ШКОЛА ДЛЯ УЧИТЕЛЯ 
НАШИ КОНСПЕКТЫ 

Слова и тайны в школе Толстого

Мастер-класс  «Азбука Льва Толстого» (1 класс)

«Азбука Льва Толстого» – предмет, изучаемый в 1 классе в образовательных учреждениях, работающих по системе «Школа Л.Н.Толстого». Во 2–4 классах и в 5–9 классах он сменяется предметом «Круг чтения».
На уроках чтения ученики погружаются в мир человеческих характеров и отношений, знакомятся с явлениями и законами природы, овладевают эстетическим и нравственным содержанием текстов. Открывают для себя различные языковые явления, постигают их роль в художественном произведении.
А на уроках русского языка происходит обобщение и закрепление изученного материала, освоение практических навыков, развитие речевых умений и творческих способностей.
Перед вами один из уроков по «Азбуке» из раздела УЧУСЬ ЧИТАТЬ: ученик идет от слова к предложению, а затем к тексту.
А слово, предложение, текст – это путь к пониманию людьми друг друга, это путь к самовыражению и самого ребенка.

Л.Н.Толстой в своей школе уделял большое внимание работе со словом, но значительно большее значение придавал складыванию понятий и предостерегал учительство: «Я убедился... что объяснение смысла слова и речи совершенно невозможно даже для талантливого учителя... Объясняя какое бы то ни было слово, хотя, например, слово “впечатление”, вы вставляете на место объясняемого другое, столь же непонятное слово или целый ряд слов, связь которых столь же непонятна, как самое слово.
Почти всегда непонятно не самое слово, а вовсе нет у ученика того понятия, которое выражает слово. Слово почти всегда готово, когда готово понятие...
Нужно давать ученику случаи приобретать новые понятия и слова из общего смысла речи. Раз он услышит или прочтет непонятное слово в понятной фразе, другой раз в новой фразе, ему смутно начнет представляться новое понятие, и он почувствует, наконец, случайно необходимость употребить это слово, употребит раз, и слово и понятие делаются его собственностью. Но создавать сознательно ученику новые понятия и формы слова, по моему убеждению, так же невозможно и напрасно, как учить ребенка ходить по законам равновесия. Всякая такая попытка не продвигает, а удаляет ученика от предполагаемой цели, как грубая рука человека, которая, желая помочь распуститься цветку, стала бы развертывать цветок за лепестки и перемяла бы все кругом».
Учитывая это наблюдение Л.Н.Толстого, при работе с лексическими сводами целесообразно не ребенка поворачивать к слову, а, наоборот, слово поворачивать к ребенку. Не слово навязывается ученику, а ученик естественно и свободно открывает тайны слова.

Тайны слова

В пособии «Мир “Азбуки Льва Толстого”: Книга для учителя» есть раздел, который так и назван – “Тайны слова”.
Слова в лексических сводах на представленной странице “Азбуки” Льва Толстого” объединены в три столбика.

Они читаются учениками “про себя” и вслух – складывается навык чтения целыми словами и происходит знакомство с русскими орфоэпическими нормами.
Потом, как правило, следует вопрос учителя: “Знаете ли вы значения этих слов?” или “Какие слова вам непонятны?” В первом случае ученик охватывает все слова, соотнося с теми понятиями, которые у него либо есть, либо нет. Во втором случае, ученик абстрагируется от известных ему слов-понятий и сосредоточивает внимание на словах, вызвавших у него затруднение. В обоих случаях ему приходится публично признать свое незнание. Плохо это или хорошо?
Ведь процесс обучения только начался, к учебным проблемам ребенок мог еще не адаптироваться, и принцип успешности для него сейчас играет особенно важную роль.
Может ли учитель пойти другим путем? И каким именно?
Таких путей если не тысячи, как писал Толстой, то достаточно много.
Можно, например, предложить всему классу придумать предложения с данными словами сразу, не выясняя значений. Это один из методов “Школы Л.Н.Толстого” – погружение ребенка в ситуацию свободного выбора. Кто-то из детей просто соотнесет “копейку” с ее буквальным значением – мелкой монетой. Но почти наверняка кто-то скажет, что он с папой ездит на “копейке”, и класс узнает, что так в просторечии называют первую модель автомобиля “Жигули”. И “тройка”, и “шайка”, и “линейка” в предложениях самих детей раскроют свою многозначность. В случае затруднения на помощь классу может прийти и учитель, но не прямо объясняя значения слова, а соблюдая то же условие, которое он предложил детям, – через предложения: про то, как “мчится тройка почтовая”, или о том, что “Чижа захлопнула злодейка-западня”, и про “судьбу-злодейку”. В каком-то контексте и “шубейка” начнет ассоциироваться для детей не только с маленькой, но и с плохой, старой шубой. Таким образом, все ученики, не обнаруживая и не демонстрируя своего незнания или ограниченного знания, получат возможность “приобретать новые понятия и слова из общего смысла речи”.
Даже абстрактное слово “тайна” может стать не такой уж тайной для детей. А если все же останется?
В этом нет беды.
Во-первых, у школьников еще не раз будет возможность разгадать тайну “тайны” каким-то своим, особым способом – “образование новых понятий есть сложный, таинственный и нежный процесс души”.
Во-вторых, Л.Н.Толстой предупреждал, что, когда ученик все понял, когда ему все растолковано и объяснено и не остается больше неясных вопросов и проблем, для него сужается горизонт познания, у него возникает ощущение “конечности знания”, а вот это уже беда, под угрозой оказывается и его развитие, и его познавательный интерес.
Вместо придумывания предложений, когда слово ставится в ряд с другими словами, ученики могут отобразить его в иной знаковой системе, например в рисунке. И если весь класс, кто как сможет, нарисует “гайку” и только ее, потому что судьба этого слова – быть однозначным, то “линеек” будет по крайней мере два вида: измерительный инструмент и тонкая ровная полоса; кто-нибудь наверняка вспомнит, что тетради бывают в линейку, – и появится новый оттенок значения.
Есть ли другие пути “подведения” ребенка к слову? Трудно сказать. Но, наверное, есть. Их вполне может найти и учитель, и сам ребенок.
Порождает ли предложенный выше подход проблемы, ситуации, содержащие внутреннее противоречие; возникают ли при его осуществлении педагогические вопросы?
Конечно!
Во-первых, не все понятия можно узнать в общем потоке речи, и уже при работе с предложениями на рассматриваемой странице “Азбуки Льва Толстого” дети в этом убедятся.
Или, во-вторых, такой путь окажется слишком трудоемким и потому не рациональным – не нужны сложности и искусственно созданная проблематичность там, где их можно избежать.
Есть ли возражения “в-третьих”, “в-четвертых”? Наверное.
Однако возникающие вопросы обогащают образовательный процесс, заставляют искать новых решений проблем, пробуждают творчество учителя.

Тайны предложения

1. Семейная каша гуще кипит.
2. Фунтами пуды, копейками рубли.
3. Выйдет красно солнце, уйдет светел месяц.
4. У ребят да зайчат по два зуба.

Предложения, данные на странице “Азбуки Льва Толстого”, подготавливают детей к восприятию не только многозначности слов, но и к многозначности целых высказываний. Именно поэтому столько различных вещей можно понимать в одно время, читая одну и ту же книгу.
Ученики прочитывают первое предложение:
– Семейная каша гуще кипит.
Обычное повествование ни к каким рассуждениям вроде бы не побуждает.
Но, как показала практика, у детей практически сразу возникает вопрос: “Почему?” А действительно, почему?
И так же, как при работе со словами в лексических сводах, рождается многовариантность ответов. Ученики еще легче, еще свободнее дают эти ответы, потому что в этом случае уже в принципе не может быть знания или незнания – здесь уже интерпретация каждого читателя.
Ответы бывают примерно такими:
– Для большой семьи и еды надо побольше, погуще.
– Семье легче, чем одному человеку, заработать на густую кашу.
Кое-кто, услышав однажды выражения “Заварить кашу”, “Не расхлебать кашу” и правильно их для себя истолковав, предложит даже такой вариант:
– В большой семье чаще возникают ссора и непонимание.
Второе предложение:
– Фунтами пуды, копейками рубли.
В этом случае у детей возникает затруднение: одно слово из четырех практически неизвестно, второе (пуд) осознается весьма смутно. Но и здесь общий смысл предложения можно понять: “Из копеек состоят рубли (какому школьнику это неизвестно?), значит, из непонятных фунтов состоят малопонятные пуды”. Причем если рубль больше копейки, то и пуд больше фунта.
И вот это та ситуация, когда едва ли стоит и дальше продолжать держать учеников в неведении без их желания, создавать для них ненужные сложности или, руководствуясь принципом проблемности, искать какие-то окольные пути к узнаванию значения слова. Сначала детям все-таки предлагается припомнить, не встречались ли им эти слова раньше – вполне возможно, что распространенное выражение “Пуд соли съесть” окажется знакомым, – и тогда, уже без особого труда, они дадут уточнение, что пуд – это много. Далее учитель предлагает каждому ученику сделать свой выбор получения информации и реализует его. Каким может быть этот выбор?
– Немедленно получить информацию от учителя и избавиться от некомфортного для некоторых состояния неудовлетворенного любопытства.
– На уроке найти сведения о фунте и пуде в Толковом словаре.
– Продлить азарт неудовлетворенного любопытства и узнать значения слов дома: получить сведения из того же Толкового словаря или от родителей, старших в семье детей, заодно и их поинтриговав.
И даже если один ребенок в классе выбрал этот путь, предложение в классе уже более не обсуждается и не детализируется, это можно будет сделать на следующем уроке.
Могут быть предложены и другие способы.
Если все же “тайна” слов оказалась раскрытой, желательно, чтобы в предложении выявилась его многозначность: пуды и рубли не просто состоят из фунтов и копеек – они ими прирастают, малое рождает большее: “Копейка рубль бережет”. Попутно выясняются причины устаревания слов и появления фразеологизмов.

