Там, где взрослый получит 12 лет, подросток – 10.
Вот и весь гуманизм

Попытки создать правовые гарантии для несовершеннолетних есть. А системы нет

Сколько бы законов мы ни принимали, сколько бы служб по защите детей ни создавали, пока в обществе существует убеждение, что власть может сделать с человеком все что угодно, ребенок защищен не будет. Мы проводили опросы в школах и выяснили: треть подростков уверены, что сотрудники милиции имеют право по собственному желанию использовать против них спецсредства – например, огреть резиновой дубинкой.
Дети очень плохо представляют себе правовую ситуацию и объем прав должностных лиц. Что бы я рекомендовал школам? Организовать встречу с руководством местной милиции. Но не такую, когда приходит бравый майор и запугивает школьников, что с ними будет, если они угонят машину или у них в кармане обнаружат наркотик. А такую, когда участковый будет сидеть и слушать, а дети будут ему рассказывать, какие проблемы их озадачили при столкновении с милицией. Участковый узнает позицию детей, установит с ними психологический контакт. Только тогда можно надеяться, что если что-то случится, подросток решится снять телефонную трубку и позвонить ему.
Мне кажется, нам пора менять наше законодательство, ввести общественный контроль за милицией, слишком уж она бесконтрольна.
Сотрудники милиции могут у любого, кто им не понравится, проверить документы. Это незаконно. Действительно, в части 10 статьи 10 Закона о милиции говорится, что сотрудник милиции имеет право проверить паспорт у гражданина, но дальше стоит не точка, а запятая и следует продолжение: «...подозреваемого в совершении правонарушения».
Наши опросы показали: каждый второй подросток до шестнадцати лет уже сталкивался с таким требованием и испытал неподдельный страх. Вот почему подростки не решаются обращаться в милицию даже тогда, когда это совершенно необходимо.
Когда подросток сам совершает уголовно наказуемый проступок, его положение осложняется до трагизма. В сущности, нашему закону почти безразлично, ребенок или взрослый совершает преступление. Да, возраст является обстоятельством, смягчающим вину. Что это означает на практике? Если, например, группа лиц совершает разбойное нападение, взрослому дадут двенадцать лет, а подростку – десять. Вот и весь гуманизм.
Пекинские правила устанавливают: основная цель правосудия в отношении несовершеннолетних – это обеспечение благополучия несовершеннолетнего. То есть не наказать и оградить общество, а обеспечить благополучие. Такой категорией, как благополучие юного правонарушителя, наш закон не оперирует и решает только три задачи уголовного правосудия: исправление, недопущение совершения новых преступлений, восстановление социальной справедливости. Можно ухватиться за понятие социальной справедливости, потому что ясно: скорее всего ребенок-правонарушитель – это ребенок, в отношении которого справедливость была нарушена. Наверняка у него проблемы с родителями и он сам жертва правонарушений, но, к сожалению, наше правосудие не апеллирует к этой цели наказания. В приговорах тщательно анализируются первые две цели, а третья просто учитывается. Что это – менталитет, политика, идеология?

В Уголовно-процессуальном кодексе есть целые разделы, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних: кроме мер уголовного характера, предусматриваются принудительные меры воспитательного воздействия. Попытки создать гарантии для несовершеннолетних есть – нет системы.
Кто оказывается в тюрьме? Можно предположить, что зрелые люди, которые совершили преступление сознательно. Но нет. Чаще сажают семнадцатилетних. Среди них больше всего людей, которых отправляют из зала суда не домой с условным сроком или исправительными работами, а в наручниках за решетку.
И пока государство не изменит такой подход к несовершеннолетним правонарушителям, любая попытка создать ювенильную юстицию будет формальной.
Как не соблюдались Пекинские правила и Эр-Риядские руководящие принципы предупреждения преступности среди несовершеннолетних, а также Токийские руководящие принципы назначения наказаний, альтернативных лишению свободы, так и не соблюдаются. Никто уже не помнит, что это не договоры, это документы международного права.
А что у нас происходит со специализацией судей, ведущих дела несовершеннолетних? Формально такая специализация вроде бы налажена. Но наши проверки показали: в Москве и Московской области дела несовершеннолетних обычно ведут случайные судьи. А они не знакомы с основами возрастной психологии, не понимают качественную разницу между осуществлением правосудия в отношении несовершеннолетних и взрослых людей.
Ювенильная юстиция в Советском Союзе была уничтожена 7 апреля 1934 года. В этот черный день товарищи Молотов и генеральный прокурор Крыленко провели через Совнарком и ВЦИК постановление о том, что уголовная ответственность наступает не с 14, а с 12 лет и тогда же может применяться смертная казнь за убийство, изнасилование или кражу. Отменив смертную казнь для детей, мы не продвинулись дальше, не отменили сопутствующие правовые нормы и те практические приемы, которые следовали за ней. Может быть, сегодня нам стоит внимательно присмотреться к тому, что было в России раньше, и восстановить некоторые нормы, которые максимально снижали преступность, спасали детей от криминального мира.
В судах необходимо ввести должность социального работника. Чтобы между судом и ребенком был посредник. Не почтальон, который приносит судебный приговор в школу, а настоящий посредник. Он сначала будет опекать несовершеннолетнего в суде, а потом поможет ему жить дальше.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"