Если бы мы боролись за свои права, мы бы очень помогли мужчинам

Потому что только с нами они становятся по-настоящему самостоятельными

Недавно у нас с деловым, но совершенно не разрекламированным визитом побывала маленькая делегация из Соединенных Штатов Америки. Педагог Линн Макдоналд и экономист Лиз Макгаун сегодня работают в Центре профсоюзной солидарности Американской федерации труда и Конгресса производственных профсоюзов в Вашингтоне. Они приехали в Россию изучать вопрос, который нашему закаленному слуху кажется совершенно экзотическим: права женщин в России – считаются ли с ними в нашей стране? А если не очень считаются, то как мы боремся с дискриминацией? “Задача в том, чтобы помочь женщинам осознать их проблемы и выработать пути их решения”, – говорят они.

Женские права – это звучит приятно и загадочно

Первая реакция – легкая оторопь. Женские права. А что это, собственно, такое? Мы заранее чувствуем, что у нас их, несомненно, ущемляют. Трудно сразу вспомнить, в чем конкретно, но дискриминируют точно. Потому что мы много лет твердо знаем: всех нас дискриминируют. И по всем признакам сразу – как людей вообще и как женщин в частности, как горожан и сельских тружеников, как педагогов и журналистов, налогоплательщиков и квартиросъемщиков, избирателей и телезрителей, покупателей, пассажиров и пешеходов...

И потому о том, что существуют какие-то еще нами не учтенные, не заподозренные, а может быть, забытые, но, несомненно, нарушенные женские права, мы и не вспоминаем.

...Моя реакция оказалась типичной. Учителя Екатеринбурга и города Полевского Свердловской области, с которыми встречалась американская делегация, говорили не о равенстве полов, а о том, что в школе нет учебников, оборудования для опытов, нет элементарных канцелярских принадлежностей и бумаги; здания так давно не ремонтировались, что полуразрушены; при этом чиновники терроризируют школы проверками.

Линн Макдоналд, много лет проработавшей в школе, это знакомо: оказывается, недостаток учебного оборудования и там хронический. Более того, американские учителя сейчас тоже ощущают большое давление и протестуют по поводу усиления контроля над ними: чиновники требуют от учителя эффективности, хотят измерять ее по каким-то своим представлениям, с которыми педагоги не согласны, и наказывать за недостаточную эффективность, снижая учительскую зарплату.

– Конечно, общество вправе ждать результатов в образовании детей, – говорит Лиз Макгаун, – но учитель тоже прав, когда отказывается нести ответственность за предыдущую подготовку ребенка, за условия в семье, за незнание языка, за особенности здоровья. В конце концов, за то, что школа разваливается из-за отсутствия средств, а дети не могут сосредоточиться на учебе, потому что в школе не топят. Возможно, просто общество не готово нести ответственность за образование детей, поэтому перекладывает ее на плечи учителей. И это характерно как для вашей страны, так и для нашей.

– Какие-то женские привилегии в Советском Союзе существовали, действовали льготы, пособия, отпуска – мизерные, конечно, но они реализовывались. Сегодня же наличие этих льгот, наоборот, осложняет положение женщин: если есть выбор, кого нанять на прилично оплачиваемую должность – мужчину или молодую женщину, которая может уйти в декрет на три года, а потом будет бесконечно исчезать на больничные, а работодатель будет оплачивать ее замену, причем уволить женщину нельзя как до, так и после родов... конечно, выбирают мужчину. (На низкооплачиваемую выбора претендентов нет – принимают женщин.) Эта дискриминация в России происходит чуть ли не на подсознательном уровне, повлиять на который правовым образом невозможно. Что делать? Говорить о перевоспитании общества? Но это можно делать бесконечно. Потребность и необходимость иметь детей сегодня стала личной прихотью женщины.

– В СССР уже существовало общественное согласие по поводу того, что женщинам, которые растят детей, необходима поддержка общества и государства. А в капиталистических странах эта мысль является далеко не естественной. И при переходе к капитализму в России произошло то же самое, что происходит везде: этот общественный договор перестает действовать. И здесь очень важно, чтобы общество задумалось: хочет ли оно девальвации ценности материнства?

