Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №64/2001

Четвертая тетрадь. Идеи. Судьбы. Времена

ПОД ВЕЧЕРНИМ АБАЖУРОМ

Иван ШМЕЛЕВ

Письма Ивушке

Иван Сергеевич Шмелев, писатель теплой, детской веры, художник, каждым своим словом неразрывно связанный с русской патриархальной жизнью, – он оказался выброшен из родной страны. Его единственный сын Сергей, офицер врангелевской армии, был расстрелян красными в Крыму. Иван Шмелев нашел приют во Франции, где жила племянница жены писателя Юлия Кутырина, вышедшая замуж за французского дипломата. У Юлии был сын, маленький Ив. Он был крещен по православному обряду, и крестным отцом его стал Иван Сергеевич Шмелев. Мальчика, родившегося во Франции, и старого русского писателя на долгие годы связала крепкая и нежная дружба. Каждая их разлука сопровождалась перепиской. Мальчик Ив вырос, стал профессором университета. В прошлом году он передал в Россию архив своего дяди Вани, как он всегда называл Ивана Сергеевича. В том числе впервые обнаружились и письма Шмелева маленькому Иву. Сегодня мы знакомим вас с несколькими из этих писем.

СИДИТ СПРАВА О.А.ШМЕЛЕВА, РЯДОМ С НЕЙ – ИВУШКА. ЗА НИМИ С УДОЧКОЙ СТОИТ И.С.ШМЕЛЕВ. ФРАНЦИЯ, 1927 Г.

Он воспитывал меня как русского ребенка,
я гордился этим и говорил,
что только мой мизинец является французом.
Свой долг крестного он видел в том,
чтобы привить мне любовь к вечной России,
это для меня он написал Лето Господне.
И его первый рассказ начинался словами:
Ты хочешь, милый мальчик,
чтобы я тебе рассказал про наше Рождество
.

Ив Жантийом-Кутырин
Из воспоминаний
об Иване Сергеевиче Шмелеве

16 мая 24 г. Ивуну
Имею честь довести до вашего сведения, уважаемый собрат-писатель, что сегодня я ездил на велосипеде, а переднее местечко было пусто: оно, кажется, для Вас! Потом заходил ко мне ста-а-рый рак, спрашивал, скоро ли ты приедешь. Принес тебе раковинок с океана. Тетушка Крабиха тоже справлялась. Видел сетку для креветок, но не знаю, годится ли для нас, – ты эти дела хорошо знаешь. Потом рабочие спрашивали, скоро ли мужчина-молодчина? И видел Марху Ивановну, живет в Капбретоне, глаз совсем у ней окривел, по тебе плачет. А еще вот что: август и сентябрь будем жить в Капбретоне, в маленьком домике среди луга и пшеницы, и очень близко от океана! И... может быть, даже покатаемся в автомобиле! А будешь баловаться – посажу тебя в сарай, где очень много мышей, которые все становятся на задние лапки и поют: е-хал казак за Ду-на-ай... А вчера у нас были пирожки! А завтра будут блинчики! Мадам Лятьер принесла нам фромаж блан! А хлеб сам приезжает на автомобиле, и ветчина тоже, а капуста на рыжей лошади, и когда подъедут – трубят в рог. А ездить за креветками мы будем на велосипеде: мне его дал на все лето один мой читатель-почитатель. Приезжай!!!!!!
Родителям поклон, а тебе роза на щеки! Твой дядя Ваня – писатель, как и ты.

Ив. Шмелев

10 июня 1928 г.
Воскресенье, 12 ч. дня

(жарится курица!)
Дача, где собака носит письма!
Villa “Riant Sejour”, Capbreton (Landes)
Милый Ив, Ивушка и Ивик!
Твои зеленые письма мы получили. Ничего написано, а надо бы получше! Свободней пиши, а то кажется, что ты словно на фабрике их делаешь, одно на другое похоже. Ты пой в письмах!
Живем в самом лесу, где рыжики. Как сойду с балкона, пройду садом и огородом, где в самом конце живут куры, и – вот, я уже в лесу, а кругом, брат... твои дюны! Наверху дачи есть железный балкон, и видно оттуда: с одной стороны лес дремучий, с другой, за лужком, церковь. А от Мариши будет всего столько же, как от дачи Карповых до мостика через железную дорогу, в Севре, даже ближе! Автомобили мимо не ездят, хоть и есть дорога, так как дальше нашей дороги уж лес. Хозяин у нас старый, старше краба Максим Максимыча, и очень любит сажать всякие цветы. У нас в саду сливы с яйцо ростом, белые! Две собаки ученые, одну зовут “Мьярка”, любит царапаться лапой в дверь. Окна у нас такие, что тебя надо поставить, да еще двух таких, как ты, – вот какие высокие. Наверху есть комнатка, куда заглядывает солнце весь день. На океане еще не были, но в ванной купались уже два раза (у моста!). И скажу я тебе по секрету, что весу во мне прибавилось около килограмма! Ходим за шишками, топим плиту углем, и надо его поджигать. Сегодня посажу подсолнушков и укропу. А больше и не буду: всякие цветы есть, а розы по стене цапаются. Есть большая пальма и два дерева, называются – “катальпа”! Две беседки такие, что дождь не пробивает, и сделаны из живых кустов!
Мы понемножку отдыхаем. Ложимся в десять, а подымаемся с петухами. В даче у нас есть чудо: бутылка, а в ней... корабль с мачтами! А как он туда влез через горлышко – никто не знает. Мачты во всю толщину бутылки. В комнатах камины, а на каминах часы. А на стене даже ковры! Много интересного.
Ну, не забывай и пиши нам, как ты живешь и сколько “десяток” получил. А письмо мое сам прочитай, со вниманием. А то я и писать не стану.
Ну, крепко тебя целуем, я и тетя Оля, поцелуй маму и всем скажи от нас поклоны и приветы – твоим новым друзьям Эндэн, а также всем Карпам и карпикам, и самому маленькому карпику – Доде. А Марусе я пришлю карточку, чтобы она не серчала. И няне, и Марфуше поклоны, сам сходи и положи, как делают это умные мальчики. Хотел было я поехать в горы Пиренейские! Да, думаю, лучше уж мы вместе поедем, правда? Ну, вот и все.
Будь здоров!

