Пора приводить эпоху в порядок

В издательстве “Большая Российская энциклопедия” вышел четвертый том словаря “Русские писатели. 1800–1917”

Составителям и авторам этой невероятно трудоемкой книги было не до того, чтобы заниматься ее рекламой. Даже напротив, в предисловии “От редакции” сказано нечто способное расхолодить читателей определенного сорта: «Будучи изданием, где впервые собираются, систематизируются и подвергаются историко-литературному осмыслению факты жизненного и творческого пути сотен русских писателей, Словарь естественно приобрел форму сугубо “фактографического”, насыщенного ссылками на источники (и в этом смысле не предназначенного для легкого чтения, хотя во всем остальном вполне общедоступного) биобиблиографического словаря-справочника».
Однако, пусть не покажется странным, при чтении столь серьезного издания мне вспомнились слова из блоковских стихов – “в куще сплетенных ветвей”.
В последнее время мы все больше о ветвях власти толкуем. Но метафора эта куда больше в ладу с образом культуры, ее различных, но глубоко родственных друг другу сфер и областей, судеб ее творцов – от самых знаменитых до почти, а то и просто неизвестных.
“Живое дерево искусства” назвал когда-то одну свою книгу писатель Ефим Дорош. И в объемистых томах, о которых идет речь, ощущаешь эту пульсацию жизни, истории, теснейшую взаимозависимость множества людей – будь то дружба, братство, сотрудничество или, напротив, споры, противостояние, отчаянная борьба.
Любопытно уже то, что многие видные знатоки жизни и творчества знаменитых писателей не ограничились тем, что написали для словаря мини-монографию о “своем” классике, но заодно посвятили несколько часто тоже довольно подробных заметок его сподвижникам, друзьям, знакомым или просто современникам. Прекрасный знаток символизма А.В.Лавров как бы сопроводил большие “полотна” о Мережковском, Брюсове, Белом целой россыпью других портретов, в том числе – блоковской бабушки Е.Г.Бекетовой и его же теток Е.А. и М.А.Бекетовых. Р.Д.Тименчик – автор статей об И.Анненском, Ахматовой, Гумилеве, М.Кузмине, С.Городецком, М.Зенкевиче, В.Нарбуте и куда менее известных Вас. Гиппиусе и Е.Зноско-Боровском.
В свое время Василий Розанов писал, что в представление о культуре входит убежденность: тот камешек или кирпичик, который ты вложил в ее здание, не будет выброшен и забыт. Но, увы, в истории, в частности и уходящего века, слишком часто случалось обратное. Времена меняются, и ныне подобные операции нередко проделываются уже с другими именами, еще недавно люто оберегаемыми от серьезной критики.
Понятно, что новый словарь не мог не отразить движения общественной и, в частности, литературоведческой мысли, стремясь и к большей объективности оценок, и к пересмотру иных устоявшихся репутаций. Можно даже сказать, что в этом отношении он эволюционирует от тома к тому, отнюдь не кидаясь при этом в новомодные крайности. Если в статье Б.Ф.Егорова о Белинском при всех ее достоинствах правота героя в споре с Гоголем не подвергается ни малейшему сомнению, а о тревожном предостережении писателя: “Вы сгорите, как свечка, и других сожжете” – даже не упоминается, то уже Добролюбов характеризуется Г.В.Красновым и Ю.Г.Буртиным без всяких умолчаний и о его “слабой стороне” (“опасности утилитарного подхода к литературе), и о полемических возражениях ему со стороны Герцена, Достоевского, Аполлона Григорьева. И все это, по справедливым словам авторов, ничуть не умаляет огромности вклада критика в развитие отечественной культуры.
В статье И.И.Вайнберга о Горьком о его неприятии Октября еще сказано, хотя скупо, зато дальнейшие годы его жизни и деятельности охарактеризованы лишь скороговоркой: “активный участник строительства социалистической культуры... призванный руководитель литературного процесса, инициатор создания Союза советских писателей”. Несравненно ярче освещен тот же, конечно, труднейший для исследователя период в статье Л.А.Селезнева о Маяковском. Тут не скрадывается ни то, что поэт был всецело захвачен “видимой простотой и ясностью марксистского “чертежа”, по которому социальная утопия внедрялась в жизнь”, ни то, что он “по существу, становится государственным поэтом”, но одновременно подчеркивается, что оптимистическая, солнечная, открытая тональность его произведений отвечала действительным надеждам народа, пока не наступил “кризис утопического сознания Маяковского”, в конце концов приведший к трагическому финалу.
Из касты же былых “неприкасаемых”, для кого, к примеру, не находилось места в «Краткой литературной энциклопедии», изданной несколько десятилетий назад, выведены такие фигуры, как К.П.Победоносцев, чья сложная и противоречивая роль в русской культуре убедительно очерчена О.В.Голубевой – начиная от тайного участия в герценовском “Колоколе” и многолетней дружбы с Достоевским до самых мрачных политических “подсказок” последним русским самодержцам, а также П.Н.Милюков, С.Ю.Витте, чьи мемуары, по справедливому замечанию автора заметки о нем, не уступают знаменитым бисмарковским.
Ко многим персонажам словаря можно отнести сказанное Вяземским о своем современнике: “Заслуги, оказанные им отечественной литературе, не кидаются в глаза с первого раза. Но они отыщутся и по достоинству оценятся при позднейшей разработке и приведении в порядок и ясность действий и явлений... эпохи”. Так можно сказать, например, о буквально воскрешенном из небытия Н.П.Розиным и М.А.Котоминым Василии Тимофеевиче Плаксине, в чьих статьях еще Кюхельбекер находил “мысли новые, справедливые, резкие”.
А сколько в этих томах встречается “литераторов-дилетантов”, “поэтов-самоучек, о которых подчас не сохранилось не то что биографических сведений, но даже отчества, или тех, чьи песни все певали, не зная чьи они, будь то “В лесу родилась елочка…” Р.А.Кудашевой или “Трансвааль, Трансвааль, страна моя…” Г.Галиной!
Отныне в результате упорных разысканий множества участников этого словаря даже самые скромные имена входят в историю нашей культуры, внося в нее новые небезынтересные оттенки, находя свое неотъемлемое место “в куще сплетенных ветвей”.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"