Как вернуть учителю авторитет?

Только что твое мнение было непререкаемым для учеников, а сегодня ты чувствуешь, что это не так

Нам объясняют: жизнь в эпоху информационных технологий меняется быстро. И это естественно, что информация, которую дети получают вне школы, значимее для них, чем то, что они узнают на уроке, поэтому и учитель становится для учеников фигурой второстепенной.
Да только ли в информации здесь дело?

Пройти по лезвию бритвы

Как-то дома вечером для поддержания общего веселья сын рассказал, какое смешное слово “забулавить” привела в качестве примера учительница. Всем домашним слово тоже показалось странным. Были вытащены с полок словари, и начался поиск. Маму охватывала тихая паника. В ее уме рисовались картины падения учительского авторитета в глазах сына, а затем следовало разрушение самого процесса полноценного обучения. Мама в отчаянии снова перепроверяет словарные страницы, и – о чудо! – в первом томе Даля (словарные гнезда которого, как известно, устроены весьма затейливо) всплывает это загадочное слово “забулавить”. Авторитет учительницы, пройдя по острой кромке, стал еще крепче: учительский запас лексики оказался соразмерен масштабу Даля. Мама вздохнула с облегчением.
Этот случай, как видите, мог произойти только с учеником школы традиционного обучения, стоящей на непререкаемости слова учителя и учебника. Появившаяся более десяти лет назад педагогика сотрудничества поменяла контекст понимания педагогической ситуации: сотрудничество по определению является совместной деятельностью равных партнеров. Вместо отношений по вертикали взрослый–ребенок появились отношения по горизонтали – равного с равным. Как-то на уроке русского языка в начальной школе развивающего обучения, где я проходила педпрактику, мне с трудом удавалось следить за потоком идей детей, которые выдвигали версии происхождения слова. Но самое большое удивление меня, тогдашнюю студентку пединститута, ожидало впереди. Когда учитель начал подводить черту под всеми предположениями, ему вдруг стал перечить какой-то взрослый, сидевший на последней парте, кажется, психолог. И в конце концов его мнение победило. А я была под большим впечатлением от того, что дети не видели ничего необычного в самой этой дискуссии. Вот картина сопоставления равных позиций.

Продуктивное противоречие

С критикой авторитарности школы затушевалось понятие “авторитет учителя”, из него выветрился позитивный смысл. Говорится, что давление авторитета губительно, что авторитет “нависает” над ребенком и поэтому его надо уничтожить.
В то же время я вижу противоречие в том, что и в личностно-ориентированных технологиях обучения учитель остается транслятором культурных образцов. И даже в тех случаях, когда педагог признается в незнании какого-то конкретного вопроса, он подводит учеников к источнику получения достоверной информации. К примеру, А.Б.Калмановский не боится таких ситуаций и вместе с детьми ищет нужный ответ. Недаром в классах развивающего обучения встречается хорошая справочная литература.
В поисках разрешения этого противоречия я обратилась не к институтским учебникам по педагогике, а к недавно ставшим у нас известным трудам Василия Васильевича Зеньковского, мыслителя, философа, педагога, нашего соотечественника, волею судьбы оказавшегося за границей.
Книги Зеньковского придают необходимую высоту теоретическому обобщению педагогической практики и описывают ее основания так, словно после полета в невесомости вновь обретаешь силу земного притяжения. Я понимаю, надо было качнуть маятник педагогической мысли, чтобы идею ценности человеческой личности в каждом ребенке противопоставить карательной педагогике. Но теперь, пройдя круг по диалектической спирали, снова стою перед вечными вопросами. Идеи Зеньковского помогают мне почувствовать, “как будто жизнь качнется вправо, качнувшись влево”.

Нить Ариадны

Сегодня из сотканного Зеньковским полотна мы вытянем всего одну ниточку, относящуюся к нашей теме.
Школа по своей социальной природе иерархична, никуда от этого не деться: в ней есть младшие и старшие, дети и взрослые. С усердием и открытостью первоклассники внемлют каждому слову учительницы, принося эти чувства домой (и родителям отныне приходится считаться с новой данностью – влиянием учительского авторитета на их ребенка).
Мне кажется, что даже в самых ориентированных на равенство детей и взрослых педагогических системах присутствует вертикальность их отношений, хотя и в скрытой форме, “форме превращенной”, как сказал бы М.К.Мамардашвили. Ведь это взрослые обустраивают предметную среду, создают информационное поле и даже помогают извлечению смыслов у детей. Индивидуально ориентированные учебники, которыми славится школа Н.П.Гузика, не возникают из воздуха. За всем этим стоит огромный труд педагогов. Это потом уже они рождают у детей интерес и легкость, радость познания и свободу движения.

В кредит

На первых порах доверие детей к учителю возникает исключительно в силу его положения. Но в иерархическом устройстве школы есть искушение для учителя – начать понимать себя в терминах власти, и тогда происходит вырождение авторитета во власть. В слабости ученика учитель видит свою силу. О-о-о, много примеров самоутверждения учителей, или, говоря языком психологов, компенсаций личностных проблем, можно встретить в каждом классе каждой школы. И вот уже у ребенка не осталось былой радости от школы, несомое учителем слово девальвируется, вместо любимой учительницы появляется “училка”.
Это может произойти в результате неумения учителя использовать продуктивную сторону авторитета или под влиянием понимания учеником и его родителями школы как имеющей силу принуждения и права приказания. Как часто родители слагают с себя ответственность за воспитание детей, передоверяя ее школе! “Школа распространяет свою власть на область, не принадлежащую ей формально, потому что эта область ей “подкинута” семьей и государством”.
Перерождение авторитета во власть, как считает Зеньковский, привело к историческому краху школьной системы, начавшемуся с учения Руссо. И реакция продолжается по сей день. Это видно на примере внедрения в сознание детей их прав в семейных отношениях. “Конечно, когда семейные отношения поддерживаются правом, тогда уже не приходится говорить о семье, – ее настоящее понятие исчезает”. Недавний случай, о котором рассказали информационные агентства, стоит того, чтобы его сейчас привести. Адвокаты одной североамериканской страны помогают малолетнему мальчику подготовить иск к его родной матери. Она, будучи в положении, попала в автоаварию, что отразилось затем на состоянии здоровья родившегося мальчика. Иск – в несколько десятков тысяч долларов.
Семья – равно как и школа – в качестве духовного организма исчезает, если включается ее регулирование при помощи права. Здесь есть над чем задуматься и нам, живущим под обстрелами идей построения правового поля. Разумеется, его появление необходимо, но оно не подменит собою аксиологической сферы, сферы человеческих ценностей. Впрочем, это другая тема.

И сила, и свобода

Теперь об иной стороне авторитета.
С возрастом школьник обретает ценность общения со сверстниками, именно в этом кругу начинают формироваться его вкусы и оценки. И, естественно, ослабляется влияние мнения взрослых.
Происхождение авторитета, говорит Зеньковский, двойственно: он дается учителю в силу его положения – и может быть завоеван лично. И удержание его – дело нелегкое. Бывает, один срыв взрослого рушит длительно выстраиваемое доверие.
Авторитетность в одной области распространяется и на другие. Помню, как была элегантна и корректна (исключительно “вы” по отношению к ученикам) наша учительница по химии Елена Ивановна. Казалось, она строго выдерживала дистанцию между собой и другими, но могла выказать уважение к проявлениям индивидуальности. Именно у нее было интересно узнать о любимых книгах, услышать ее мнение.
Доверие основывается на свободном отношении и сознании того, что на учителя можно положиться, что он – друг и помощник.
“Признание авторитета вытекает еще из свободы ученика и ее предполагает. Признание авторитета не только не ослабляет самодеятельности ученика, а, наоборот, стимулирует ее. Это чувство основано на свободе и вере не столько в человека, сколько в носимую им правду. Такое чувство является источником творчества; авторитет сообщает силы, на которые без него человек не способен”. Здесь Зеньковский подходит к тайне личности, над разгадкой которой билось не одно поколение философов, психологов, педагогов.
В этом приливе сил, окрыленности, приподнимающей над самими собой, заключается педагогическая ценность авторитета. Ученики идут дальше своего учителя. Так появляются научные школы, так не исчезает поток желающих стать учителями. Так школа продолжает себя.
“Авторитет есть и сила, и свобода. Он не может быть навязан, а только может быть свободно признан. Школа есть там, где есть авторитет. В школе нет власти, и если она проявляется, то это есть уже искажение, тормозящее свободное творческое развитие детей”.

Гиперреальность

Идея авторитета учителя обретает второе дыхание теперь, когда за последние несколько лет произошли колоссальные изменения в нашем информационном пространстве. Вокруг нас существуют, пересекаются, бурлят самые разные потоки информации, построенные как отдельные миры, со своими языками, системами понятий, логикой и семантикой, способами проникновения и существования в них. Это и виртуальные миры компьютерных игр, и невиданные доселе базы данных, способы доступа к ним по разным каналам (от ежедневной газеты до “Телетекста”, от телефона до информационной строки на пейджере, от радио до Интернета, от телефонного справочника до перекачанных на CD закрытых прежде сведений, от готовых решебников по школьным предметам до больших справочников обо всем).
Параллельно с миром взрослых располагается подростковый мир поиска экстремальных впечатлений, ведущий к занятиям специфическими, “адреналиновыми” видами спорта, а то и к иным психостимуляторам, наркотикам. Происходит смена информационных приоритетов. Недаром понятие “пространство” стало входить в лексикон современных педагогов. Через него идет попытка установить соотношение педагогической деятельности с реальностью, претерпевшей столь бурные изменения.
Соединение множества миров названо современными культурологами гиперреальностью. На этом фоне школа, как мне кажется, может сравняться по значимости с какими-то другими информационными потоками, быть одним из многих каналов перекачки информации, разве что очень старомодным.
Но может и стать непохожей на все остальное, если знания, преподносимые школой, в отличие ото всех прочих перестанут носить справочный характер, но будут привносить систему. Систему, неотделимую от культурных образцов. Систему, характерную для научного предмета. И систему для познания современного мира, включающую средства овладения и управления собою в этих мультипространствах.
Взяв любую энциклопедию, ребенок может получить знание по отдельному вопросу. Но только школа может дать ему систему, преподнести культурные образцы, привить вкус к познанию через прохождение проблемных ситуаций.
Очевидно, что от современного учителя в таком случае кроме педагогических талантов требуется научная авторитетность, то есть построение школьного предмета в соответствии с последними научными данными, удержание предметной области в рамках картины мира, а также достаточная осведомленность в новых мирах гиперреальности. На это способны “продвинутые” (вот, кстати, слово, в котором выражается современное уважение к знанию).
С учителем, способным стать современным, одиннадцатилетняя школьная жизнь обретает осмысленность.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"