ШКОЛЬНОЕ ДЕЛО

Образцы позавчерашнего дня

К вопросу об идеале происхождения стандарта в российской модели модернизации

Почему вопрос о государственном стандарте образования стоит так остро и так болезненно?
Давайте признаемся: вопрос о стандарте – это вопрос о государственном штандарте, вопрос о знамени, вопрос, если угодно, о национальной идее – вопрос о том образе образованного человека, на который ориентировано наше общество и который мы можем предложить цивилизованному миру как «русскую идею». Люди желают выяснить, что может являться «нормой образованности» для среднего российского человека, а значит, что может являться образовательным ориентиром школы.
Что ж, желание вполне законное. Но какой же образ образованного человека прорисовывается из той концепции стандарта, которая сейчас обсуждается? Что представляет собой «русский стандарт» в образовании – тот стандарт, который отражает реальные достоинства отечественной образовательной системы, за который испытываешь чувство национальной гордости и с которым не стыдно перед мировым сообществом?
Даже минимальное размышление над той общей логикой, в которой создаются нынешние стандарты, приводит к весьма неутешительным выводам. Оказывается, наше государство ориентировано на, возможно, самую примитивную концепцию «образованного человека», какая только возможна, – на концепцию «человека знающего». Мол, чтобы стать образованным, нужно усвоить некий заранее запланированный объем внешних для этого человека учебных знаний! Причем предполагается, что возможен некий универсально одинаковый объем знаний для всех.
Но считать так в начале ХХI века – значит демонстрировать совершенно удручающий уровень собственной необразованности…
Ведь то, что идея эта глубоко несовременная, должно быть очевидно всякому, кто пытался хотя бы отслеживать тенденции развития в мировом и российском образовании ХХ века. Это представление об образовательном стандарте заведомо отбрасывает наше общество на десятилетия назад по сравнению с сегодняшним миром.
Ведь кто такой «человек знающий» (в смысле – человек, способный хорошо усваивать какое-то внешнее для него знание)? Это человек, которого легко эксплуатировать, легко использовать в мировом разделении труда как «интеллектуальную шестерку».
Но это идеал откровенно дремучий и откровенно позорный для России! Особенно учитывая тот факт, что Россия – страна, которая дала миру в ХХ веке одну из поистине великих педагогических концепций – концепцию развивающего обучения Давыдова…
Если мы хотим серьезно обсуждать проблему образовательного стандарта, мы должны прежде всего задаться вопросом о российском образовательном идеале. В сущности, это вопрос об образовательных приоритетах школы.
Возможна ли такая модель образовательного стандарта, которую мы можем и самим себе, и окружающему миру предъявить с гордо поднятой головой?
Да, разумеется. Но это во всяком случае не модель примитивного учебного знания.
Мы должны осознать наконец некоторые фундаментальные истины, без которых невозможно разрабатывать стратегию модернизации образования для ХХI века.
Мы должны осознать следующие максимы, выстраданные педагогической и психологической наукой и практикой ХХ века:
1. Образованный человек – это человек, обладающий определенным уровнем мыслительной гибкости (и следовательно, необходимо строить свои образовательные программы, систему образовательных программ так, чтобы происходило развитие этой мыслительной гибкости, а не ее закрепощение. К сожалению, доказано, что школа, ориентированная на человека, способного хорошо усваивать знания, – это школа, которая понижает уровень мыслительной гибкости).
2. Образованный человек – это человек, у которого сформирована определенная способность к «самоактуализации через культуру», человек, для которого культура не сумма навязанного знания, а сфера, в которой актуализуются его личностные потребности.
3. Образованный человек – это человек, способный к самостоятельному и конструктивному выбору в различных ситуациях с той или иной степенью неопределенности.
4. Образованный человек – это человек социально состоятельный, способный к эффективной ориентации и самореализации в разных социальных средах, социально и граждански не инфантильный. (Понятно, что никакое «усвоение знаний» не способствует развитию человека по этим параметрам, – для развития этих качеств требуется не усвоение знаний, а что-то совсем иное.)
И вот после того как сформулированы эти универсальные позиции, отражающие современное представление о том, какого человека можно назвать образованным, можно задаться вопросом: в какой мере обсуждаемый в печати «знаниевый» стандарт работает на такое представление об образованном человеке?
Увы, вывод неутешителен: практически ни в каком! Можно выучить школьную программу в любом ее объеме, но остаться человеком глубоко невежественным и необразованным в современном смысле этого слова.
Но возможна ли в принципе разработка стандартов по описанным выше параметрам? Несомненно, да. Однако задача эта гораздо более высокой степени сложности, нежели та задача определения «минимального знаниевого объема», которая на сегодня господствует в общественно-государственном представлении о сущности стандартов.
Это работа, которая требует серьезных исследований. Серьезных интеллектуальных ресурсов. Серьезного финансирования.
И я понимаю наших государственных мужей: куда как заманчивей скупить по дешевке стандарты позавчерашнего дня.
И назвать это «модернизацией образования».