Еще не все потеряно: если в России существовало такое понимание, его можно вернуть, утешают меня наши гостьи. Побеседовав с учителями в Екатеринбурге и Полевском, они поняли, что в России в этом направлении уже многое делается, педагоги активно отстаивают свои права. Только женщины пока не считают это собственно женскими проблемами.

Лиз Макгаун много лет занималась возможными изменениями в экономике, которые могли бы улучшить положение бедных. Сегодня она изучает вопросы глобальной экономики, которые влияют на положение работающих женщин. Она приехала в Россию, чтобы узнать, с какими проблемами у нас сталкиваются женщины на работе.

– Важно понять, почему права трудящихся женщин – это базовые права, от которых зависит здоровье экономической жизни страны, – говорит она. – Женщины составляют наиболее низкооплачиваемую, много работающую прослойку. И вот именно эта часть, которая больше всех работает и меньше всех получает, определяет, что очень важно, стандарт оплаты для всех остальных. Женщина отвечает за семью. И поэтому всегда найдется та, которая согласится на самую грязную работу за самую маленькую зарплату. И потому эта работа всегда достанется ей, а не мужчине. Но чем меньше можно платить наиболее низкооплачиваемому работнику, чем хуже условия труда, на которые он согласен, тем ниже зарплата и тем хуже условия труда для остальных. Поэтому проблемы женщин – это не только их проблемы.

“Я садилась за огромный начальственный стол, и мне становилось тошно”

– Скорее всего эта логика и привела к тому, что в российской школе чуть ли не 99,9 процента – женщины, – говорю я.

– А каков процент женщин среди администраторов в системе образования? – спрашивает Линн.

И я вспоминаю всегдашнее подавляющее большинство мужчин в зале на любом совещании руководителей. Впрочем, я знаю, что хорошие учителя не рвутся менять живую творческую работу с детьми на сидение в начальственном кабинете и перекладывание бумаг на столе. Рассказываю историю знакомой учительницы, которая буквально сбежала через две недели с поста вице-мэра обратно в школу – переполненную, нищую, со всей ее ежедневной каторгой: “Я приходила в пустой кабинет, садилась за огромный стол, и мне становилось тошно. В том, на что уходили мои дни, не было никакого смысла. Я тосковала по своей сумасшедшей школе, где дети в коридоре сбивали меня с ног”. Не все рвутся во власть.

– Одно дело, когда женщина не хотела бы подниматься по служебной лестнице. Другое – когда у нее нет выбора, – возражает Лин. – Когда в США выяснилось, что женщины не имеют реального доступа к власти, там стали создавать комитеты равных возможностей, которые следили именно за тем, чтобы и у женщин, и у мужчин были равные возможности продвигаться по служебной лестнице, в частности, в системе образования. Они изучали квалификацию, необходимую для продвижения на следующий уровень, и проверяли, действительно ли каждый кандидат на повышение обладает ею. Сегодня в США уже нет такого явного преобладания мужчин во власти, но оно, конечно, сохраняется.

Просто женщин никто не спрашивал

По статистике сегодня женщины в США в среднем зарабатывают 75% от того, что получают за такую же работу мужчины. Кроме того, в тех отраслях и на тех уровнях, где работают в основном женщины (медсестры, санитарки, секретари), зарплата по статистике ниже, чем в “мужских” отраслях, причем уровень оплаты отнюдь не связан с квалификацией. А женщины работают в этих отраслях не только по традиции, не только потому, что есть ролевые модели, но и потому, что опять-таки выбора нет.

– Я когда-то работала в строительстве, где по статистике занято два процента женщин, – рассказывает Линн Макдоналд. – Проект, где я была занята, был посвящен удалению из уже построенных зданий вредных материалов – асбеста, свинца и других. Я была единственной женщиной в ученической бригаде, а мастера почему-то все время говорили: “девчонки, девчонки”, хотя из девчонок была только я, которая сдавала экзамены на сертификат и все время думала: почему я одна? Ведь работа физически не очень трудная, очень хорошо оплачиваемая, там современное оборудование, хорошая защита от вредности и сильный профсоюз. В общем, хорошая работа. Когда я стала спрашивать об этом мужчин, они отвечали: “Просто сами женщины не хотят”. Но проблема была в том, что женщин никто никогда не спрашивал, хотят ли они здесь работать. Надо ли говорить, что женщин, желающих попасть на эту работу, было множество.

