Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №20/2002

Четвертая тетрадь. Идеи. Судьбы. Времена

ДОМАШНИЙ АРХИВ
ИСТОРИЯ ВЕСНЫ

Мучительно тянет в детскую

Русский философ Евгений Николаевич Трубецкой в марте 1917 года написал предисловие к книге своих воспоминаний “Из прошлого”

ЗИНАИДА СЕРЕБРЯКОВА. ЗА ЗАВТРАКОМ. 1914 Г.

Помнится, 23 года тому назад пришлось мне ехать с детьми из Москвы в Киев; едва мы успели отъехать две станции, как мой в то время еще двухлетний Сережа спросил, скоро ли Киев. Когда ему ответили, что Киев будет только завтра, он сказал: «Мама, я хочу в детскую» – и расплакался.
Я прошел уже пятьдесят три года жизненного пути; не знаю, долго ли еще придется «ехать», но во всяком случае – куда меньше, чем ехал. И, однако, в минуты душевной усталости, также порой мучительно хочется в детскую, где было так светло, так уютно и все было так полно любимыми и любящими. – Вот хотя бы в данную минуту, 1 марта 1917 года, когда я сижу у окна в Петрограде, в гостинице, и прислушиваюсь то к лаю пулемета над самой крышей, под которой я живу, то к крикам «ура» революционной толпы, раздающимся на улице. – Долго еще придется ехать России, и мы не знаем, когда доедем и куда доедем. Эта неизвестность мучительна. Что же такое эта тоска по детской, которую я испытываю? Есть ли это проявление душевной слабости? Нет. Это иное, чрезвычайно сложное чувство.
Это не бегство от настоящего, а искание точки опоры для настоящего. Настоящее темно, страшно, а главное, неизвестно. И вот почему хочется вспомнить это прошедшее, в котором мне было дано пережить так много светлого, хорошего. Ведь это хорошее не мне одному принадлежит. И вот теперь, в дни ужаса перед неизвестной далью, это прошлое – помимо благодарности к дорогим отшедшим – источник веры в русскую душу, святую, милую и любящую...

На пороге тяжких испытаний и всесокрушающих перемен написаны эти строки. Как человек независимого ума, огромной интуиции и чистого сердца, князь Евгений Николаевич Трубецкой чувствовал, чем грозит России то опьянение свободой, что царило за мартовскими окнами. Предчувствуя смуту (а возможно, и свою скорую кончину – ему оставалось жизни ровно три года), Трубецкой торопится записать все самое дорогое, что помнится ему из детства. Возвращается памятью в Ахтырку – имение Трубецких, находившееся в тринадцати верстах от Троице-Сергиевой лавры, – где он рос вместе с девятью (!) своими братьями и сестрами. Это была очень талантливая семья, где все очень любили друг друга. Евгений Трубецкой будто пишет письмо потомкам, когда пытается передать неповторимые особенности «ахтырской духовной атмосферы». Главное в ней было – любовь. «В прошлом, которое я вспоминаю, – пишет Евгений Николаевич, – ищу неумирающего».
Начав свои записки 1 марта 1917 года, он ставит точку 30 марта. Где-то в эти дни усадьбу Ахтырка сожгли. Современник, приехавший в Ахтырку несколько лет спустя, писал: «Пожар в Ахтырке тем печальнее, что погиб едва ли не единственный уцелевший до наших дней ансамбль подмосковной усадьбы... Ахтырка никогда не славилась роскошью празднеств, великолепием убранства, причудами владельцев. Здесь жизнь текла ровно и покойно, в атмосфере истинной культурности... Недавнее пепелище заросло травой, крапивой и бурьяном, одиноко и оголенно стоит церковь, больше не ведет никуда дорога, охваченная пилонами въездных ворот...»
В России записки Е.Н.Трубецкого впервые опубликованы лишь через восемьдесят лет (Кн. Евгений Трубецкой. Из прошлого. Издательство «Водолей», Томск, 2000).

Дмитрий ШЕВАРОВ


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru