Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №53/2002

Вторая тетрадь. Школьное дело

РОДИТЕЛЬСКАЯ ГАЗЕТА
НА КНИЖНОЙ ЛЕСТНИЦЕ

Андрей МИРОШКИН

Михаил Гробман  Левиафан.

Дневники 1963–1971 годов
– М.: Новое литературное обозрение, 2002

“Первый» авангард, футуристический, давно уже отошел в область легенд и мифов, стал общепризнанной классикой и удостоился множества толстых монографических исследований. «Второй» авангард, концептуалистский, изначально был легендарен и мифологичен. Жизнь в подполье всегда полна романтики, чем бы подпольщик ни занимался: боролся ли с оккупантами, с КПСС или со всем человечеством сразу. Если живописцы 1910-х годов, несмотря на всяческие жандармские каверзы, все-таки часто выставлялись и даже проводили шумные уличные акции, то художникам второй волны авангарда приходилось сложнее. Их не принимали в профессиональный союз, выставки в последний момент закрывали, а самих авторов вызывали для объяснений в КГБ. Отлученные от выставочных залов и галерей, художники-авангардисты (как, впрочем, и литераторы) собирались в квартирах и на дачах. Здесь проходили неформальные выставки, здесь кипели споры о новой эстетике, здесь пили портвейн и ругательски ругали советскую власть, ничего не смыслящую в подлинном искусстве. Многие из этих спорщиков в 70-е годы уехали – во Францию, в Америку, в Израиль. Эмигрировал и Михаил Гробман, талантливый художник, один из известнейших «подпольщиков» Москвы. В СССР он почти не выставлялся, его иллюстрации изредка публиковались в журналах. Художника годами не принимали в МОСХ, причем в кулуарах прозрачно намекали, что нужно всего-навсего сменить фамилию на более «благозвучный» псевдоним… С 1963 года по 1971-й, вплоть до дня отъезда на Запад, Гробман вел дневник. Буквально ежедневно он записывал все, что случилось за этот день (исключая разве что политические разговоры – КГБ мог изъять тетради). День за днем создавалась эта своеобразная летопись «второго» авангарда, конспект эпохи, ныне неотвратимо уходящей в Историю. Записи короткие, сухие, педантичные. Описание творческих и бытовых дел, беседы с друзьями, характеристики прочитанных книг, хождение по редакциям и худсоветам... Что интересно – никаких сплетен. Минимум эмоций, максимум лапидарности. «Причина тому проста, – объясняет в предисловии автор, – я писал дневники, полагая, что они со временем явятся материалом для расширенных воспоминаний, что в будущем сухие кости обрастут мясом и наша жизнь возникнет из забытья».
Из забытья возникает многое. От известных имен на страницах тесно. Кабаков, Сапгир, Шемякин, Лимонов, Мамлеев… Мелькают где-то на полях Бродский и Окуджава. И, конечно, множество менее знаменитых, забытых, но тоже по-своему любопытных персонажей эпохи. Как бы ни свирепствовала власть, в катакомбах андеграунда не забывали поговорить о главном: «Пили чай, курили. Обсуждали мировые проблемы», «Беседовали о картинах, о евреях, о политике». Быт и бытие подпольного мэтра: «Копался в собрании репродукций. Ходил в магазин за картошкой. Слушал старинные хоры. Читал «Будденброки» Манна». Желчные портреты советских чиновников и прочих «полулюдей», и рядом – почти вопль отчаяния: «Боже! Когда ты нас выведешь из Египта?»
…В начале 70-х серебристый «ИЛ» унес Михаила Гробмана в Вену. Ныне его картины и акции известны многим на Западе (название одного из перформансов, кстати, дало название книге). Он признан, имеет успех. Быть может, продолжает писать дневник. Опубликует ли?..


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru