Как обыграть скучный урок?

Мы привыкли к тому, что учитель должен объяснить, а ученики – выучить и ответить. Чтобы научить детей думать, открывать, изобретать, учителю приходится очень много придумывать самому. Зато эта работа хороша тем, что приносит не только результат, но и радость.

Знания горькие и сладкие

Что же такое интерес? Какова его психологическая природа?

История педагогической мысли знает разные подходы к этому вопросу. Интеллектуальное направление связывало интерес в основном с умственной деятельностью, с осознанием, пониманием, а также с работой воображения, которое поддерживает и усиливает интерес.

Представители эмоционального направления отождествляли интерес с чувством удовольствия и радости, которое доставляют человеку работа и творчество. Они считали, что интерес и радость познания необходимы и что счастливое детство – самостоятельная и очень важная задача обучения и воспитания.

Волюнтаристическое направление связывало интерес с волевой стороной личности, со стимулом к действию, к преодолению трудностей.

Известно положительное влияние интереса на все психические процессы и функции: восприятие, внимание, память, мышление, волю. Тем не менее у сторонников обучения, воспитывающего у детей познавательный интерес, всегда были противники, которые считали, что не следует увлекать, а тем более развлекать ребенка, ибо корень учения должен быть горек. Увлекательное-де обучение не способствует развитию воли.

Конечно, дети должны быть дисциплинированными, воспитывать в себе силу воли и чувство долга. Но в реальной жизни становление воли и чувства долга у растущего человека так же мало регулируется разговорами о том, что “ребенок должен”, как ощущение сладости в известной восточной пословице: “Сколько ни кричи “халва! халва!” – во рту сладко не станет”.

Даже если не только учителя и родители, но и сам ребенок будет постоянно твердить себе слово “должен”, то все равно наступит момент, когда он перестает следить за происходящим на уроке.

Мы-то считаем, что он ленивый, несобранный, неорганизованный, что надо отобрать у него дневник, вызвать родителей, но мы не задаем себе того мудрого вопроса, который задал Маленькому принцу король крошечной планеты: “Если я прикажу какому-нибудь генералу порхать бабочкой с цветка на цветок, или сочинить трагедию, или обернуться морской чайкой и генерал не выполнит приказа, кто будет в этом виноват: он или я?”

Можно ли вскипятить воду снегом?

Какие вопросы задаете вы вашим питомцам и какие ответы на них хотите получить? Увы, большинство вопросов, с которыми учителя обращаются к ученикам, требуют только механического воспроизведения выученного. Между тем существуют разнообразные типы вопросов, вызывающих интерес учеников.

В первую очередь это вопросы, в которых сталкиваются противоречия. Преодоление противоречий – один из самых сильных двигателей активной, ищущей мысли. Противоречий прежде всего между старыми, сложившимися в житейском опыте представлениями и новыми знаниями. Примеры умелого и неожиданного соединения в одном вопросе, казалось бы, несопоставимых понятий можно найти в книге Я.И.Перельмана “Занимательная физика”: “Легко ли сломать яичную скорлупу?”, “Сколько весит вода в опрокинутом стакане?”, “Всегда ли кипяток горяч?”, “Можно ли вскипятить воду снегом?”

Активную работу мысли вызывают вопросы, требующие установления сходства и различия. Например, не так сложно выяснить, чем не похожи друг на друга Чацкий и Молчалин. А вот в чем сходство между ними? Довольно просто установить сходство между причастиями и прилагательными. А чем они различаются?

Одна из наиболее глубоких и серьезных форм умственного поиска – установление причинно-следственных связей. Описывая смерть княгини Болконской, Л.Н.Толстой говорит о выражении упрека, которое князь Андрей увидел на ее прелестном мертвом лице: “Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?” Через три дня, когда князь Андрей подошел к ее гробу, было то же лицо. “Ах, что вы со мной сделали?” – говорило оно. И старому князю это лицо сказало: “Ах, что и за что вы это со мной сделали?” Почему только два человека – князь Андрей и старый князь – увидели этот упрек?

Значительный интерес могут вызвать вопросы, требующие обоснованного, продуманного выбора одной из двух или нескольких возможностей. Например, Пушкин размышляет о том, как могла бы сложиться жизнь Ленского, если бы его не настиг “безвременный конец”. Может быть, Ленский стал бы великим поэтом, а может быть – опустившимся помещиком в стеганом халате. Какая из этих возможностей более вероятна? Почему?

Вопросы, которые ставятся учителем перед школьниками, могут направлять их мысль на “открытие” не только новых знаний и закономерностей, но и новых способов действия. Таковы, скажем, геометрические задачи “на доказательство”, где роль неизвестного играет не математическая истина, а путь, который ведет к ее нахождению.

Интерес вызывают задания, которые требуют от школьника исправления ошибок – логических, фактических, стилистических и прочих. Так, один преподаватель логики добивался огромного интереса к своему предмету, предлагая ученикам находить логические ошибки в рассуждениях Шерлока Холмса.

На уроках русского языка школьники охотно выполняют упражнения “на редактирование” – устранение стилистических и смысловых ошибок. “Интереснее переделывать и “пересочинять” предложения, чем их просто переписывать”, – объяснила одна учительница.

Исправляя неправильное, ученик значительно глубже понимает правильное. “...За каждым “не так” ребенок живо ощущает “так”, всякое отступление от нормы сильнее укрепляет ребенка в норме, и он еще выше оценивает свою твердую ориентацию в мире, – писал К.И.Чуковский. – Он делает как бы экзамен своим умственным силам и неизменно этот экзамен выдерживает, что значительно поднимает в нем уважение к себе, уверенность в своем интеллекте, столь необходимую ему...”

Травоядные и хищные предложения

Воображение, тяготение к выдумке, к сказке естественны для ребенка. И, учитывая это, можно построить интересное обучение.

В книге “Когда я снова стану маленьким...” Януш Корчак с благодарностью писал о том, что школа добрая: она позволяет в один и тот же день побывать и эскимосом, и оленем, и охотником, и дичью.

Чем суше материал, тем менее он интересен для школьников, особенно младших. Это в первую очередь относится к грамматике. “Для учащихся грамматика русская есть наука трудная, тяжелая, скучная, внушающая страх и отвращение... Русская грамматика есть истинный бич для несчастных детей. Между тем должно б быть совсем наоборот, потому что изучение грамматики как науки, в приложении к родному языку, естественно, очень легко”, – писал более ста лет назад В.Г.Белинский. Л.Н.Толстой в яснополянской школе вообще отказался(!) от преподавания грамматики, так как не смог заинтересовать ею детей.

Другой путь – это игра.

Во что играют дети? Чаще всего во взрослых.

В одном исследовании, посвященном роли игры в учебном процессе, приводится такой факт. Ученик никак не мог решить задачу, в которой требовалось подсчитать, сколько кирпичей надо погрузить в каждый грузовик. Тогда мальчик вообразил себя диспетчером стройки. Если по его вине стройка получит мало кирпича, работа сорвется. Игра выручила: решение задачи стало жизненным, и в конце концов ученик с ней справился.

Возможность создать ситуацию игры дает любой учебный предмет, даже такой сухой, как грамматика. Например: представь себе, что ты редактор и отвечаешь за выпуск очередного номера газеты, а в текст вкрались ошибки; найди их и исправь. Или: ученые по скелетам давно вымерших животных восстанавливают их облик, а можешь ли ты по схеме предложения воссоздать его облик (т.е. сказать, простое оно или сложное, сложносочиненное, сложноподчиненное или сложносочиненное с подчинением, сколько в нем главных, сколько придаточных и т.д.)?

Однажды мы предложили девятиклассникам тему сочинения: “Мой спор с Базаровым об искусстве, природе и любви”. Каждый ученик должен был сам придумать ситуацию, в которой он мог бы оказаться собеседником Базарова, и роль, которую он при этом будет играть.

