются при аттестации школ и вузов. Формируется технология проведения мониторинга качества общего образования на различных этапах обучения.
Обыденным явлением стали массовые процедуры оценки уровня подготовки учащихся – централизованное тестирование, компьютерное тестирование, ЕГЭ.
Так, в централизованном тестировании в этом году приняли участие 1,5 миллиона человек, в эксперименте по ЕГЭ – порядка 300 тысяч учащихся, а в следующем году эти цифры увеличатся вдвое.
В Республике Саха (Якутии) приказом министра образования вводится тестирование учащихся начальной школы – не при поступлении, а в течение учебного года. Цель – выработать у детей навык выполнения тестовых заданий, с тем чтобы по окончании школы участие в ЕГЭ не обернулось психологическим стрессом.
И все-таки накопленный за эти годы опыт нельзя оценить однозначно – таков главный вывод IV Всероссийской научно-методической конференции “Развитие технологий тестирования в России”.
По словам заместителя директора НИИ высшего образования Владимира Куклина, “тестирование превращается в очередную кампанию, которая сопровождается излишней суетливостью, препятствующей осмыслению как положительного опыта, так и недостатков. Тесты превращаются в некое универсальное лекарство от всех болезней, которое на поверку оказывается вредным. Некоторые теоретики тестирования также пребывают в эйфорической уверенности, что они все способны измерить. И эта уверенность переходит разумные рамки. Несовершенство содержания КИМов, оценки их результатов и технологий проведения ЕГЭ ставят под вопрос их дальнейшее массовое внедрение в жизнь и тем более в сочетании с ГИФО.
Есть ли у нас достаточно достоверный механизм, позволяющий оценить истинные знания учащихся по разным предметам? Необходим анализ подходов, который позволит перейти к адекватным измерениям”.
Заметим, что это мнение, идущее вразрез с официальной позицией, принадлежит руководителю учреждения системы Министерства образования.
Не менее острым был доклад и другого представителя системы министерства – директора Центра тестирования Владимира Хлебникова.
По его убеждению, технологии проведения ЕГЭ, претендующие на проверку знаний всех учащихся, независимо от уровня их подготовки, одним тестом в один день по определению не способны обеспечить абсолютно точных результатов. Наиболее недостоверными оказываются результаты “слабых” и “сильных” учащихся, поскольку с научной точки зрения бессмысленно оценивать знания одних с помощью заданий повышенной сложности, а других – с помощью элементарных тестов.
Вместо нынешнего КИМа, состоящего из трех типов заданий – А (простых), В (средних), С (сложных), необходимо создавать специализированные тесты для различных категорий учащихся. Экспериментальным путем доказано, что в этом случае 95% учеников получают оценку, адекватную уровню их реальных знаний. При нынешних технологиях ЕГЭ таковых не больше половины.
Так же несовершенны содержание КИМов и качество педагогических измерителей, что особенно четко проявляется при сопоставлении российского и зарубежного опыта в этой сфере. В своем выступлении заведующая кафедрой педагогических измерений Исследовательского центра проблем качества подготовки специалистов Мария Челышкова проанализировала современные тенденции развития тестовых технологий в мире.
С ее точки зрения, нынешнее состояние КИМов в общих чертах можно охарактеризовать так: одномерность заданий, порождающая одномерность оценки уровня подготовки школьников.
И требования к построению КИМов – элементарные, не требующие больших усилий от составителей.
Таков вердикт специалиста, больше напоминающий приговор.

Золотая середина невыгодна для чиновников

“ЕГЭ – оправданная целесообразная форма, на которую должны перейти все” – эти слова Виктора Болотова как нельзя лучше характеризуют линию министерства идти “вперед, ломая и угадывая”. Формально еще не определен срок полномасштабного введения ЕГЭ, но если Госдума одобрит соответствующие поправки к Закону “Об образовании”, это может произойти в 2005 году. Видно, не зря многие посетители интернет-сайта www. ege.ru ЕГЭ сравнивают с “битвой за урожай”.
Да, можно разделить задания ЕГЭ по сложности и по срокам выполнения, можно и в дальнейшем совершенствовать КИМы вместе с системой педагогических измерителей. И все-таки наиболее достоверной является комплексная оценка уровня подготовки учащихся, что подтверждается международными данными. Однако, по справедливому замечанию профессора МГУ Александра Шмелева, “золотая середина, плюрализм подходов и вариантов непопулярны в нашей управленческой культуре. Модель ЕГЭ реализуется по административно-бюрократическому принципу со всеми издержками”.