Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №83/2000

Вторая тетрадь. Школьное дело

Сергей Плахотников,
руководитель образовательного центра «Азъ»

Обстоятельства образа действия:
в жизни и в предложении

Костик сидел на задней парте среднего ряда. Работа предстояла парная, а ему не досталось соседа...
Признаться, я на мгновение замешкался, прежде чем подсесть к нему. Дело в том, что Костик – хозяин большого терьера. А у меня – маленький спаниель, которого в детстве напугал здоровущий ньюфаундленд. Мой спаниель и так торопится во время прогулки сделать все свои дела, а тут еще этот сумасшедший Костин пес. Видимо, однажды он принял мою собачонку за кошку и теперь только и ищет возможности ее загрызть. Более того, Костик постоянно выводит своего пса без поводка – так что когда этот курчавый друг человека видит мою миниатюрную Дайну, он бросается на нее, а она, в свою очередь, прыгает ко мне на руки. А поскольку погода часто бывает сырой, то моя одежда... сами понимаете...

Социоигровое задание было простым, тем более что класс неоднократно его выполнял в разных вариантах.
На каждую парту кладется тетрадный листок, на котором нужно в паре карандашом записать предложение с теми или иными однородными членами предложения, а потом ручкой подчеркнуть их. После этого предложение стирается ластиком. На листе остается лишь схема. Эту схему, по хлопку учителя, пара передает на другую парту в установленном заранее порядке. Следующий шаг: получив лист, каждая пара теперь уже ручкой записывает поверх схемы свое предложение. И тут же на этом листке сочиняет и записывает карандашом следующее предложение уже с другими однородными членами – теми, которые объявил учитель на этот раз (не с дополнениями, например, а с обстоятельствами). Процедура подчеркивания и стирания ластиком повторяется. Хлопок! Передали. Новое задание.

И вот работа началась.
Я сижу с Костиком на последней парте и командую: «Однородные подлежащие!» Это означает, что нужно придумать и записать карандашом предложение с однородными подлежащими, затем подчеркнуть ручкой члены предложения, стереть текст и быть готовыми передать работу на другую парту.
Все засуетились, зашуршали. Мы же с Константином уставились друг на друга, не в силах вымолвить слова. Время идет, а мы сидим. В конце концов я говорю: «Давай думай, чего сидишь», – а Костик лишь покраснел как рак... Не выдержал я и карандашом написал первое, что пришло в голову: «Собаки, кошки и прочие животные беззаботно бегают по двору». Подвинул своему соседу лист: мол, подчеркивай. Он старательно подчеркнул члены предложения и ластиком стер мой текст. Я хлопнул в ладоши и крикнул: «Однородные определения!»

Нам досталась схема достаточно простая: два соединенных союзом подлежащих, за которыми следовало сказуемое и дополнение. Я поймал себя на том, что невольно принялся рассматривать, что было стерто, то есть авторский вариант, но ребята мастерски поработали ластиком, так что я смог разглядеть лишь предлог «за» в дополнении. Костик по-прежнему сидел молча. На этот раз я сразу ринулся в бой. «Пес и хозяин гонялись за собачонкой», – заполнил я схему ручкой и победоносно посмотрел на своего партнера. Константин весь как-то съежился и выдавил из себя предложение с однородными определениями: «Красные и желтые цветы росли в саду». Я одобрительно закивал и придвинул к нему лист бумаги. Он записал предложение карандашом, подчеркнул его и стер ластиком...
Я поднял глаза и обомлел – весь класс смотрел на нас. Ребята, развернувшись на 180 градусов, терпеливо ждали, когда же мы с Костиком закончим. Я как ни в чем не бывало очередной раз хлопнул в ладоши и отчеканил: «Однородные обстоятельства!» – сам того не подозревая, какие угли собрал на свою голову.

На этот раз схема, которая нам досталась, была не совсем простая: после подлежащего и сказуемого змейкой через запятую и союз «и» изгибались четыре определения к единственному дополнению. Костик нервно шевелил губами, я с достоинством выжидал. Пауза затягивалась.
Тогда я предложил Костику придумывать предложение с обстоятельствами, а сам взялся за ручку. «Я не люблю хищных, невоспитанных, своенравных...» Каких еще?.. Мне показалось, что времени прошло совсем немного. Костик, изогнувшись, ухитрялся что-то писать на листочке под моей левой рукой, а я уже заканчивал свое предложение: «... и бестолковых псов»...
Тут меня отвлекли недовольные возгласы: «Давайте скорее! Сколько можно возиться?!» Я не стал разбираться, что там сделал мой сосед, и хлопнул в ладоши, забыв при этом дать задание для следующего предложения.

Схема, которая предстала нашему с Константином взору, заставила меня волноваться. На листе значилась длинная вереница из линий, черточек, точек, запятых и двух союзов «и». Выглядело это так: два обстоятельства, соединенные союзом, предшествовали подлежащему и сказуемому, за которыми следовало дополнение со своим определением, затем все тот же сочинительный союз предварял однородное сказуемое с дополнением. Нужно сказать, что я растерялся...
«Сергей Владимирович, а какое задание?!» – крикнул кто-то в классе.
Учительская сноровка не подвела. «Та-а-к, братцы, – сказал я, вставая из-за парты, – заканчиваем работу и сдаем листочки на проверку». По классу разнеслось недовольное мычание. «У нас и без того еще много работы», – выкрутился я дежурной фразой.

После уроков, наводя порядок на своем столе, я заглянул в наш последний с Костиком листок. Последнее предложение было написано неровным почерком моего соседа: «Весело и резво садовник подбежал к красному цветку и понюхал его».



Рейтинг@Mail.ru