Твой дядя Ваня
и тетя Оля

Понедельник 18.VI.28 г.
Милый Ивик,
сейчас такая жара, что шишки трещат, а одна загорелась даже, как звезда рождественская, – насилу залили! Максим Максимыч помер, увы! Хоронили с музыкой: все крабики стучали клешнями, лягушки печально играли на дудочках, а старик Омар, говорят, сказал такое надгробное слово, что даже Максим Максимыч – вдруг зарыдал и – воскрес! Опять его потащили в Hossegor, – и он снова живет под большим камнем!
Я его навестил. Он подал мне свою честную лапу – клешню и... пожал! Сказал: не хочу умереть, пока не увижу Ивика! Вот!! Я хожу (не езжу на велосипеде) и узнал много таинственных мест. Говорят, что в самой глуши леса есть... но об этом лучше не говорить, а надо пойти и поглядеть! Целую!!

Твой дядя Ваня

5 октября, 1929 г.
Капбретон
22 сентября.

Ивик,
скверно, брат, что ты ничего путного о себе не напишешь нам с тетей Олей, – пишешь, как твой кот хвостом, да еще грязным, все буковки как будто пьяные или сонные, и понять ничего нельзя. Помни, что тебе скоро десять лет! Я в твои годы целыми страницами писал, а читал столько, что тебе и не поднять, – такие толстые книги! И на все время было: и с мальчишками играл-дрался, и в училище бегал, и к Троице пешком ходил, и рыбку ловил, и голубей водил: ни минуты без дела! Изволь устыдиться и напиши нам большое письмо, как и где бывал с папой, и понравилось ли тебе это, и почему понравилось, и что не понравилось. Все напиши по правде, как чувствуешь. И мы с тетей Олей тогда будем знать, умеешь ли ты теперь думать и понимать.
А мы живем по-прежнему. Погода похолодала, второй день дождь. Рыбку я больше не ловлю, устал. Да и собираться надо скоро к отъезду. А ты скажи маме, чтобы она побывала у мосье Каплэн и узнала, когда нам можно переезжать и еще чтобы угля нам привезли по десять мешков, как и в прошлом году, и коротких – ! – дровишек для ванны, сухих, непременно сухих! А еще вот что: починили ли замки у дверей? Все устрой, напоминай сто раз в день маме, – а то мы здесь останемся на зиму. Ну, Господь с тобой, учись прилежно и будь здоров. Целую тебя в лобик.

Дядя Ваня

29 июня 1932 г.
Ланды
Капбретон, дача “Веселое житье”,
а по-французски называется –
Вилла “Риан-Сежур”.

Милый мой Ивик,
при отъезде обещал я писать тебе, – вот и пишу: я обещания исполняю всегда. Твой рассказ в письме, как страшный бандит отнял велосипед у твоего приятеля, произвел на меня потрясающее впечатление! Но ты, мошенник, так нам и не досказал, что было в полиции и как дело кончилось. И как же это вы, два здоровых парня, да еще на машинах, позволили себя ограбить! Вы должны были кричать, как кричат французы, когда их грабят, – “а-ла-арм!.. о-скур!..” Да еще у самого вокзала! Это вы струсили. Вперед наука: не езди на велосипеде без взрослых, если не умеешь орать.
Бедняжка наш, замучился ты с экзаменами, надо тебе хорошенечко отдохнуть, подышать лесным и морским воздухом, и отъедаться, и отсыпаться. Пока и пользуйся, а то дальше все трудней будет, – жизнь теперь строгая, надо запасаться для нее здоровьем. Милый мальчик, спасибо тебе за ласковые письма. Эх, надо бы с тобой по русскому языку заняться. Займемся, и будешь ты грамотно писать. Это мы с тобой сделаем, каждый день по часику – и вот как к осени запишешь! – лучше мамы.
Господь с тобой.
Крепко тебя обнимаем и целуем, Ивушка! Отпиши, когда приедешь. Может быть, тетя Оля выедет на Лябен встретить.

Твой дядя-Ва, а для прочих – Ив. Шмелев

_____________________________________

Ив Жантийом-Кутырин. Мой Дядя Ваня.
М.: Российский Фонд культуры.
Издательство Сретенского монастыря, 2001

ИВ ЖАНТИЙОМ-КУТЫРИН У СЕМЕЙНОГО ЗАХОРОНЕНИЯ ШМЕЛЕВЫХ В НЕКРОПОЛЕ ДОНСКОГО МОНАСТЫРЯ. 1999 Г.


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru