Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №3/2001

Вторая тетрадь. Школьное дело

Антонен Арто
Театр и его Двойник:
Манифесты. Драматургия. Лекции.
Философия театра

СПб.: Симпозиум, 2000

Еще одна новая книга по западному авангарду – сборник пьес, эссе, писем и манифестов Антонена Арто. Личность это замечательная, скандальная и многогранная. Актер, режиссер, драматург, реформатор театра, философ, поэт… Он начинал в 20-е в Париже, в плеяде первых сюрреалистов. Андре Бретон и Луи Арагон были его лучшими друзьями, а ремарки из ранних пьес Арто читались как подписи к картинам Сальвадора Дали. Пробовал он себя в те годы и как киносценарист, однако вскоре разочаровался в «великом немом». Его призванием и роком стал театр. Арто – это французский Мейерхольд, только еще левее, еще авангарднее. От манифестов его исходит гипнотическая энергия, воля к тотальному переустройству театра, а затем и мира. (Впрочем, в коммунистическую партию в отличие от Бретона и Арагона Арто так и не вступил.)
Спектакль, повторяющийся из вечера в вечер, Арто подверг жесточайшему осмеянию. Его идеалом стал театр, в котором каждый спектакль неповторим, а каждая сцена вызывает у зрителя глубокое сопричастие. «Скромность – не наше дело. Зритель должен быть уверен, что мы способны заставить его закричать», – провозглашал экспериментатор. И на его спектаклях в зале действительно звучали крики. (Не о том ли мечтал Аристотель, рассуждая в «Поэтике» о катарсисе?) Созданный Антоненом Арто в конце 20-х театр «Альфред Жарри» воплотил самые безумные (то есть намного опередившие время) идеи своего основателя. Арто шокировал зрителей невиданными дотоле спектаклями, а читателей – дерзкими манифестами. Невзирая на моду, предрассудки и политкорректность, он прославлял в своих статьях советский театр Мейерхольда и Таирова. Репертуар его был на первый взгляд эклектичен: античные трагедии, пьесы елизаветинцев, Метерлинка и Стриндберга, новейшие вещи в стиле сюр. Но сверхзадача Арто состояла в том, чтобы найти «внутренне значимую эмоцию», «воспламеняющую силу жеста и слова». Литературный материал не играл решающей роли. Театральных староверов поразила и его статья «Театр и жестокость», в которой они усмотрели чуть ли не пропаганду анархизма и агрессии. В то время как Арто жестоко обрушивался лишь на обветшавшие, выцветшие от времени идеалы реализма, возвещая приход новой, яростной и бескомпромиссной эстетики: «Обыденная любовь, личностные амбиции, повседневные хлопоты имеют смысл только на фоне особого ужасающего восторга Мифов, никогда не умиравших в сознании больших масс людей». Не случайно Арто черпал вдохновение в античности, в средневековье, в традиционных культурах Тибета, Мексики и Ирландии, в каббале, картах Таро и, наконец, в советском конструктивизме.
В нашей стране имя Арто мало известно, а тексты его вообще до недавнего времени не публиковались. Нынешняя книга, по сути, первое серьезное знакомство с наследием знаменитого авангардиста. (Во Франции, между прочим, его последнее собрание сочинений насчитывает более двадцати томов.) Европейская культура твердо усвоила уроки этого парадоксальнейшего мастера. Театральные корифеи Питер Брук и Ежи Гротовский называли Арто своим учителем. Киномэтр Питер Гринуэй реализовал многие идеи Арто в своих мистериях. Наконец, и политики потревожили спустя десятилетия тень великого режиссера: революционные парижские студенты 1968 года разбрасывали в университетах манифесты Арто почти полувековой давности.



Рейтинг@Mail.ru