– Как же с этим можно бороться?

– Сегодня в США образуются комитеты женщин, желающих работать в нетрадиционных для женщин профессиях. Они изучают эти отрасли, чтобы убедиться, что там есть возможности нанимать дополнительных работников, не создавая безработицу. Убедившись, что в этой отрасли есть потенциал, сотрудники комитетов изучают уровень квалификации и круг обязанностей, необходимых для этой работы. С этой информацией знакомят девушек в старших классах, помогают им организовать обучение навыкам обращения с техникой, которым обычно девушек не учат. Комитеты работают с профсоюзами, где тоже традиционно в основном мужчины, и с работодателями, большинство из которых тоже мужчины, чтобы преодолеть их сопротивление. Сопротивление же обычно обосновывается анекдотическими аргументами, не выдерживающими никакой критики. Например: на стройке с женщинами мужчинам, оказывается, очень трудно, потому что им нужны отдельные туалеты. На самом деле современные санитарные кабины абсолютно универсальны, и никакой проблемы тут нет.

И тут обнаруживается пугающая подробность из жизни американской женщины. Ее равенству с мужчиной при приеме на работу не угрожают декретные отпуска, пособия и больничные по уходу за ребенком – таких прав у них, оказывается, почти нет. Пособиями и декретными отпусками в Америке не разбрасываются, поэтому ничего дополнительного женщине работодатель дать не должен. В связи с рождением ребенка американка может получить отпуск не больше шести недель, а если там, где она работает, сильный профсоюз, то по колдоговору часть этого отпуска может быть оплачена, но это совсем не обязательно. Бывают исключительные случаи, когда какие-то компании дают женщинам отпуск до шести месяцев и платят 2/3 зарплаты, но это редкость. Единственный указ, появившийся в Америке по этому поводу, был подписан Клинтоном (это был его самый первый указ) – как раз тот, где гарантировался шестинедельный отпуск по беременности или по уходу за больным членом семьи. Но он вовсе не должен быть оплачен! И то этот указ касается только сотрудниц многочисленных организаций.

Дело в том, что в Америке с шести месяцев стажа начинают накапливаться деньги, которыми можно воспользоваться, если заболеешь. В одних компаниях можно взять пять дней, в других – две недели.

Поэтому, если женщина не хочет потерять работу, она вынуждена очень рано оставлять маленького ребенка, что причиняет ей душевные и физические страдания, и нанимать няню, что в Америке достаточно дорого.

Что же получается – мы дискриминированы меньше?

Круг замкнулся?

Спрашиваю, сколько в среднем зарабатывает учитель в Америке (начальная зарплата – около двух тысяч долларов, отвечают мне) и сколько в американской школе мужчин (в начальной школе их почти нет, отвечают мне, но чем старше дети, тем их больше; в университетах преподают в основном мужчины). А мне в ответ задают все новые и новые вопросы: есть ли механизм внутри учительской профессии, который дал бы женщинам равные права с мужчинами? И разве мужчины не имеют права на пособие по уходу за ребенком? Разве в России мужчины не сидят дома с детьми? И почему женщины скрывают факты сексуального домогательства на работе, боясь бороться с ним открыто? Ведь в откровенных разговорах рассказывают, что почти у каждой в жизни это было... И чем больше вопросов, тем меньше понятно, кто у кого берет интервью, и тем понятнее мне и нашим гостьям, насколько у нас не осознано само существование проблем работающих женщин.

– Мы думаем, в России сейчас болезненная ситуация. Когда экономическое положение несколько улучшится, женщинам будет легче осознать и отстоять свои права.

Мы-то так думали с самого начала. Но ведь только что они говорили, что экономический подъем невозможен, пока женщины не отстоят свои права!

Значит, нам осталось помочь мужчинам в том единственном, в чем мы пока им еще не помогаем, – научиться отстаивать свои права!

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"