Хроника первоапрельских розыгрышей

Мужики – они в любом возрасте мальчишки

В школе

Нам, мальчишкам, казалось очень забавным первого апреля подкладывать в портфели к девчонкам самые неожиданные предметы. И чем они крупнее и тяжелее, тем лучше.
Например, утащив из кабинета труда тяжеленную чугунную станину, мы тихонько подложили ее нашей старосте в портфель. А потом с упоением наблюдали, как она пытается оторвать сумку от парты…
Или подкладывали в сумку кактус. Это, конечно, опасное занятие (самим можно исколоться). Но какой кайф!
Горшок ставится в портфель. Аккуратненько уминаются широкие колючие мясистые листья (если у кактуса вообще это листья). Застегивается молния. И мы ждем.
Приходит с перемены жертва. Берет сумку, ничего не подозревая. Открывает и… хлоп! Оттуда, как маленький зелененький дракончик, вырывается кактус, обиженный долгим и бессовестным заключением.
Девчонка пугается. А мы, мальчишки, хохочем.

Без классики тоже никогда не обходилось:
– Леш, тебя в кабинет директора просили зайти.
В кабинет директора, или в учительскую, или в медпункт (это было самое безопасное). Весь кайф состоял в том, чтобы позвать туда не одного человека, а как можно больше...
Сидит директриса, занимается своими делами. Стук в дверь:
– Здравствуйте, Алла Петровна. Вы меня вызывали?
– Тебя? Нет. Тут какая-то ошибка. Иди в класс.
Через пару минут снова стук в дверь:
– Здрасьте…
– ???
– Я пришел…
– Зачем?
– Мне сказали, что вы меня вызвали…
– Так, понятно. Развлекаемся?.. Иди в класс! Шутники…
Когда раздается третий стук в дверь, Алла Петровна готова выйти из себя, но не выходит – праздник все же. Да и не она одна жертва.
Очередную жертву Алла Петровна встречает смехом:
– Вот ведь черти!
Но когда в кабинете раздается десятый стук, Алле Петровне опять не до смеха. Ох, не хотел бы я быть десятым!

Еще практиковалось сочинение всевозможных любовных записок. Адресаты и отправители выбирались в произвольном порядке. Чем неожиданнее, тем лучше. Например, Сережа писал письмо Лене от имени Вани, отлично зная, что Ленка и Ванька друг дружку на дух не переносят.
Еще во время урока незаметно прицепляли на спину впередисидящему записочки типа «Я дурачок», или «Дам денег», или еще какую дребедень. Бедняга выходил на перемену, в него тыкали пальцем и ржали.

Школьные розыгрыши были скорее злые и обидные, чем веселые. Говорят, дети жестокие. Не знаю, может быть. Уровень сознания низкий (а то и вовсе нулевой) для того, чтобы простить, а тем паче подставить другую щеку. Вот до поры до времени и срабатывает инстинкт физического самосохранения. А инстинкт – он и есть инстинкт. Он ни с чьими обидами не считается.
Но во-первых, жестокие наверняка не все. А во-вторых, жестоким, к сожалению, есть с кого брать пример.

В институте и КБ

Институтские розыгрыши не сильно отличались от школьных. Разве что были изощреннее, экстремальнее и масштабнее, что ли. А остроумие? Ну какое остроумие в том, чтобы, прибежав в институт задолго до начала занятий и быстренько отвинтив заранее припасенной отверткой табличку с мужского туалета, быстренько перевесить ее на женский?..
Идеи студенческих розыгрышей обретали вторую жизнь в стенах многочисленных НИИ, КБ и пр.
По распределению я попал в КБ, которое располагалось в бывшей школьной пятиэтажке – не классической сталинской кирпичной, а раннебрежневской белой. Но планировка похожая. В нашей пятиэтажке было два входа: главный – центральный и второй – со двора.
Так вот. На первое апреля мы, бывшие студенты, а нынче молодые специалисты, загодя повесили на обе двери в здание два одинаковых плаката: «РЕМОНТ. ВХОД С ДРУГОЙ СТОРОНЫ ЗДАНИЯ», а потом радостно наблюдали в окошко, как наши сотрудники ходят кругами, пытаясь войти.
А на входе в отдел мы повесили табличку: «КЛЮЧ У УБОРЩИЦЫ». А сами заперлись изнутри этим самым ключом и чудили. Прибивали маленькими гвоздиками к полу тапочки (у инженеров тоже бывает сменка!). Меняли местами ящики письменных столов. И не только в пределах одного стола, а во всем отделе, благо столы были однотипные.