Тайна текста

У Васи было четыре копейки. Он пришел в лавку, купил сайку, и ему дали сдачи копейку. Он пошел домой.
“Подайте, Христа ради”, – сказал нищий.
Васе жалко было дать сайку. Он дал копейку. Потом ему жаль стало нищего.
Он вернулся и отдал сайку.

Перед прочтением текста реализуется метод психологической адаптации (использование опыта ученика для восприятия нового материала, выработки, как писал Л.Н.Толстой, “непосредственного отношения к явлениям жизни”, требующего “полной свободы”).
Учитель знает содержание текста, а дети пока нет. Как подготовить их к восприятию?
Может быть, будет достаточно одного вопроса, который стимулирует предварительную беседу:
– Случалось ли вам, имея какую-нибудь ценную для вас вещь, отдавать ее другому человеку и что вы при этом испытывали?
Дети младшего возраста обычно достаточно искренни, откровенны и при деликатности учителя в обстановке психологической комфортности, которая является обязательным условием в педагогической системе “Школа Л.Н.Толстого”, не утаят ни положительных, ни негативных своих переживаний:
“У меня вещь отняли, и мне было обидно (или я злился)”; “Это была чужая вещь, я ее вернул и был огорчен”; “Я ее подарил другу и радовался за него (или все-таки сожалел)”.
Такой разговор может затянуться, и если учитель ограничен во времени, он вправе сузить круг проблем, упростив ситуацию:
– Вы добровольно отдали свою ценную для вас вещь.
Желательно, чтобы тексты читал сам учитель или заранее и хорошо подготовленный ученик: иначе слишком очевидно снизится эмоциональное воздействие произведения, неясным может стать и смысл. Ученики же будут прибегать к выборочному чтению для подтверждения своих мыслей, к чтению “вслед за автором”, чтобы восстановить последовательность событий, к чтению “по ролям”.
Обычно возникает вопрос, целиком ли читать текст или фрагментами, с сопутствующим анализом?
У чтения целого текста (как и у чтения эпизодами) есть свои “за” и “против”.

