Выбор в переходное время
Мы вновь заговорили о воспитании, мы
ищем новые цели и ценности, которые можно
предложить детям. Но гораздо важнее и труднее
найти не цель, а путь к диалогу
С социальными проблемами воспитания
люди сталкиваются в любом обществе, независимо
от того, стабильное оно или переходное. Это самые
разные проблемы – от элементарной нехватки
финансирования до всплеска наркомании. Но в
обществе переходного типа воспитание само
становится социальной проблемой.
Почему?
О главной ценности
Переходное общество не в состоянии
сформулировать задачи, которые стоят перед
воспитанием. В России эти задачи традиционно
формулировало государство.
Воспитание не является системой, изолированной
от всей общественно-государственной жизни, и,
естественно, задачи воспитания должны
соотноситься с теми целями общественного
развития, которые государство ставит перед
собой.
В последние годы государство занялось
лихорадочным поиском таких ориентиров. Ищут
национальную идею, пытаются определить
приоритеты...
Мне представляется, что сегодня мы стоим даже на
более важном перекрестке, чем в 1992 году, когда
закон об образовании фактически зачеркнул
воспитание.
Теперь государство наконец признало важность
воспитания и озадачилось тем, какие качества
надо воспитывать. Однако складывается
впечатление, что на место главной
мировоззренческой ценности претендует само
государство. Что ж, воспитать верноподданного –
вполне реальная цель. Вот только результаты вряд
ли окажутся прочными и долгосрочными.
Нелишне вспомнить слова Аденауэра, перед которым
после Второй мировой войны стояла задача сказать
немцам, какие ценности будут положены в основу
нового общества. Англо-американские
консультанты Аденауэра говорили: “Вы никуда не
денетесь от своего прусско-имперского
наследия”, а этот, мягко говоря, пожилой человек
пошел наперекор советам победителей и
провозгласил главной ценностью семью. И он
выиграл.
В настоящее время мы живем в ином мире, где
основой является не государство, а семья. Это
единственный институт, сумевший уцелеть вопреки
государственным экспериментам, которые пытались
изменить ход истории.
Расходящиеся миры
В силу особенностей исторического
развития типичное для всех модернизированных
обществ изменение в отношениях детей и взрослых
обрело характер отчуждения, кардинального
расхождения мировоззрений.
Картина мира современного подростка,
старшеклассника и современного взрослого
существенно различается между собой.
Это не обязательно приводит к конфликтам, так
как, выставляя счет отцам, дети относятся к
старшим снисходительно. Они просто не хотят жить
так, как жили их родители. Таким образом, сегодня
в России мы констатируем ситуацию, которую в свое
время описала Маргарет Мид: младшие учатся не
только у старших, но в значительной мере учатся у
сверстников. Более того, ситуация такова, что
старшие вынуждены учиться у младших, потому что
младшие зачастую лучше адаптируются к реалиям.
Этот рост автономии подрастающих поколений
обостряет воспитание как социальную проблему.
Естественно, что в такой ситуации первыми шаг
навстречу должны сделать взрослые. Пользуясь
выражением одного итальянского драматурга, нам
надо выучить марсианский язык нового поколения,
чтобы быть в состоянии вести диалог с детьми.
Но, увы, наше поколение выросло в другую эпоху,
когда диалог не поощрялся и не был главным
способом взаимодействия старших с младшими.
Необходимость диалога становится еще более
явной, если принять во внимание, что изменились
сами ученики. Сегодня у них совсем другие
ценности, нежели у ребят 60-х, 70-х и даже 80-х годов.
Вот что показало исследование ценностных
установок старшеклассников Москвы, Киева и
других городов. В 1985 году владельцами
автомобилей хотели стать 17 процентов
старшеклассников. И ребята надеялись
самостоятельно добиться исполнения этого
желания. А в 1995 году такое желание выразили 76
процентов старшеклассников, причем получить
желаемое они хотели “здесь и сейчас”. В 1985 году
иметь собственный дом хотели четыре процента
старшеклассников, да и то приходилось долго
объяснять, что это не приведет к потере
московской прописки. А вот в 1995 году иметь
собственный дом хотели 54 процента опрошенных.
Эти и другие данные позволили руководителю
исследования В.С.Магуну сделать вывод о
революции притязаний. Заметим, что притязания
выросли так же резко, как уменьшились стремления
приложить усилия для их достижения. А это уже
индикатор более широкой проблемы – выбора и
принятия решения.
Даже в стабильном обществе ресурс естественных
жизненных целей исчерпывается приблизительно к
30 годам. “Закончу школу – там видно будет: пойду
в армию, после дембеля отдохну, женюсь”. К 30 годам
этот естественный ресурс жизненных перспектив
исчерпывается. И если человек не научился
ставить жизненной цели, он оказывается в весьма
сложной ситуации. А в переходном обществе
тенденция отказа от выбора может привести к
фатальным последствиям. Именно на этой почве
возникают преступность, наркомания и другие
социальные язвы.
Пять процентов рабочего времени
К сожалению, наряду с семейным
воспитанием, которое складывалось годами, наряду
с социальным воспитанием, которое складывалось
столетиями, наряду с религиозным воспитанием,
которое имеет вековые традиции, сейчас появилось
и набрало мощные обороты “диссоциальное
воспитание”, то есть воспитание антисоциального
сознания и поведения. Оно осуществляется в
криминальных структурах, тоталитарных группах
как политического так и культового характера.
Что же произошло? Почему за последние пятнадцать
лет в стране появился большой криминальный слой
населения? Недавно я видел ужасающую цифру: одних
организованных преступных групп – 600 тысяч. Кто
только не пишет о том, что наши молодые люди стоят
в очереди в боевики.
Лидеры преступности готовят кадры не только в
самих преступных сообществах, но и в специально
созданных спортивных школах, школах
телохранителей. Надо признать, что в этих целях
используются и учреждения системы образования:
их материальная база и организационно-кадровые
возможности.
И вот еще одна тревожная тенденция: нередко
старшеклассники определяют свои жизненные планы
как криминальные. Например, 16-летний молодой
человек сознательно совершает преступление,
чтобы попасть в зону и вернуться оттуда уже
“авторитетом”.
Что этому можно противопоставить?
Очевидно, необходимо совершенствовать систему
профилактики. На мой взгляд, Министерство
образования могло бы выйти в Государственную
Думу с инициативой об ужесточении наказания за
вовлечение несовершеннолетних в противоправную
деятельность.
Думается, наша система образования могла бы
уделять значительно большее внимание развитию
навыков рефлексии и умению ставить цели.
Воспитание как социальная проблема может
решаться лишь при условии мобилизации обществом
всех личностных ресурсов. Академик Капица в 1972
году писал: “Я сделал для “Комсомольской
правды” маленький подсчет: если бы 100 млн
взрослых тратили на 40 млн школьников пять
процентов рабочего времени, то на класс из 40
школьников приходилось бы 200 часов
педагогической работы взрослых в неделю. Не
кажется ли вам, что пропаганду идеи о том, что
общество должно тратить на школьников
значительно больше интеллигентного и творчески
индивидуализированного труда, следует
настойчиво вести, особенно среди начальствующих
лиц?” Я не рискую сказать лучше, чем академик
Капица.
Анатолий МУДРИК,
профессор, доктор педагогических наук,
член-корр. РАО
|