Антонен Арто
Театр и его Двойник:
Манифесты. Драматургия. Лекции.
Философия театра
СПб.: Симпозиум, 2000
Еще одна новая книга по западному авангарду –
сборник пьес, эссе, писем и манифестов Антонена
Арто. Личность это замечательная, скандальная и
многогранная. Актер, режиссер, драматург,
реформатор театра, философ, поэт… Он начинал в
20-е в Париже, в плеяде первых сюрреалистов. Андре
Бретон и Луи Арагон были его лучшими друзьями, а
ремарки из ранних пьес Арто читались как подписи
к картинам Сальвадора Дали. Пробовал он себя в те
годы и как киносценарист, однако вскоре
разочаровался в «великом немом». Его призванием
и роком стал театр. Арто – это французский
Мейерхольд, только еще левее, еще авангарднее. От
манифестов его исходит гипнотическая энергия,
воля к тотальному переустройству театра, а затем
и мира. (Впрочем, в коммунистическую партию в
отличие от Бретона и Арагона Арто так и не
вступил.)
Спектакль, повторяющийся из вечера в вечер, Арто
подверг жесточайшему осмеянию. Его идеалом стал
театр, в котором каждый спектакль неповторим, а
каждая сцена вызывает у зрителя глубокое
сопричастие. «Скромность – не наше дело. Зритель
должен быть уверен, что мы способны заставить его
закричать», – провозглашал экспериментатор. И на
его спектаклях в зале действительно звучали
крики. (Не о том ли мечтал Аристотель, рассуждая в
«Поэтике» о катарсисе?) Созданный Антоненом Арто
в конце 20-х театр «Альфред Жарри» воплотил самые
безумные (то есть намного опередившие время) идеи
своего основателя. Арто шокировал зрителей
невиданными дотоле спектаклями, а читателей –
дерзкими манифестами. Невзирая на моду,
предрассудки и политкорректность, он прославлял
в своих статьях советский театр Мейерхольда и
Таирова. Репертуар его был на первый взгляд
эклектичен: античные трагедии, пьесы
елизаветинцев, Метерлинка и Стриндберга,
новейшие вещи в стиле сюр. Но сверхзадача Арто
состояла в том, чтобы найти «внутренне значимую
эмоцию», «воспламеняющую силу жеста и слова».
Литературный материал не играл решающей роли.
Театральных староверов поразила и его статья
«Театр и жестокость», в которой они усмотрели
чуть ли не пропаганду анархизма и агрессии. В то
время как Арто жестоко обрушивался лишь на
обветшавшие, выцветшие от времени идеалы
реализма, возвещая приход новой, яростной и
бескомпромиссной эстетики: «Обыденная любовь,
личностные амбиции, повседневные хлопоты имеют
смысл только на фоне особого ужасающего восторга
Мифов, никогда не умиравших в сознании больших
масс людей». Не случайно Арто черпал вдохновение
в античности, в средневековье, в традиционных
культурах Тибета, Мексики и Ирландии, в каббале,
картах Таро и, наконец, в советском
конструктивизме.
В нашей стране имя Арто мало известно, а тексты
его вообще до недавнего времени не
публиковались. Нынешняя книга, по сути, первое
серьезное знакомство с наследием знаменитого
авангардиста. (Во Франции, между прочим, его
последнее собрание сочинений насчитывает более
двадцати томов.) Европейская культура твердо
усвоила уроки этого парадоксальнейшего мастера.
Театральные корифеи Питер Брук и Ежи Гротовский
называли Арто своим учителем. Киномэтр Питер
Гринуэй реализовал многие идеи Арто в своих
мистериях. Наконец, и политики потревожили
спустя десятилетия тень великого режиссера:
революционные парижские студенты 1968 года
разбрасывали в университетах манифесты Арто
почти полувековой давности.
|