Наверное, можно добавить и другие аргументы, уточняя характер произведений, о которых идет речь.
Как читать конкретный текст “У Васи было четыре копейки...” ?
Рассказ содержит интригу, есть и “диалектика души” героя, поэтому его можно читать фрагментами. Но проблемная ситуация, содержащая противоречие, обнаруживается только в самом конце и дает мощный толчок к обсуждению, которое при фрагментарном чтении может идти спокойно и даже вяло. Именно финал побуждает обратиться вновь к началу произведения и перечитать более внимательно каждое предложение.
Есть аргументация “за” и “против”, вопрос становится не принципиальным – возможен любой выбор.
При любом виде прочтения ученики достаточно легко обнаруживают проблему (сказывается предварительная беседа). У Васи было четыре копейки, потом сайка и копейка, и это было несомненным благом для него. В конце концов он остался ни с чем. И возникает закономерный вопрос: “Почему?” До самой середины текста все идет спокойно, все хорошо.
У Васи было четыре копейки. Он пришел в лавку, купил сайку, и ему дали сдачи копейку. Он пошел домой.
Середина произведения, как часто бывает, несколько выпадает из поля зрения детей.
И тогда рождается ответ. Какой же?
Конечно, закономерный, навеянный финалом: “Васе стало жалко нищего”. Да, действительно стало жалко. Значит, содержание текста исчерпано? Нам все абсолютно ясно? Осталось только оценить поступок мальчика? Кстати, не все дети однозначно одобрят этот поступок: современные, хорошо информированные, выскажут предположение, что “нищий не настоящий, притворяется, он просто обманул мальчика своим видом”. Да и причины нищенства укажут разные.
И вот здесь уместны “провоцирующие” вопросы учителя, его, учителя, “непонимание”.
– Почему же Вася сразу не отдал сайку, а должен был возвращаться?
– Жалко было сайку? Зачем же отдал ее потом?
– А копейку зачем подал, если “Копейка рубль бережет”?
– А если нищий “настоящий”? И пусть причины нищенства разные, но ведь сейчас человек в беде, как быть?
Так осуществляется еще один метод “Школы Л.Н.Толстого” – моделирование проблемных ситуаций на основе опыта, знаний и предчувствий ребенка.
Но вполне возможно, что вопросы учителя не понадобятся: одноклассники в полемике, предлагая свои варианты, упредят эти вопросы. Кроме того, дети, начиная осознавать сложность положения Васи, задают и свои вопросы, которые, как им кажется, помогли бы прояснить ситуацию:
“Для себя или для семьи купил Вася сайку (“Он пошел домой”), “Был ли он сам голоден?”, “Сайка – это много или мало? Мог ли мальчик отдать половину?”. Некоторые дети, узнав от учителя значение слова “сайка”, выражают надежду, что Вася не очень нуждался, ведь купил-то он маленькую, но пшеничную булку, а не ржаной хлеб, значит, мог себе это позволить. Другие возражают, что, может быть, он и знал только ржаной хлеб и пшеничная сайка была для него большой редкостью и большой ценностью.
Наконец, долго находясь в пространстве небольшого рассказа с минимумом изобразительных и выразительных средств, замечают то, что вначале ускользнуло от их внимания. Получив копейку, нищий все равно остался без куска хлеба, ведь даже маленькая сайка стоит три копейки (не случайно же автор предлагает несложное арифметическое действие). Так сами ученики открывают диалектику души героя: все, что поняли они, понял и Вася, потому и вернулся – “Он сначала лишь немножко пожалел нищего, сайка была ему дороже. Потом Вася пожалел его по-настоящему”.
Есть еще одно объяснение обоим поступкам Васи, но его без помощи учителя учащиеся едва ли найдут. Начинается это объяснение с предложения, на которое дети почти не обращают внимания:
“Подайте, Христа ради”, – сказал нищий. Почему это предложение важно?
Дело в том, что человек использует выражения “Ради Христа”, “Ради Бога”, когда хочет подчеркнуть: доброе дело совершается не ради него лично – он может быть неприятен, его трудно полюбить или простить, – но ради любви к Тому, Кто дал “золотое правило”: “Поступайте с людьми так, как хотите, чтобы поступали с вами”. Мальчик мог еще не ощущать в себе любви к ближним и прощения врагам, поэтому руководствовался скорее чувством долга, нравственным примером взрослых.
Васе жалко было дать сайку. Он дал копейку.
Но духовное существо уже пробуждалось в нем.
Настоящий разлад между существом духовным и животным, муки совести Вася испытал, когда понял, как отмечают и ученики, что другие будут доделывать то, что не сделал он, Вася, откупившись копейкой от своей совести.
Потом ему жаль стало нищего. Он вернулся и отдал сайку.
Без всякого внешнего принуждения, руководствуясь только духовной потребностью, мальчик вернулся и привел “свою деятельность в согласие с совестью”.
А на уроке реализован метод перевода процессов познания в самопознание, развития – в саморазвитие и нравственное совершенствование.
На основе прочитанного текста можно предложить детям два творческих задания:
1. Опишите чувства, мысли мальчика, возможные разговоры в семье, когда Вася пришел домой.
2. Расскажите прочитанную историю от лица Васи.
Задание будет способствовать закреплению островка памяти, где и начнет складываться культура чувства.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"