В общем, развлекались юные инженеры на полную катушку в духе самых отъявленных школьников. Правда, обидного хихиканья в адрес кого-то одного уже не было. Не было козла отпущения. Жестоко, во всяком случае, никого не подставляли.
А может, это подставленные не обижались? Или делали вид? Потому что они были взрослые. А взрослые знают, что в таких случаях надо смеяться громче всех.
А еще взрослые, видимо, хорошо знают, что такое быть подставленным по-настоящему, жестоко и подло. И вовсе не на первое апреля.

И снова в школе

Через много лет я стал учителем музыки. В нашей школе (образовательном центре «Азъ») не принято как-нибудь специально отмечать День смеха. Разве что фразой «У тебя вся спина белая» вместо приветствия.
Так что мы, учителя, никого не разыгрываем. Зато мы разыгрываем шлягеры.
Шлягер местного значения. Я, правда, сомневаюсь, что текст этой песни сгодится в качестве шутки. Он совершенно “не читается” в отрыве от музыки – не смешно. Это ж нужно, чтобы у читателя в голове параллельно звучала песня «Полковнику никто не пишет». А ее, по-моему, только подростки знают. Правда, если подростки знают, то и их учителя по идее должны (мы же знаем!).
Пародию мы сочиняли два дня. Мы – это три учителя: музыки (это я), литературы (Сергей Владимирович) и театра (Вадим Геннадьевич). Текст должен был четко соотноситься с известной мелодией, манерой исполнителя (Сергей Владимирович) и возможностями юных музыкантов (шестой класс).
Премьера нашей песни состоялась на школьном концерте и сразу стала шлягером. Был такой драйв! Два синтезатора плюс третий с записанной партией крутейшего ударника. Две электрогитары, причем одна с педалью “дисторшн” – звук громовой! А тут еще скрипка, флейта, аккордеон и голос Сергея Владимировича в микрофон. Круто! (Тьфу ты, с кем поведешься, от того и наберешься.)
Шестиклассники играли громко и энергично. И, главное, на всеобщее удивление, четко и отлаженно (сколько я их на репетициях гонял, чтобы это получилось!).
А в начале выступления Сергей Владимирович варганил на варгане. Варган – это такой инструмент. Его прикладывают к зубам и дергают в нем специальный крючочек. Получается зудящий... нет, не зудящий... в общем, какой-то странный звук.
Вот это все вместе было смешно. А голый текст?.. Глупо.
И еще. Когда мы его сочиняли, то держали в голове образ такой классической учительницы – опытной, ответственной и очень, очень замотанной.
Итак, «Учителю давно не платят». Поехали!

Больная голова.
Усталые глаза.
В желудке пустота.
Уже немеют ноги.

Припев:
Учителю давно не платят,
И денег муж давно не жде-ет.

Он пашет, словно вол,
А вечером – футбол.
А предо мною стол
С полсотнею тетрадей.

Припев.

А дома – как всегда:
Не кормлена семья,
А предо мной журнал –
Его пора заполнить.

Ароныч*, дорогой,
К тебе народ толпой,
Сквозь “академиков”
К тебе нам не пробиться.

Припев:
Учителю давно не платят,
И денег муж давно не жде-ет.

Но выдали зарплату!
Купила карбонату.
Порежу “оливье”
С полсотнею тетра-адей.

_______________
*Ароныч – Александр Ааронович Рывкин, наш любимый директор.