Одна девятиклассница представила себя уездной барышней прошлого века. Ее спор с Базаровым получается не очень оживленным: в ответ на ее попытки защитить красоту и любовь Базаров свысока небрежно цедит, что все это “чушь, белиберда, романтика”.

Другая школьница рассказала о том, как Базаров заставил ее посмотреть на мир его глазами. И сразу исчезло все очарование окружающего. Пробежала собака, ее тело просвечивало, и были видны скелет и система кровообращения.

Таким образом, каждый ученик по-своему играл в собеседника Базарова, и эта игра требовала не только знания литературных источников, но и работы воображения.

Не надо бояться того, что интерес, возникающий в процессе игры, – это интерес к игре, а не к самому учебному предмету. Обычно заинтересованность внешней стороной явлений естественным образом перерастает в интерес к их внутренней сути.

“...И доел его всего”

В школах, по-моему, мало смеются. Многое, что можно было бы выучить смеясь, учат со слезами – горькими и бесполезными.

Где-то на задворках педагогического процесса пробиваются сквозь толстые пласты серьезности, деловитости и просто скуки крохотные, слабые ростки юмора.

Не приходилось ли вам присутствовать на уроках, где изучают гоголевских героев Коробочку, Собакевича, не замечая, не чувствуя ни одной смешной фразы? Сколько людей выносят из школы убеждение, что “Мертвые души” – скучная книга!

В умелых руках веселое, смешное не враг, а надежнейший друг прочного усвоения и глубокого понимания учебного материала. Те школьники, для которых “Мертвые души” – “скучища”, забывают гоголевскую поэму, как только сдают экзамены, с той неотвратимой закономерностью, с которой происходит удивительно упорное выталкивание из памяти ученика неинтересного, но обязательного материала. Но те, кто ощутил всю прелесть того, что “почтмейстер выразил на лице своем мыслящую физиономию”, что Ноздрев был среди собак “совершенно, как отец среди семейства” и что Собакевич “пристроился к осетру” и “в четверть часа с небольшим доел его всего”, будут читать, перечитывать и цитировать Гоголя с таким же удовольствием, с каким перечитываются и цитируются обойденные школой Ильф и Петров.

Научить школьников понимать и чувствовать смешное – педагогическая задача огромной важности. “Это задача немалая, – писал К.И.Чуковский, – воспитать в ребенке юмор – драгоценное качество, которое, когда ребенок подрастет, увеличит его сопротивление всякой неблагоприятной среде и поставит его высоко над мелочами и дрязгами”.

А как же быть с учебными темами, которые сами по себе не содержат ничего, что могло бы вызвать улыбку? К ним можно подобрать такой иллюстративный материал, который бы эту улыбку вызвал.

Например, в правилах, предписывающих выделять прямую речь кавычками, нет ничего интересного и тем более веселого. Но можно построить самые живые и веселые уроки, если только собрать обучающие тексты к этим правилам примерно такого характера.

“Трудно ли бросить курить?” – спросили американского писателя-юмориста Марка Твена. “Совсем не трудно, – ответил Марк Твен, – я сто раз бросал”.

Один высокомерный помещик решил потешиться над ветеринаром и спросил его: “Вы и есть доктор для скотины?” – “Да, я, – спокойно ответил тот, – а что у вас болит?”

Юмор – верный помощник учителя в борьбе с ошибками, особенно с нарушениями стилистических норм языка.

Комический эффект ошибок используют многие учителя. Такой эффект возникает в случае неправильного употребления слова (“Когда Ленский увидел, что Ольга танцует с Онегиным, его как хоботом по голове ударило”), неправильного построения фразы (“Возле клетки с павлинами стояла толпа зевак, которые распустили свои великолепные хвосты”), неправильной постановки знака препинания (“На арену вышел дрессировщик, подняв хобот; за ним шел слон”).

Умный, уместный, добрый юмор поможет и понять, и запомнить, и, главное, полюбить предмет.

А творчески работающий учитель может сделать очень много, чтобы окрасить школьную жизнь детей одним из самых прекрасных человеческих чувств – радостью познания.